Максим Шахов - Мы ударим первыми
– В гербарии – растения, – машинально поправил Вадик. – Послушай, надо эту конструкцию развернуть на место.
– Если такое и возможно, то только с помощью цепей или веревок из верхнего помещения. В ней же не один центнер веса. Попробуй, отодвинь ее от стены.
Вадим попытался просунуть пальцы под деревянную плиту. Та не сдвинулась ни на сантиметр.
– Может, она и не такая тяжелая, но точка приложения освобождающей силы должна быть наверху. И туда же направлена. – Крот осторожно опустился на пол, боясь потревожить сломанную ногу. Потом положил на пол и голову.
– Пифагор доморощенный! Эйнштейн хренов! – Вадику просто необходимо было выплеснуть куда-то обиду, негодование, злость, переполнявшие его.
Петрович ответил очень серьезно:
– Присядь-ка рядышком и говори потише.
– Это еще для чего?
– Такие ловушки действительно сооружали в древних монастырях. Но кто и зачем совсем недавно смазывал поворотный механизм? – Крот протянул под нос Вадиму свою ладонь, испачканную то ли тавотом, то ли солидолом. – Когда пол повернулся, эта смазка стала из петель вниз стекать. Вот я и вляпался случайно.
– Вот... черт! – выругался Вадик. – Ведь эти ублюдки запросто могли шум услышать. Небось заявятся скоро. Надо что-то делать...
– Если успеют.
– Как это «если успеют»? Ты выпорхнуть собрался или помереть в одночасье? Так не торопись: придут и прикончат!
– Если успеют, – повторил Петрович. – Кроме свежей смазки, мне еще очень не понравился какой-то подземный гул.
– А, это когда ты ухо к земле приложил? Я думал, молишься.
– Может, самое время. Потому что в таких местах для особо удачливых, вроде нас с тобой, которые мимо кольев пролетали, непременно предусматривали какой-нибудь «запасной вариант». Если это что-то экзотическое – ну, там, разъяренного медведя запустить или змей подкинуть – не страшно: живность давно повымерла. А вот водичкой затопить...
– Какой водичкой?!
Крот посмотрел на Вадима с нескрываемой жалостью:
– Так море же рядом. Прямо за стенкой.
Вадим тут же прильнул ухом к полу и действительно услышал негромкий гул, напоминающий рокот морского прибоя. Когда он распрямился, с его уха упало несколько капель прямо на лицо Петровича.
– Вот и водичка! – Крот был явно доволен подтверждением своей теории. – То-то моей тощей заднице стало холодно и мокро. Ты лизни воду языком.
– Зачем это?
– Если соленая, значит, из залива. А если пресная, то из болота.
– А ты, эстет, разбираешься, в какой лучше тонуть?
Крот пожал плечами. Вадим взял единственный фонарь и начал обходить по периметру небольшое помещение, старательно ощупывая стены. В дальнем темном углу он чертыхнулся:
– Да тут еще и мокро!
– Это не «еще», а «уже», – спокойно заметил Петрович.
– Как это?
– Ну, этого не было, пока не сработал поворотный механизм. Заодно он открыл какую-то заслонку, и теперь вода начала поступать в систему.
– Сам вижу! Даже ощущаю. Вот и отыскиваю ту дырку, через которую вода поступает.
– Никчемная затея.
– Почему? Или спокойно ждать, пока захлебнемся?!
– Даже если тебе повезет отыскать трубу или желоб, заткнуть его будет невозможно. Но, скорее всего, ты ничего не найдешь: воды кругом много, желоб наверняка не один, и расположены они так, что не выходят напрямую в помещение, а обрываются где-то в толще земли. А дальше работает эффект цветочного горшка. Ты в него воду сверху льешь, а она на подставке оказывается безо всяких труб.
– Умный, да? И про это в манускриптах своих начитался?
– Ага. Есть такое.
– Тьфу на тебя!.. Смотри-ка, заметно прибывает. И действительно, нигде не булькает.
Вадик пошлепал дальше по воде, доходящей местами уже до колен. Но молчать он не мог.
– Ничего, вода будет прибывать, мы вместе с ней поднимемся наверх и попытаемся поднять решетку. Если не получится, мы ее просто сломаем. – Он еще немного подумал. – Или испортим поворотный механизм, и тогда решетка сама вниз опустится. Вот!
– Ну что ж, все варианты вполне реальные. Думаю, что их здесь наверняка уже когда-то опробовали. Смотри, что я нашел.
Крот протянул напарнику какой-то предмет. Это была кость. Наполовину сгнившая и разрушившаяся, но явно человеческая.
– Ее вода откуда-то из-под земли вымыла. Там, около столбиков, таких, наверно, много...
– Ш-ш-ш! – Вадим приложил палец к губам и сам заговорил шепотом: – Мне кажется, что я слышу человеческую речь.
