Андрей Таманцев - Псы господни
Первое пришло еще трое суток назад. Оно не слишком насторожило старого полковника — скорее, порадовало, потому что его племяннику выпал случай попасть на заметку. Контакты заштатного майора с неким англичанином не были чем-то из ряда вон выходящим. Однако звучало громко: завербован английской разведкой.
Одному срок, другому депортация, а мальчику — очередное звание, премия.
К сожалению, дела у душанбинского «предателя», судя по всему, шли не блестяще — вряд ли он вообще был нужен МИ-6. Поэтому полковник Мирзоев принял рутинные меры: зарегистрировал донесение, завел персональное дело, послал запрос и по личности Дудчика, и по личности Нейла Янга. Следовало подождать хоть каких-нибудь результатов.
Племяннику он послал требование немедленно прислать расшифровку разговора двух фигурантов дела и копию кассеты с записью.
Но вот через три дня пришло второе донесение. Полковник взглянул на дату отправления и вскипел от бешенства. Он громовым голосом потребовал ответственного из технического отдела:
— Почему важнейшее донесение запоздало на трое суток? Вы что, на почте ямщиком служите? — отчитывал он девицу в погонах.
Недолгое разбирательство позволило выяснить, что Мирзо Кудимов напрасно так радовался новым средствам связи. Душанбинский сервер, ведающий рассылкой почты, был не самым дорогим и надежным: перегрузившись заказами в условиях возросших нагрузок, связанных с проникновением людей в Интернет, он просто «завис».
Программа рассылки сбоила, и местные умельцы больше суток чинили и отлаживали свое «железо». Затем еще сутки в сети царил затор из-за скопившихся опаздывающих заказов. Словом, случился обычный казус, свойственный маломощным серверам, работающим на плохих телефонных линиях с низкой скоростью передачи информации.
Все это очень подробно и нудно объяснил начальник технического отдела, вставший горой за подчиненную. Затем он предложил подать официальный запрос из отдела в отдел, чтобы получить официальное объяснение запоздания документа.
Все это только отнимало время и уже совершенно не интересовало полковника Мирзоева. Мальчик явно наткнулся на что-то важное, и надо было предупредить его, чтобы быстро сматывал удочки. Это было ясно, как дважды два. Засветились сверхсекретные штабные документы, а в таких делах любая из сторон будет производить масштабные зачистки. И Кудимов попадет под удар одним из первых.
Полковник тянул и тянул время, не докладывая по команде о донесении. А на часах было уже одиннадцать.
— Ну что? — раздраженно спросил он по селектору у секретарши.
— Домашний не отвечает, на рабочем говорят, что его нет.
Надо идти к начальству на доклад, иначе он уже начинал рисковать сам. Полковник курировал регион Узбекистана и Таджикистана во вновь созданной службе по борьбе с наркобизнесом. Об утечке совершенно секретных документов, касающихся военного ведомства, ему было положено немедленно доложить непосредственному начальству и позабыть об этом. Он же пытался дозвониться к родственнику и вывести его из-под удара. Мальчику следовало немедленно уйти и залечь на дно где-нибудь у родственников в горах, куда не дотянется ничья рука — ни ФСБ, ни ГРУ, ни даже местных хозяев жизни в Душанбе.
— Руслан Толипбергенович, вас к генералу, — послышалось в селекторе.
Черт побери, придется идти.
— Продолжайте звонить, — приказал он секретарше, выходя из своего кабинета. — Я у Петра Григорьевича на докладе.
Секретарь пожала ему вслед плечами: «панасоник» уже два часа трудился на автодозвоне.
— Важные новости, — хмуро доложил Мирзоев.
— Подожди минутку, Руслан Толипбергенович. — Генерал демонстрировал озабоченность и сочувствие. — Мне очень жаль.
Перед полковником легла сводка из посольства в Душанбе, которую генерал решил показать ему лично. Бросились в глаза строчки: «...в ночь на ... августа расстреляны на конспиративной квартире два лидера т.н. „демократической оппозиции“: Кодир Савдо, второй заместитель начальника МВД, и Довлат Худайбердыев, замминистра социального обеспечения, а также молодой оперативный сотрудник МВД М.Кудимов»...
Стало понятно, почему безрезультатны звонки секретарши: звонить следовало уже на тот свет.
— Я полагаю, что убийство моего племянника связано вот с этими документами. Он успел передать свое последнее донесение три дня назад. Донесение запоздало по вине таджикских связистов, что могут подтвердить в техническом отделе.
