Сергей Зверев - Песчаная буря
Захватив с собой десять баллонов, офицеры поднялись на двадцатый уровень. Они закрыли потайную плиту, приблизились к лестнице и швырнули туда один баллон. Спустя минуту до их слуха донеслись вопли ужаса, проклятия и топот убегающих ног. Оклемавшиеся штатовцы не стали дергать судьбу за хвост и дружно бросились наверх, боясь непонятного оранжевого дыма.
Десантники посмеялись и стали подниматься по другой лестнице, методично забрасывая баллоны в вентиляционные шахты. Вскоре видимость упала до нуля, все было в оранжевом дыму. Офицерам приходилось двигаться практически на ощупь. Но никто не унывал, все понимали, что чем больше дыма и страха, тем проще уйти как можно дальше от лаборатории и исчезнуть.
– Никого не забыли? – Майор кое-как справился с приступами кашля, протер слезившиеся глаза. – Все успели выбраться?
Спецназовцы еле держались на ногах, но смогли произвести расчет по порядку номеров. Одного человека не хватило.
– Капитан Снайпс отсутствует, сэр!
Майор растерянно глянул в сторону клубов оранжевого дыма, окутывающих здание ненавистной, проклятой лаборатории. Отмороженные русские распылили какую-то незнакомую химическую дрянь, которая с легкостью просачивалась сквозь кислородные маски и кожу, действовала куда круче, чем обычный слезоточивый газ. Если бы не стимулирующая химия и быстрое бегство из поганой лаборатории, то все там и остались бы. Не вышел только капитан. Разве его теперь найдешь в дыму?.. Не повезло бедолаге конкретно. Ранен, обгорел, получил русским прикладом в лицо, теперь еще и задыхается где-то на верхних уровнях. Что ж, на войне всегда бывают потери.
Вдруг клубы оранжевого дыма колыхнулись.
К ногам изумленных спецназовцев свалился потерявшийся капитан. Он явно не пришел своим ходом, а каким-то необъяснимым способом прилетел по воздуху. Снайпс кашлял, хрипел, извивался, силился что-то сказать, но не мог.
Кристофер догадался раньше всех. Он злобно взревел, сжал кулаки, собрал последние силы и бросился в оранжевую муть, собираясь расквитаться с отмороженными русскими. Через несколько мгновений до слуха его товарищей донесся глухой удар, протяжный стон, непонятное изречение на русском языке. Кристофер вылетел из оранжевого дыма и рухнул рядом с капитаном. Он не двигался.
Майор сглотнул ком, подступивший к горлу, отыскал взглядом переводчика и задал самый очевидный вопрос:
– Что они сказали, Харви?
Тот опасливо отодвинулся подальше от границы задымления и ответил:
– Русские заявили, что мы – бестолковые придурки. Потом они добавили, что пора бы уже нам прекратить играть в героев, иначе достанется еще раз прикладом в репу. Каждому.
– Репу? Что это?
– Голова, сэр.
Майор потянулся за оружием, собираясь со злости выпустить в оранжевый дым весь магазин, но какая-то непонятная сила не дала ему этого сделать. Он тяжело вздохнул, сплюнул и побрел к разгромленному лагерю, собираясь напиться до зеленых чертиков. Проклятые русские провели все грамотно, выполнили свое задание, невзирая ни на что. Они как танки проехались по лагерю, испортили оружие и часть снаряжения, угостили всех крепкими ударами прикладов и заставили позорно сбежать контуженых американских спецназовцев. Исламистов покрошили в капусту, зачистили все уровни. Перед глазами майора до сих пор стояло то помещение, заваленное трупами. Капитана спасли еще… Это что, жест доброй воли, или как?
А ведь операция так хорошо начиналась! Все шло как по писаному. Компактная и быстрая высадка, подготовка к атаке, но потом началась длинная череда неприятностей. Грош цена элитной подготовке спецназовцев. Все выученное и отработанное не помогло при штурме проклятой непробиваемой лаборатории. Исламисты оказались упорнее индейцев, да и вооружены не кремниевыми ружьями и копьями, а кое-чем иным, самым современным. Что теперь говорить генералу?
Майор обошел раскуроченный бронетранспортер и принялся искать в лагере уцелевшее спиртное. Последний вопрос он старался игнорировать, прекрасно зная, что после первого стакана надобность отвечать на него отпадет сама собой. Скорее бы уж…
Спецназовцы приволокли Кристофера и капитана Снайпса и принялись устраиваться на отдых. В сторону лаборатории они старались не смотреть, всем было жутко стыдно.
Не прошло и двадцати минут, как земля ощутимо вздрогнула, в ночное небо взметнулся гигантский столб огня. Пострадавший спецназ дружно залез под бронетехнику, избегая падающих с неба обломков бывшей советской лаборатории по разработке и производству химического оружия.
