Темное море - Камбиас Джеймс

– Орда отчаявшихся убийц, – отвечает их предводитель. – Отдайте то, что нам нужно, или мы нападем.

Широкохвост посылает эхосигнал. Он узнает говорившего – это предводитель разбойников, разоривших его экспедицию, – и в нем закипает гнев. Почему они не отстанут?

– Идите прочь! – кричит он.

– С чего такая ярость? – тихо постукивает по его панцирю Одноклешень.

Широкохвост отвечает вслух:

– Это разбойники, но не отчаянная орда, а трусливые грабители, бьющие из засады.

– Я помню тебя, – говорит главарь. – И помню, как нападаю на тебя в холодных водах. Честная борьба! Никаких граничных камней поблизости. И никакого закона.

– Сейчас вы в моих границах, – отвечает ему Одноклешень. – Здесь действуют мои законы, и я требую мира. Соглашайтесь, уйдите или сражайтесь.

– Нас трое, и все в полной силе. Вас двое, и у одного нет клешни.

– Тогда войдите и деритесь! – кричит Широкохвост, цитируя классическое «Завоевание селения у Трех Источников». – Но неизбежна только ваша смерть!

Какое-то время ему никто не отвечает.

– Тогда мы просим вашей защиты, – обращается главарь к Одноклешню. – Меня зовут Грубохват, и мы хотим здесь отдохнуть.

– Не верь им! – стучит Широкохвост по панцирю Одноклешня.

– Разумеется, нет, – так же тихо отвечает тот. – Но я не хочу лезть в драку, если можно ее избежать.

Вслух он говорит:

– У меня есть корм для тягача и немного еды, но больше мне вам предложить нечего. Вы можете отдохнуть в пределах моих границ и дать отдых животному. Я не беру вас под защиту, и вы уйдете, когда я скажу.

– Согласен.

Вновь прибывшие разбивают лагерь внутри граничных камней Одноклешня, недалеко от загонов с учениками. По всем законам и обычаям они должны сложить оружие, но Широкохвост сомневается, что Грубохват придерживается обычаев или закона.

Тижос нашла Гишору в ныряльной, он надевал костюм.

– Скажи, неужели ты снова собрался наружу?

– Да, – ответил Гишора. – У меня мало дел внутри станции. Ты очень хорошо справляешься.

Начальник уже натянул скафандр, а вокруг резко пахло ильматарской морской водой, и от похвалы без подкрепления запахом было мало пользы.

– Ты знаешь, что снаружи может быть опасно. Я прошу тебя взять с собой Стражей.

– Стражи не имеют представления о методике научных исследований. Мне сложно собирать образцы, когда они рядом. Каждый раз их приходится заново учить не поднимать шума и не взбалтывать ил.

– Они прибыли сюда не для науки.

– Именно, – теперь Гишора был полностью одет, за исключением капюшона. – Снаружи мне нечего бояться. Люди все еще прячутся.

Тижос понизила голос:

– Ирона связывался со мной в частном порядке. Его беспокоит то, как медленно идет эвакуация.

– Нет сомнения, что на орбите время тянется медленно. Здесь я с трудом нахожу минуту, чтобы успеть все, что хочу.

– Его Стражи жалуются, что ты проводишь больше времени за исследованиями, чем за охотой на беглецов.

– Его Стражи? Не знал, что шолены сделались чьей-то собственностью или что экспедиция принадлежит Ироне, а не является группой, объединившейся для общего дела.

– Просто Стражи. Вместо того чтобы придираться к моим словам, тебе стоило бы обеспокоиться не доложат ли обо всем Ироне.

– Когда я услышу о чем-то, что вызовет мое беспокойство, то буду беспокоиться. Тот факт, что кто-то из Стражей вздумал пожаловаться, меня не тревожит.

– Мне кажется, ты мог бы уделять больше внимания заботам Ироны. Думаю, большинство оставшихся на орбите согласны с ним относительно людей.

Гишора сел на краю бассейна.

– Я знаю. Но, чем быстрее мы отправим землян наверх, тем меньше времени нам останется на изучение этой планеты. Мы проиграли, Тижос! Фракция Ироны хочет положить конец исследованиям Ильматар как для людей, так и для шоленов. Теперь, когда обе стороны применили насилие, я не вижу способа спасти ситуацию.

