Андрей Воронин - Умереть — непозволительная роскошь
Прямо на мушке пистолета явно обозначилась мишень — взъерошенная голова капитана Вахрушева. Макару стоило только нажать на спусковой курок, но он почему-то не сделал этого и опустил пистолет.
— Ты что, скотина? — заорал пришедший в себя долговязый «дантист». — Стреляй!
Подполковник Сухой, посмотрев, как микроавтобус снес на ходу ворота, сплюнул на землю и повернулся к Лигачеву. Он не стал кричать, как Плющев, а просто жестко посмотрел на своего приятеля.
— Ты что, Макар?
Лигачев весело посмотрел на Шлему.
— Осечка, Шлема, — виновато усмехнулся он, — с кем не бывает, старик…
Сухой, ничего не сказав, укоризненно покачал головой.
— Сука! — подскочил к Лигачеву Плющев. — Ты мне за это ответишь! Я тебя…
Однако договорить дантисту Вениамину Сергеевичу Плющеву Макар не дал. Он встретил его таким ударом в нос, что бедняга Плющев скорчился и отлетел на несколько метров в сторону.
— А за «суку» ты мне ответишь! — пробасил повеселевший Лигачев.
Шлемофон искоса посмотрел на дерущихся и подумал про себя: «Дурдом он и есть дурдом!» Однако он не стал это повторять вслух, а достал сотовый телефон и набрал номер.
— Тюрюпкин?
— Да.
— Это Шлема, — повысил голос Сухой, — перекрой все дороги, идущие из больницы.
— Понял! — раздался голос майора ГАИ. — Кого встречать на сей раз?
— Машину скорой помощи!
— А номер какой?
— Все подряд, идиот!
— Понял!
Старик со злостью отключил телефон и крикнул Лигачеву с Плющевым:
— В машину! Быстро! Их нельзя упустить!
Было видно, что Плющеву не очень-то хотелось заниматься погоней, и он указал на Гвоздикову, к которой уже стали подходить любопытные больные и спешил медперсонал.
— А как же… Маргарита Филимоновна?
— Сама помрет!
Плющеву ничего не оставалось делать, как подчиниться старику.
* * *Евгений Вахрушев выжал из «Рафика» все, что мог! Встречный ветер хлестал в лицо. Не оборачиваясь назад, мужчина крикнул:
— Катя, ты цела?
— Жива, жива!
— Тогда выкрутимся!
Капитан прекрасно понимал, что погоня только началась и шансы неравны. Он, как специалист, был уверен, что через пять минут все постовые ГАИ будут знать о машине «скорой» и их непременно накроют, а то и расстреляют в упор.
— Нет человека — нет проблемы! — произнес Евгений поговорку одного умного человека и, немного поразмыслив, резко затормозил.
В салоне раздались женские вопли, но, как показалось Евгению, вопли были в два голоса. Капитан обернулся и увидел Ершову вместе со смазливой медсестрой.
— Ты что, Вахрушев, сдурел?
— Ага, после психушки! — сказал он Кате и обратился к «зайцу»:
— А ты чего не вышла?
Перепуганная девушка растерянно захлопала длинными ресницами.
— Так ведь стреляли!..
Вахрушев принял решение.
— Всем выйти, — скомандовал он, — и сразу за мной!
Выскочив из микроавтобуса, беглецы перебежали через дорогу и бросились в лес.
— Главное — добраться незамеченными до своего «железного коня», — всю дорогу повторял мужчина, — а там вы меня — хрен поймаете!
Войдя в лес, беглецы двинулись в направлении старенького автомобиля, который должен был находиться чуть поодаль, на обочине шоссе…
Глава 9
Высадив перепуганную медсестричку на автобусной остановке, Вахрушев еще немного покружил по дворам, проверяя, нет ли за ними хвоста, и повернулся к Екатерине.
— Так что, Катя, в твою мастерскую? — спросил капитан у своей спутницы.
— Да.
— А ты уверена, что нас там не ждут?
Ершова недовольно склонила голову.
— Я же тебе объясняла, Женька, — вздохнула беглянка, — про эту квартиру никто не знает, да и я там бываю раз в год! Хозяева давно уехали, а я там за сторожа.
Вахрушев тяжело вздохнул.
— Смотри, Катюша, — выдохнул он, — не то нам примерят цинковый гробик на двоих!
Женщина улыбнулась.
— Хоть ты мне и нравишься, Вахрушев, — кокетливо произнесла Екатерина, — но я предпочитаю одиночество.
Женька укоризненно покачал головой и подумал:
«Вот женщина! Пять минут назад висела на волоске от смерти, а теперь „фифу“ строит!»