– Владимир, ты зачем его так? – Батяня развернулся к капитану. – Мог бы и пожалеть.
– А как еще с ними поступать, командир? Ну и идиоты. Откуда только таких берут? Где производят? – Кузнецов брезгливо стряхнул капли крови с приклада, когда десантники вышли из оранжевого задымления. – Я их бедолагу забинтованного спас, а они еще и в драку лезть пытаются. Это вместо благодарности, что ли? Или как?
Андронова хихикнула и заявила:
– Он у тебя автограф взять хотел, ревел от радости, а ты его – прикладом в рыло. Кто ж так делает-то?
– Что-то я не заметил у него шариковой ручки и листка бумаги. – Кузнецов повесил автомат на плечо. – Наоборот, с кулаками летел. Впрочем, мой автограф он все-таки получил. Недели две заживать будет. Может, и больше.
Свешников пробовал поднимать щиток, но сразу же начинало першить в носу. Химия еще не выветрилась, нужно было малость погодить.
– Ты им всем автограф оставил, Вован, – заметил он. – Многие надолго запомнят твои петарды. Исламисты их вообще никогда не забудут. Всей толпой озадаченно чешут затылки, поднимаясь в небеса, и понять не могут, что это такое было.
– Это еще фигня, Антон. Вот, помню, в Полинезии… – Кузнецов оглянулся на Андронову, не увидел выражения ее лица за щитком, но тут же малость поправился: – Ну, в смысле, во время операции по захвату того типа я такую бомбочку соорудил, что потом в новостях передавали, будто дремлющий вулкан проснулся.
Свешников тоже глянул на Андронову и заявил:
– Брехня. Можешь сочинять все, что хочешь. Ты вот лучше поведай, что тебе абориген сказал, когда ты его спросил о наличии простит… жриц любви, вернее. Что он тебе ответил?
– Что ответил? Ладно, была не была. Надеюсь, Наталья Максимовна не будет топить меня в океане. – Кузнецов на всякий случай отошел от нее подальше. – Абориген осмотрел меня с головы до ног, глаза выпучил, будто варвара увидел из каменного века. Потом малость успокоился и сказал мне, что у них очень строгий учет населения. Проституток просто в природе быть не может, так как все девки распределены по мужьям и свое женское счастье имеют сполна. А если мистеру русскому туристу хочется развлечений, то пусть едет в прогнившую Америку – именно оттуда вся эта погань моральная пошла! – и снимает там хоть сотню девок, голодных до мужской ласки. Но в Полинезии надо вести себя прилично. Иначе недовольные мужья соберутся толпой и такое мистеру русскому туристу устроят, что ему потом до баб дела никакого не будет до самой старости.
– Лихо. – Свешников озадаченно присвистнул. – И ты, Вован, именно по этой причине им проснувшийся вулкан подогнал?
– Отчасти. Сам подумай, Антон, целую неделю без баб сидеть. Пить нельзя. Жарища. В океане не искупаешься, акул много. Сигареты кончились. Номер в гостинице достался хреновый, душ не работает толком. Все бы ничего, терпимо, но вот баб нет. Семьдесят пять процентов комфорта долой.
– Жесть натуральная.
– Еще бы.
Андроновой это дело надоело, и она высказалась:
– Нашли время для пустой болтовни. Усатый, ты точно в океане искупаешься.
– Где здесь океан, Наталья Максимовна? Тут только трава.
– Найти недолго, усатый. Не океан, так речка с крокодилами.
Никифоров, шедший впереди, остановился, развернулся и сообщил, указывая на часы:
– Сейчас рванет.
Десантники дружно развернулись. Зрелище обещало быть захватывающим. Ну а если заряд не сработает, то придется еще раз туда спуститься и повторить.
Сработало. Высоченный столб пламени взвился в небеса, озарил травянистую местность. Земля вздрогнула, едва не вырвалась из-под ног. Громыхнуло ощутимо. Накатила упругая ударная волна.
– Вот и еще один вулкан. – Кузнецов поднял щиток, прокашлялся и наконец-то закурил. – Еще один. Наши и тогда знали толк в минировании. Вон как шарахнуло!
– Как бы американцев не накрыло. – Никифоров снял рюкзак, вытащил свое электронное оборудование и стал готовиться к движению по местности, где могли быть мины. – Лагерь-то их рядом совсем, забросает кирпичами запросто.
Свешников отмахнулся, тоже поднял щиток, закурил и пробурчал:
– Каждый раз их спасать? Сами, поди, не маленькие. У них вон какая страна богатая, вот и пусть о своих картонных вояках заботится, а нам еще до дому топать. – Он немного помолчал и добавил: – Не хотел бы я оказаться на их месте. Командование всю плешь проест за невыполненное задание, а то и вовсе разжалует в рядовые пехотинцы.
