Кирилл Казанцев - Стреляй вверх – не промахнешься
Неожиданно Старостин остановился, встряхнул головой и громко, от души расхохотался. Нет, ну надо же! Как его ловко-то…
Появление Малышева у банка могло значить только одно – все документы, которые ему передал главбух, были поддельными! До последней бумажки! Разумеется, и сам главбух был непосредственным участником комбинации, ловко подсунувшим сфабрикованные фальшивки Старостину. Чем его купили?.. Впрочем, это уже не имеет особого значения. Наверняка на следствии он скажет, что знать ничего не знает и ведать не ведает, а бывший «безопасник» на него просто наговаривает. Со зла.
Отвертеться, соскочить не получится. Деньги – у него в руках, в кабинете; в корзине – бумажки, на которых он отрабатывал подпись финансового директора корпорации. Предъявленные им в банке фальшивки наверняка уже изъяты. В кармане – билет на самолет за рубеж. И ведь ему специально позволили выйти с деньгами из банка. То есть у него даже не покушение – он получил деньги, покинул помещение и имел возможность распорядиться похищенным по своему усмотрению. Состав преступления считается законченным. И какие же, спрашивается, еще нужны доказательства?
– Что это с ним? – шепотом спросил один из бойцов группы захвата у старшего.
– Крышняк поехал, – уверенно ответил тот. – За два часа до самолета с «лямом» на кармане «приняли». Тут кто хочешь свихнется…
А Старостин хохотал. Громко, в голос, от души, привлекая к себе внимание окружающих. Но его сейчас волновало не это. Плевать он хотел на этих самых окружающих. Ему еще долго с ними не придется встречаться…
«Интересно, а сколько мне дадут?» – думал Андрей Михайлович, направляясь к уже знакомому кабинету управляющего банком.
2
– Ну что, мои дорогие? – Малышев был доволен. – Вот все и закончилось.
– Ага! – чуть насмешливо поддержал его Скопцов. – Злобные враги повержены, справедливость восстановлена, всем воздано должное! Хеппи-энд.
– Согласен, – кивнул Виктор. – Осталось решить один вопрос.
– И это какой же?
– Кто из вас займет место Старостина, – усмехнулся Малышев. – Не в камере – в корпорации. Максим? Для меня бы ты был наиболее предпочтительной кандидатурой. Все же я тебя знаю намного дольше, чем остальных…
– Мне, конечно, очень лестно твое предложение, Витя… – начал издали заезжать Оболенский, но только Малышев его перебил:
– Скажи проще – нет?
– Нет, – согласился Максим.
– Почему?
– Не мое это, – развел руками Оболенский.
– А что твое? – напирал настырный предприниматель.
– Не знаю еще, – усмехнулся Оболенский. – Будем считать, что я еще в поиске. Ищу себя.
– Ну смотри! – развел руками Виктор и развернулся к Рождественскому: – Артем?..
– Моя кандидатура не рассматривается, – ответил тот. – Я вообще-то в международном розыске.
– Ну, это решаемо, – небрежно махнул рукой Виктор. – Наша полиция настолько продажна, что…
– Нет. – Рождественский не позволил Малышеву закончить свою мысль. – Это меня не устраивает. Если только полная и официальная реабилитация…
– М-да… – Виктор спрятал глаза. – К сожалению, это не в моих возможностях. Даже деньги не всегда решают те вопросы, где присутствует интерес сильных мира сего.
– Значит, поеду куда-нибудь к морю! – усмехнулся Артем. – Буду купаться, рыбу ловить. Отдыхать, короче говоря. Настрелялси досыти!
– Понятно. – Малышев развернулся к Скопцову. – Может, ты, Вася?
– А что? – Скопцов мечтательно закатил глаза. – Буду в кресле сидеть, на секретаршу покрикивать… – И вдруг как-то сразу стал серьезным: – Нет.
– Почему?..
– У меня в Красногорске семья как-никак…
– Семью можно будет сюда перевезти – это как раз не проблема, – не отступал Малышев.
– Семья – это ведь не только жена и дети, – усмехнулся Василий. – У меня там три десятка мальчишек. Они мне верят, ждут меня… Не могу я их обмануть. Так что извини, Витя…
– Шовкат?..
– Нет, а почему сразу Косой?! – ернически возмутился таджик.
– А почему нет? – неожиданно поддержал старого друга Максим. – Ты ведь у нас как бы в воздухе подвис. У тебя здесь, в России, ни друзей, ни жилья… Нет, можешь, конечно, ко мне поехать, это вообще не вопрос…
– А почему это сразу к тебе? – возмутился Скопцов. – Ты его не слушай. Поехали со мной. Будем вместе с мальчишками заниматься.
– Не сбивайте мне с толку человека! – высказался Малышев. – Оставайся в Москве! Со мной. Обещаю – не пожалеешь.