На стол генерала легла бумага с короткой запиской Мирзо Кудимова и пачкой документов Главного штаба РВСН. Генерал начал быстро меняться в лице, на котором появилось выражение хищности и озабоченности. Полковник понимал чувства своего начальника: после такого стратегического прокола у военных полетят головы и звезды с погон. Зато ФСБ сможет показать себя с лучшей стороны. Генерал потянулся к селектору и сказал:
— Дайте мне оперативный отдел, и пригласите Зотова и Веремейко. — Тут он вспомнил, что еще не отпустил полковника. — Идите домой, Руслан Толипбергенович, у вас ведь горе. Только не отлучайтесь далеко, будьте на связи. Вы можете понадобиться, сами понимаете...
Мирзоев вышел.
Генералу потребовалось меньше часа, чтобы установить связь между Дудчиком А.П. из 206-й дивизии в Таджикистане и Дудчиком В.П. из Ракетных войск стратегического назначения. Дело намечалось масштабное, перспективное, с внеочередными званиями...
Генерал отдал приказание срочно наладить прослушивание и наружное наблюдение за этим предателем-энтузиастом из РВСН. Машина ФСБ начала набирать обороты.
* * *Во время перелета, когда ребята устроились подремать на тюках с овечьей шерстью, которые, к счастью, в последний момент закинули в чрево «Руслана» летчики, Амир обратился к Пастухову с разговором.
— Скажи, Пастух, а ты имеешь какое-то отношение к «Набату»?
Тот небрежно ответил:
— Это фирма моих ребят — Боцмана и Мухи. Их официальная «крыша».
— Они действительно сдали каких-то спицынских людей в полицию?
— Правильно сделали. Какие-то дорожные бандиты под ноги сунулись. Пусть знают свое место.
— Вы сотрудничаете с властями? Пастухов приподнял голову:
— А, вот ты о чем. «Набат» — официальная «крыша», частное агентство обязано хоть иногда демонстрировать свою лояльность перед законом... И так далее. Ты ведь тоже свои сведения у Гузара получил через МВД или еще какое ведомство. Это не значит, что ты с ними сотрудничаешь.
— Я так и понял, что эта мелочь ничего не значит, — миролюбиво поддержал Али Амир. — Они действительно забросали «Набат» гранатами?
— Это было еще до того, как мы их угостили своими. Эта группа больше не опасна, она не существует. Лучше скажи: вас все еще интересует закупка оружия?
Али Амир оживился:
— Это наша главная цель. Торговля «дурью» — только средство для победы в священной войне. — В голосе Али Амира вдруг появились не свойственные ему фанатические нотки.
— И средство ослабить противника, его молодежь?
Али Амир засмеялся:
— Да ведь ты этим сам и занимаешься. Кроме того, наш враг не Россия, а Америка.
Ты это знаешь. У тебя есть возможность купить оружие?
— Но не С-300 и не ядерные боеголовки, — насмешливо сказал Пастух.
— Мы подробно поговорим об этом после завершения первой части операции. Кстати...
— Улыбаясь, он повторил недавние слова самого Пастухова:
— Послушай, Пастух, я хотел бы подстраховаться в Москве. На этом этапе снова изменилось соотношение сил. И я не хочу оказаться в беспомощном положении.
— И что ты предлагаешь? Амир снова ответил с улыбкой:
— На время высадки в Москве и продажи нашего товара я бы хотел, чтобы ты находился среди моих людей. Это прибавит мне уверенности в том, что мы оба играем по правилам. Дудчик тоже должен быть рядом.
Что ж, возразить было нечего.
— Оружие сдавать тебе не потребуется, пусть пистолеты будут у тебя. Но хочу, чтобы мой товар, ты и Дудчик находились в моей машине. Мне будет спокойней, если я буду знать, что в случае нечестной игры я смогу застрелить тебя. Это справедливое требование?
Пастуху пришлось согласиться:
— Хорошо, Амир. Это требование будет выполнено.
— Твои люди будут следовать за нами, но пусть не заглядывают в джип и не садятся в него. Пастухов помолчал, возразил недовольно:
— Но в этом случае мои ребята оказываются с пустыми руками.
— Они что — тебе не доверяют?
— У них должна быть личная страховка на любой случай. Например, на случай моей внезапной смерти. Ты сам говорил о разумной предосторожности, которая всегда конструктивна.
Али Амир рассмеялся:
— Мы хорошо научились цитировать друг друга. Я согласен, пусть одна сумка с товаром будет у них. Это двести тысяч.
— Хорошо. Наш план действий остается в силе?
