Евгений Сухов - На зоне
Александр Беспалый думал о том, что его карьера складывается весьма успешно, он сумел обогнать своих ровесников лет на пять – многие по-прежнему продолжали сидеть в капитанах, а иные уже оставили мечты добиться в жизни чего-то существенного и рассчитывали только на то, чтобы до пенсии успеть получить звезду старшего офицера.
В центр Беспалый сообщил, что упрятал Варяга на несколько дней в приемник-распределитель, и пообещал, что совсем скоро «смотрящий» предстанет совершенно в ином качестве. Он уповал на то, что бродяги и нищие мгновенно разнесут по большим и малым дорогам России весть о бесчестии вора в законе под номером один. А это, в свою очередь, сильно скомпрометирует воровскую идею.
Однако то, что произошло в приемнике, неприятно поразило Беспалого. Видно, он чего-то не учел. Бродяги поняли, что вместе с ними находится законный, но вместо того, чтобы изорвать его на кровавые куски, они вдруг прониклись к нему почтением. Странная вырисовывалась картина – бродяги приняли Варяга за своего. Хотя он не скрывал брезгливости и относился к своим соседям с ярко выраженной неприязнью.
Видно, Варяг действительно не боялся тюрьмы. Теперь Беспалый не сомневался в том, что этот вор способен не только выжить в ШИЗО при лютой сибирской стуже, но и не потерять себя даже в хате, до отказа напичканной «чертями» и пидорами.
Беспалому оставалось признать, что Варяг уникальный вор, и «смотрящим» он был признан не просто так, не с хера, а за множество талантов, которые отличают незаурядную личность от простого смертного.
Александр Тимофеевич воров не любил. И делал все возможное, чтобы уничтожить это своевольное и очень упрямое племя. И вот теперь он сидел у себя в «выездном» кабинете и ждал встречи с Варягом. Он знал, о чем будет разговор. Он так часто вел его с вновь прибывшими заключенными, что не только выучил назубок свою собственную роль, но и примерно представлял себе возможную реакцию своих собеседников. Зная досконально повадки зеков, он мог виртуозно менять свои реплики, сообразуясь с ситуацией.
Но сейчас он немного нервничал. Варяг был непохож на всех предыдущих его «клиентов» и мог повести себя нестандартно, неожиданно. И Беспалый должен был приготовиться к любому повороту в их разговоре.
В дверь постучали, и двое охранников ввели в кабинет арестованного.
– По вашему приказанию, товарищ подполковник, арестованный Игнатов доставлен.
Беспалый внимательно оглядел гостя и кивком головы приказал охранникам выйти. Потом скроил добродушную мину:
– Присаживайся, гостем будешь.
Варяг спокойно сел. Теперь их разделял только письменный стол, заваленный бумагами.
– Что же ты с места в карьер бузить начал? – ласково спросил Беспалый. – Вон драку учинил в приемнике.
– Твои суки сами нарвались на грубость, – заметил Варяг. – Я к ним не приставал.
Беспалый изобразил притворное изумление.
– Странно мне слышать такую речь от тебя, Варяг. – Владислав сразу же про себя отметил осведомленность Беспалого. Но виду не подал. А начальник продолжал: – Ты же, говорят, большой ученый, чуть ли не академик, по заграницам поживший-поездивший. А манеры у тебя как у последнего уркагана. Или, попав в родную стихию, ты наконец скинул личину респектабельности?
Варяг криво усмехнулся и ничего не ответил.
– Ладно. Не хочешь говорить, помолчи. И меня послушай. Я – Беспалый Александр Тимофеевич. Потомственный тюремщик. Мой отец на зоне был начальником. Теперь уже немало лет я там командую. Это моя вотчина. Я в ней царь и бог. Без моего слова там солнце не встает. И по моему слову летом снег может повалить. Понял? Ко мне тебя прислали не случайно. Ко мне вообще случайно никого не присылают. Знаешь, почему ты тут очутился?