Шовкат несколько секунд думал, потом как-то неуверенно ответил:
– Наверное, это был бы самый лучший для меня вариант… Но я не могу твердо обещать, что справлюсь с порученным мне делом. Опыта у меня нет…
– Ну, опыт – дело наживное! – клещом вцепился в таджика почувствовавший слабину Малышев. – Если что, вон ребята помогут. Ведь поможете?..
Наемники переглянулись и громко заржали – иначе не скажешь.
– Вы чего? – растерялся Малышев.
– Ой и жук же ты, Витька! – сквозь смех сказал Максим. – Ох и жучара!
– Ты это о чем?
– Он получает Шовката в штат, а нас – в качестве бесплатного приложения к нему!
– Да, – Виктор нисколько не смутился. – Мне главное одного заполучить. А если у него возникнут проблемы… Остальные трое тут же появятся рядом.
– Четверо, – неожиданно сказал сидевший здесь же Гена Плюснин. И смущенно опустил голову.
И сказано это было настолько серьезным тоном, что смех как-то сам собой сошел на нет…
3
По центральному офису волной разбегались слухи – Малышев вернулся! Нашлась пропажа. Версии его отсутствия выдвигались самые различные – был на сафари в Африке, путешествовал на лыжах к Южному полюсу, возил любовницу в Париж и в Ниццу… Разумеется, сторонниками первых двух были представители мужской части офисных служащих, тогда как третьей – женской.
Сам же Малышев ничего никому не объяснял и не рассказывал. Буквально в первый же день по возвращении им было назначено внеочередное заседание Совета директоров корпорации.
…В конференц-зал Виктор Георгиевич вошел не один. Его сопровождали двое. Ну один, можно сказать, свой. Всем если и не хорошо, то просто знакомый – Гена Плюснин, референт Малышева. Второй привлек всеобщее внимание. Высокий, худощавый, гибкий. Смуглое лицо и нос с горбинкой выдавали в нем уроженца Кавказа или горных районов Средней Азии. Хотя… Мало ли. Сейчас вон самый русский из русских может иметь внешность цыгана или татарина.
Малышев привычно занял место во главе стола. Гена и второй сопровождающий расположились по правую и левую руку от него.
– Добрый день, господа, – начал Малышев. – Перед тем, как перейти к текущим делам, я хочу вам сообщить, что в Совете директоров произошли некоторые перестановки. Геннадий Алексеевич Плюснин…
При этих словах Гена встал.
– …Назначен директором Департамента общих вопросов.
По рядам членов совета пробежал волной шепоток. Но громко, вслух, никто ничего не сказал.
– Также позвольте вам представить нового директора Департамента безопасности.
Теперь выпрямился во весь рост «восточный» человек.
– Шовкат Мурзабаевич Сабиров – прошу любить и жаловать! – Малышев выдержал паузу, обвел глазами присутствующих и спросил: – Может, у кого-нибудь имеются вопросы?
Вопросов не было.
– Тогда приступим к делу. – Малышев подтянул поближе лежащую перед ним папку с бумагами. – Будем думать, как нам ликвидировать последствия моего вынужденного отсутствия…
4
– Ой, а ты знаешь, Елизавета Макаровна прилетела! – Анжела сообщила это Лехе-Ильясу уже на пороге своей квартиры после прощального поцелуя, перед тем как уйти на работу. – У нас там сейчас такой ажиотаж! Я сегодня могу опоздать…
– Когда прилетела?! – С Ильяса разом соскочила маска любящего… мужа? Или, как сейчас принято говорить, друга?.. Не важно. Боевик уже вторую неделю изображал из себя так называемого бойфренда Анжелы. И изображал так убедительно, что та уже начала строить какие-то планы на совместное и, разумеется, счастливое будущее.
Хотя, если честно, с каждым днем эта игра давалась Ильясу все с большим трудом. Эта тупая жирная девка успела ему надоесть до зубовного скрежета. Но старший сказал: «Надо!» Вот и приходилось… Днем изображать заботливого отца семейства, ночью трудиться в поте лица, чтобы пассия, оказавшаяся весьма жадной до этого дела, была довольна.
– Ты чего, Леха? – удивилась Анжела, заметив, как изменился в лице любимый.
Пришлось Ильясу врать, на ходу придумывать, будто ревнует… Чтобы эта идиотка была довольна. Вранье, конечно, получилось малоубедительным, однако любящая девушка схавала. Заулыбалась, расцвела.
– Да никто мне, кроме тебя, не нужен, Лешенька! – И опять полезла со своими слюнявыми поцелуями.
– Так когда твоя хозяйка-то прилетела? – почти выталкивая Анжелу за дверь, все же решил уточнить Ильяс.