Они затихли и внимательно прислушались. Действительно, слабо долетавшие до них звуки были голосами людей. Вадик невольно подумал о Гюльчатай, но тут же откинул вспыхнувшую надежду: голоса явно были мужскими.
– Хоть ты мне и не рассказывал подробно о тех людях, которых мы ищем, но у меня почему-то сложилось мнение, что встреча с ними для нас вряд ли будет приятнее даже затхлой болотной жижи, – прошептал Петрович.
А звуки между тем приближались. Слышалось шарканье ног о землю и продолжающаяся беседа. Вскоре пленники увидели, как наверху блеснул луч света от мощного фонаря, в котором метнулись неясные тени.
– Бум, Бум! Смотри-ка, попались! – В проеме входа в верхнее помещение показалась человеческая фигура, потом к ней добавились еще две.
– Не размахивай по сторонам! Вниз свети!
Сквозь решетку свет попал в подземную ловушку.
– Вон, голубчик, купается. О, там еще один!
Теперь свет бил прямо в глаза Вадиму и Петровичу. Он был настолько ярким, что пленникам приходилось закрывать глаза руками. Вадим молчал, а Крот неуверенно попросил:
– Эй, мужики, вытащите нас отсюда!
Сверху их продолжали пристально разглядывать, переговариваясь вполголоса:
– А я говорил, говорил, что ловушка пригодится! Недаром петельки-то смазывал...
– Не суетись, Рыжий! Кто ж они такие, мать их...
– Сейчас попытаем. Эй, внизу, кто такие?
Вадим тут же выкрикнул, опережая Крота:
– Да бомжи мы. Погреться залезли и бутылочку распить. Чего, нельзя, да?
– Слышь, Бум, чего лепечут?
– Не глухой. Так они тебе и скажут. А бутылочка-то где?
– Дык распили уже, и вот сюда по пьяни угодили. Кореш ногу сломал. Помогите наверх подняться, мужики.
Наверху никак не прореагировали на повторную просьбу, продолжая обсуждение:
– Черт знает на кого похожи! Одни грязные бошки над водой торчат. Лучше бы сюда та старая карга угодила, что нас у люка застукала. А может, и эти – по ее наводке?
– Кончай базар! Какая нам разница, бомжи это, копатели, а может, менты...
– Лучше, чтоб менты!
– ...мы – своей дорогой, они... – тут в голосе послышалась недобрая усмешка, – своей. Нам с Пашо€й связаться надо, а здесь телефон не работает.
– Бум, так давай я их пристрелю!
– Эй-эй, мужики, вы чего это удумали, а?
– Я те пристрелю! Грохота нам еще не хватало. Да здесь все на таких соплях, что рухнет в любой момент. Как обвал в горах. Видел когда-нибудь? То-то. Да и им торопиться некуда. Смотри, вода уже до плеч достает. Пусть купаются напоследок. А орать станут, так все равно никто не услышит. Но ты, Рыжий, здесь останешься. Сам туда не суйся и близко не подходи, понятно? И разговаривать с ними не смей! А как все закончится, найдешь нас около третьего лаза. Не заблудишься?
– Да я за эти дни все здесь изучил!
– Вот и отлично. Как убедишься, что сдохли, только тогда уходи, ясно?
Удаляющиеся шаги подтвердили, что двое мужчин ушли. Оставшийся Рыжий затих и никак не реагировал на призывы Крота. Вадим в это время внимательно изучал решетку и приходил к неутешительному выводу, что его метательные кинжалы были здесь бесполезны: прутья решетки очень толсты, а расстояние между ними слишком мало, чтобы прицельно бросить нож. «Невидимость» противника его нисколько не смущала – он безошибочно мог метать на звук шагов или голоса.
Вода прибывала. Теперь задачей Вадика стало еще и поддерживать на плаву Петровича. Ноги до пола уже не доставали. Кое-как можно было опереться на стену, но со сломанной ногой Крот долго не протянет. Их силы были на исходе.
* * *Обследование второй башни заняло меньше времени. Она оказалась одноэтажная. Не меньшая по высоте, а без дополнительного настила внутри. Невысокая пирамидальная крыша была изготовлена из толстого цветного стекла или прозрачного пластика. Внизу вдоль трех стен располагались длинные столы, на которых в полнейшем беспорядке громоздились чашки, блюдца, полупустые сахарницы, ложки, четыре разнокалиберных электрических чайника, кофеварка «Эспрессо» и большая 20-литровая бутыль с водой. В двух углах стояли штатные плевательницы, используемые под пепельницы. Хотя окурков хватало и на столах, меж чашами или прямо в них. Короче, это место сотрудники цеха явно использовали для качественной релаксации. Иногда с применением явно запрещенных допинговых средств: из кучи бумажного мусора в углу торчали горлышки двух водочных бутылок.
Следов наблюдателя не было. После короткого осмотра оценку раскрывающейся из окна панораме дал Анатолий:
