Джекпот для лоха - Корецкий Данил Аркадьевич
— Девочки, бильярд, массаж? — тем же тоном спросил «Акробат».
— Все желаем! — кивнул Олег. — Надеюсь, другие залы пустуют? — Он очертил пальцем вокруг себя невидимый круг.
— Как заказывали, — ответил тот, слегка пожав плечами.
— Клоп, Штанга, проверьте!
Бойцы кинулись осматривать помещение. Канаев лихо сбросил узкое пальто на красной подкладке и перекинул его через стойку, обтянутую бордовым драпом. Отметил, что подкладка и драп гармонируют между собой. Клёво! Любуясь совпадением цветов, приказал:
— Сопло, на входной пост. Дверь запри и смотри себе в глазок. Скажи Лехе, чтоб из машины не выходил. Никого, кроме баб, не пускать, дурь не курить. Пушки держите наготове, всякое может быть! Остальные пусть заходят! Вас потом сменят…
— Опять Сопло! Чуть что, сразу Сопло! Знаю я, как вы сменяете! — пробурчал тот и нехотя ушел, волоча автомат за ремень по мягкому покрытию.
Идиот! Канаев повернулся к администратору.
— Второй выход есть?
— Есть, пожарный. Пойдемте.
«Акробат» провел его через зал с бассейном, мимо туалета и душа, мимо парилки, раздвинул в стороны тяжелые бархатные шторы, за которыми оказалась железная дверь.
— Ключ? — Олег властно протянул руку.
«Акробат» словно ждал такого вопроса. Тут же выудил из левого бокового кармана кусочек серебристого металла, молча протянул. Канаев открыл дверь, выглянул на темную лестницу. Повеяло холодом, сверху слышался шелест деревьев.
— Сойдет, — кивнул он. — Там лесополоса?
— Да.
— Хорошо.
Олег запер дверь, а ключ спрятал уже в собственный карман, задернул бархатные шторы.
— Молодец, исполнительный, — похвалил он «акробата» и протянул ему несколько стодолларовых купюр. — Иди, работай. Все должно быть как всегда. Только лучше!
Администратор кивнул.
В коридоре послышался шум: громкий смех, выкрики, тяжелые шаги — это спешили развлекаться остальные отдыхающие.
Корректно поздоровавшись с ними, администратор поднялся на первый этаж, там встретил банщика — совсем молодого худощавого паренька.
— Гости сегодня специфические, веди себя аккуратно, — предупредил он.
— Да знаю, Валентиныч, — с улыбкой кивнул он. — Не впервой.
— И девчат предупреди.
— Они таким даже рады: башляют хорошо!
— Башляют… Как бы по морде не набашляли, — пробормотал Валентиныч, похрустев в кармане купюрами. И наклонившись, попытался поймать кота. — Иди сюда, Пушистик! Тебе точно башлять не станут, только пинков надают!
Но кот уклонился и побежал своей дорогой.
Валентиныч вздохнул и пошел к себе в кабинет.
Средний россиянин мечтает о том, чтобы его не трогали, как будто постоянно опасается тычка, штрафной квитанции, повестки в суд или визита участкового. Откуда такое желание может появиться у свободного гражданина свободной страны, наделенного всеми конституционными гарантиями, в том числе и правом неприкосновенности личности, сказать трудно. Но за его осуществление люди готовы платить. Не только деньгами, угодливыми улыбками и сексуальными услугами — за возможность спокойной жизни расплачиваются кто чем может. Особенно стараются частные предприниматели, уязвимые даже для самых ничтожных служителей власти, особенно если их репутация в прошлом имеет темные пятна, которые, как известно, не выводятся из биографии даже с помощью чудодейственных порошков, реклама которых оккупировала телевизионные экраны.
Тихон Тихонович Горюнов по кличке Гора расплачивался информацией. Старый медвежатник состоял на агентурной связи у майора Петрова еще с тех времен, когда тот был не начальником уголовного розыска города, а обычным опером районного ОВД.