* * *Квартира находилась в центре Москвы и была довольно просторна, как и все старые квартиры сталинской эпохи. Евгений небрежно откинулся на диване и смотрел телевизор, вернее, делал вид, что смотрит, а на самом деле прокручивал в своем сознании, как поступить дальше.
— Теперь ясно, — вздохнул с горечью капитан, — почему были проколы. Эх ты, Валера, Валера! Гад ты ползучий!
На душе было прескверно. Он встал и подошел к старенькому буфету. Открыв дверцу, он заметил в углу бутылку водки.
— О, — воскликнул капитан, — то, что доктор прописал.
Евгений достал бутылку и хотел было распечатать, но вдруг, вспомнив, что он в гостях, решил, что это будет бестактно по отношению к хозяйке. Да и что подумает Катя.
Он решил рассказать Кате правду. Он прошелся по комнате, подбирая нужные слова, но они, как назло, не лезли в голову. Да и как он теперь ей объяснит о своем задании, о своей жене, с которой уже не живет почти год, да так и не развелся…
Евгений прислушался к звуку гудящего водопровода в ванной комнате, где Катерина принимала душ.
— Нет, — решил Женька, — я все объясню потом, когда она будет в безопасности! А теперь нужно думать, как выбираться из этого дерьма…
* * *Екатерина решила понежиться в ванной. Она хотела расслабиться, но это ей не удалось — мысли постоянно возвращались к одному и тому же! Сомнений быть не могло — она приоткрыла завесу чьей-то тайны и теперь должна была исчезнуть или замолчать надолго, а возможно, и навсегда.
Ее несколько раз пытались убить, но что-то не сработало и вот — новая попытка…
«Так, — тихо вздохнула молодая женщина, — в чем же моя „вина“?»
Катя прекрасно понимала, что людям, которые за ней охотятся, нужны фотографии. Она подумала, что это как-то связано с убийствами в редакции «Новый век», но после разговора в машине с Женей поняла, что это не совсем так.
Он что-то говорил ей о ГРУ, о военных, но в такой спешке Катя не поняла. Она только уяснила, что у нее должна быть фотопленка, связанная с военными.
— Что за чушь! — вырвалось у Ершовой. — Я не занимаюсь политикой и секретным оружием! Я же художник…
И вдруг женщина вспомнила о нескольких днях, проведенных в Северодвинске, где гостила у своей подруги. Да, там она что-то снимала, но это были чисто семейные фотографии — проводы ее мужа — морского офицера.
— Нет, — размышляла Ершова вслух, — там нет никаких секретов!
Ершова задумалась, стараясь припомнить, что еще она могла нащелкать. Однако в памяти ничего не всплыло. Катя разозлилась и стала намыливать волосы. Но когда женщина попыталась закрутить пробку от шампуня, пластмассовая бутылка выскользнула из ее рук и упала под ванну.
— Вот чертовщина! — выругалась обнаженная нимфа и стала шарить рукой под ванной в поисках бутылочки. — Да где же она, черт ее подери?!
Однако вместо шампуня в руки попались какие-то две старые фотографии.
— Что такое?
Ершова быстро промыла водой глаза и взглянула на фото. Это были северодвинские снимки, о которых она только что вспомнила.
— Легки на помине!
Катя с интересом рассматривала неудавшиеся фотографии. На одной из них была атомная подводная лодка «Курск» со всем своим экипажем перед погружением, а на другой муж подруги и сзади какие-то невзрачные люди…
— Да-а… — задумчиво произнесла женщина, — кто же знал, что для всех этих ста восемнадцати человек это последняя фотография на память.
Катя вздохнула и неожиданно для себя самой вспомнила детскую считалочку:
— Раз, два, три, четыре, пять, — полушепотом произнесла она, — вышел зайчик по-гу…
И вдруг ее словно током ударило! Она цепко впилась глазами в фотографию и застыла в ужасе…
* * *Вахрушев немного успокоился после происшествия в больнице, разложил все по полочкам и решил позвонить полковнику Баранову. Нужно было встретиться и решить, как действовать дальше. После предательства майора Лапикова он мог доверять только Андрею Васильевичу. Правда, он и раньше был уверен в его честности, но…
Однако громкий крик Кати перепутал все его планы.
— Женя! Вахрушев! — донеслось из ванной комнаты.
Испугавшись, капитан выхватил пистолет и резко вскочил с дивана. Он сделал несколько шагов по комнате и остановился как вкопанный: в комнату влетела красивая полуобнаженная женщина, едва прикрытая полотенцем. В руках она держала две мокрые фотографии.
— Что случилось? — смутился мужчина.
Не обращая внимание на свою наготу, Катя, подбежала к Вахрушеву, отчего у того закружилась голова.
— Женька! — взволнованно спросила Катя. — Сколько человек погибло на подводной лодке «Курск»?