Тижос поежилась от его слов. Но тон Гишоры не был рассерженным, и он продолжил:

– Поэтому я хочу успеть изучить как можно больше, пока мы здесь. Скорее всего, потом у нас такого шанса не будет. Предлагаю тебе подумать о том же, – с этими словами он застегнул капюшон, скатился в воду и исчез из вида.

Широкохвост и Одноклешень по очереди бодрствуют, карауля разбойников. На преподавание времени почти не остается, но ученый продолжает заниматься с детенышами, когда приходит их кормить.

Он пытается добиться от Держихватки слов «Дай мне еды», когда слышит приближение Грубохвата. Широкохвост оборачивается, держа копье наготове.

– Хороший класс, – говорит Грубохват. – Кто-то из них уже готов для продажи? Мне не помешают несколько подмастерьев.

– Они только учатся правильно говорить. Их еще многому предстоит обучить.

– Почем они расходятся? Я никогда не покупал подмастерьев.

– Припоминаю, в Бесконечном Изобилии я купил одного за тысячу бусин.

– А ты помнишь свою жизнь до учительства?

– Это так. Я помню себя землевладельцем и изгнан за убийство, – Широкохвост надеется, что это признание сделает его внушительнее.

– О, с тобой надо быть настороже, – говорит Грубохват, разворачивается и плывет прочь. На его упряже что-то странно дребезжит, и Широкохвост посылает слабый сигнал, чтобы расслышать получше. Похоже на коробочку, выточенную из камня.

– Что это у тебя?

– Что? А, это? – Грубохват касается ее ногой.

– Да. Ты помнишь, где это находишь?

– В каких-то развалинах, когда прячусь от ополченцев. С чего такой интерес?

– Меня такие вещи интересуют. Могу я ее ощупать?

Грубохват колеблется, затем передает странный предмет Широкохвосту. Крышка коробочки плотно притерта, а внутри находится нечто совершенно неизвестное ученому. Широкохвост опускает копье и снимает с пояса смотку, чтобы сделать запись.

– Прошу, расскажи все, что ты о ней знаешь, – говорит он.

– Какая цена?

– Можешь забрать все, что я имею, – предлагает Широкохвост. – Но у меня нет ничего. Я жив только благодаря великодушию Одноклешня.

– Тогда верни.

На мгновение Широкохвост прикидывает, не сразиться ли с Грубохватом, но потом вспоминает про отложенное копье. Возвращает коробочку.

– У тебя есть еще что-нибудь подобное?

– Что я получу, если разрешу тебе трогать мои вещи? Ты сам говоришь, что у тебя ничего нет.

– Ты здесь гость. Я уверен, Одноклешню тоже интересны странные находки.

Грубохват разворачивается, чтобы уйти.

– Мой лагерь возле самой границы, и один из вас постоянно стоит на страже. С гостями так не обращаются. Я ничего тебе не должен!

– В таком случае, что ты за нее хочешь?

Грубохват останавливается и оборачивается.

– Мне нужны подмастерья. Продай четверых детенышей, и коробка твоя.

– Они не мои, чтобы торговать.

– Тогда предложи сделку Одноклешню. Или…

– Или?

– Похоже, ты хороший боец. Пока он спит, забирай мелюзгу и идем с нами.

– Я обязан Одноклешню жизнью и помню, что мог умереть, если бы не он.

– Здесь ты сам не более чем подмастерье. Тебе не принадлежит ничего из его вещей. Я могу показать тебе место, там могут быть и другие коробки. Просто согласись…

Широкохвост борется с искушением. Ему не особенно нравится и сам Одноклешень. Но…

– Нет! Такое даже предлагать дурно.

– Угомонись! И поразмысли спокойно. Хорошенько обдумай мое предложение и реши, чего ты ждешь, оставаясь здесь. Я должен идти, – Грубохват снова разворачивается и неспешно плывет прочь.

Ученики требуют еды, когда Широкохвост проходит мимо загонов.

Дики Грейвз позволил течению нести себя к «Хитоде», время от времени шевеля ластами, чтобы поддерживать направление и постоянную глубину. Дышал он неглубоко и старался делать вдохи неравномерно. Клапан для отвода водорода на рюкзаке прикрывал пластиковый пакет, и Дики время от времени опорожнял его (предполагалось, что шоленов должно сбить с толку отсутствие равномерного «буль-буль-буль», которое издавали немодифицированные APOS).