На базаре толклись разные люди из разных городов, сюда стекались полноводные потоки криминальной информации, они бурлили, закручивались в водовороты, падали водопадами, разлетались мелкими и крупными брызгами. Несколько раз Гора приносил своему куратору такие ценные брызги, что Петров раскрывал громкие преступления, что способствовало его продвижению по карьерной лестнице. Можно сказать, что нынешний пост он занял не без помощи Горы. Поэтому начальник УР не передал ценного информатора кому-то из подчиненных, а лично поддерживал с ним контакты.
И сейчас они прогуливались в пустынной части парка имени Революции, по тихой аллее, которая в секретных документах именовалась «точкой встречи № 2», о чем редкие собачники, выгуливающие здесь своих питомцев, разумеется, не подозревали. И завидев пожилого седого мужчину, рассказывающего что-то более молодому спутнику — высокому, с красным грубым лицом, не могли заподозрить конспиративную встречу, скорей расценивали это как наставление мудрого отца внимательному и почтительному сыну. Впрочем, «отец» и «сын» обычно заблаговременно сворачивали на боковую тропинку, и рассмотреть их лица случайный прохожий, как правило, не мог.
— …Вначале надо было походить в учениках у мастера, года три, а то и все пять, — увлеченно рассказывал Тихоныч, у которого обычно не было слушателей, да и он никогда не был склонен к откровенности. — Потом, если мастер допустит до профессии, надо собственный инструмент достать. А его на заказ делали, в основном в Польше, на это еще года полтора уходит. И обратно с мастером работаешь, только вторым номером… А уже потом сам на «медведей» [15] выходишь…
— Очень интересно, — с не характерной для себя сдержанностью ответил майор Петров, изображая крайнюю заинтересованность.
— А сейчас зачем все это? Взял волыну, грохнул инкассатора или кассира — и в дамках! Вот и вымерла профессия… — с горечью сказал Тихоныч, как хлебороб-землепашец, печалящийся о том, что трактора и комбайны уничтожили романтическую первозданность крестьянского труда.
— Да, действительно жалко, — поддакнул Петров. И тем перегнул палку.
Тихоныч остановился.
— Что тебе жалко?
Они стояли и смотрели друг на друга. О чем думал Тихоныч — неизвестно, а майор Петров размышлял: как выпутаться, ибо всерьез утверждать, что он жалеет о вымершей профессии медвежатника, было бы не очень правдоподобно.
— Вообще жалко, что так получилось, — обтекаемо ответил он, и эту фразу можно было отнести к чему угодно, в том числе и к исковерканной судьбе самого Тихоныча. Тот наверняка именно так ее и истолковал.
— А сегодня пришел паренек, заказ сделал, — вздохнув, сказал он. — Два сейфовых ключа, сложных, от несгораемого шкафа, такие еще до революции делали. В субботу пойдет на дело… Я еще подумал: неужто профессия…
— Подожди, Тихоныч, теперь давай подробней! — насторожился Петров.
Филат быстро погрузил новоявленных «коммандос» в раздолбанный «пазик». Последним шел Игнатик. Он поставил ногу на ступеньку, тоскливо оглянулся на серый ангар шинного склада, остановил взгляд на горящей лампочке, бросил в грязь окурок и тонкой струей выпустил дым через нос.
— Давай, шевелись! — беззлобно прикрикнул Филат.
Бригадир понял, о чем думает Влад: увидит ли он эту лампочку еще раз?
Игнатик нырнул в салон. Влад обошел автобус, открыл дверь и прыгнул на место водителя. Запустил двигатель, глянул в зеркальце на каменные физиономии бойцов.
— Задерните шторки! — приказал он. — Сейчас телок возьмем для отвода глаз.
— Вот это дело!
— Телки — это хорошо…
— Тогда давай дальше и не поедем!
Каменные лица расслабились, пацаны оживились, кто-то засмеялся. «Ну и ладушки…» Филат тронулся с места.
Через пожарный выезд «пазик», не привлекая внимания, выкатился с территории базы на противоположную сторону и окольными путями покатил к «Горячей избе». По дороге в салон подсадили приманку — трех замерзших девчонок в маленьких курточках и куцых юбках. Они думали, что едут работать.
— Приветик, мальчики! — сказала самая бойкая. — А есть чем согреться?
— Подожди, сейчас горячо будет, — ответил за всех Сеня Новиков, переложив автомат из руки в руку.