Варяг смотрел на подполковника и молчал. Но Беспалый и эту молчанку предусмотрел. Сейчас ему самое главное было не сорваться, не вспылить, не показать своей слабости. И он, загоняя клокочущую ярость внутрь, продолжал спокойно:
– Тут тебе, Варяг, придется несладко. Очень несладко. Я знаю про тебя все. И где ты сидел, и как ты сидел. И про твои подвиги наслышан. Но тут ты – никто. Вон видал, как тебя в приемнике встретили. Ты для них паршивый бизнесменишка, мироед, ворюга, к тому же еще и «американец», значит, «толстый». Они таких, как ты, очень не любят. И житья тебе не дадут… – Беспалый сделал паузу. – Ты мне тоже мало симпатичен. Но уж коли такая важная птица ко мне в курятник залетела, хочу с тобой поладить. К общему благу. Я постараюсь похлопотать за тебя в суде. Может, приговор будет не слишком суровым. Споемся с тобой – и тебе и мне будет спокойно. Ну а не споемся – я тебя обломаю. У меня был в школе учитель физики, Виктор Иванович Милехин. Смешной самодовольный дурак. Так вот он любил говорить нам, соплякам-пятиклассникам: «Советская власть сильна – она любого из вас в бараний рог скрутит и даже не чихнет!» Я тогда этим словам посмеялся, а как сюда пришел на службу, частенько их вспоминал. И мои подопечные эти слова тоже часто поминают. Я их научил!
Варяг в первый раз за все время раскрыл рот и произнес веско:
– Не знаю, как Виктор Иванович Милехин, но ты, Александр Тимофеевич Беспалый, уж точно самодовольный дурак. Я еще в Питере твоим хозяевам сказал, да, видно, они забыли тебе передать. Я – вор в законе. Сукой не был и не буду. И со мной тебе не спеться, начальник. Потому что мы с тобой поем разные песни. А хочешь меня в бараний рог скрутить – что ж, попробуй, поглядим, кто кого согнет.
Беспалый вскочил на ноги.
– Молодец, сволочь! На словах ты крепок. Проверим, каков ты на деле.
Он нажал потайную кнопку на столе. Через несколько минут в кабинет без стука вошел высокий плотный мужчина в белом халате. За ним бесшумно ввалились двое охранников.
– Воробьев! – обратился к нему Беспалый. – Отведи новенького к себе в медпункт и… ну, сам знаешь что. – Подполковник подошел к Воробьеву вплотную и прошептал на ухо: – Впендюрь ему пентотальчику или чего там у тебя есть, – может, он что важное выболтает. И вообще, пропиши ему курс химиотерапии, для начала на недельку, а там посмотрим. Ну, действуй, Гиппократ ты наш!
ГЛАВА 32
После укола, который ему сделали в медпункте «предвариловки», Варяг как-то сразу отключился. С трудом осознавая, что его посадили в «воронок» и везут по ухабистой дороге, он притих в углу душной вонючей камеры на колесах и дремал. Вернее, бредил. Перед его мысленным взором проплывали неясные картины из прошлого, обрывки воспоминаний и снов. Вика… Нестеренко… Джонни-Могильщик… Живой еще Ангел… Перелет из Сан-Франциско в Шереметьево… Побег… Распростершееся тело Пузыря… Все смешалось в голове в причудливый, фантастический калейдоскоп видений. В какой-то момент Варягу привиделась Светлана. Они вдвоем сидели на кухне в их доме в Сан-Франциско. Светлана показывала только что купленную новую стиральную машину… Машина завертелась… Все завертелось… Видение утонуло в сплошной круговерти кровавой потасовки. Вся Россия – огромное поле брани. Бродяги всех мастей режут друг друга, рвут на куски. А пуще всех Рваный орудует ручищами. Да только и его смерть застает. Валится громила с ножевой раной в горле. И все снова вертится, все летит… А над головой несутся беспризорные облака и… «черный воронок».
Его куда-то привезли. Он не понимал, где находится. Да и не мог понимать. Только глубоко вбитые в мозг воспоминания о годах, проведенных за решеткой, подсказывали: ты в тюрьме, приятель!
Варяга посадили в одиночку и через день водили в тюремный медпункт. А там… – проклятые уколы. Он вовсю корил себя за то, что так безропотно отдает себя в руки какому-то Воробьеву: врачу-мяснику, гниде, но сделать с собой он уже ничего не мог. Его воля таяла, как мартовский снег, а тело переполнялось безразличием, бессилием, полной неспособностью концентрировать свое внимание… Теперь это был не прежний Варяг, а безропотное, соглашающееся со всем существо, способное отправлять лишь элементарные животные потребности.
Ночью или днем – он утратил ощущение времени – в камеру к нему иногда заявлялся ухмыляющийся подполковник Беспалый. Он стоял над заключенным, и откуда-то издалека, как сквозь вату, до ушей Владислава доносился его вкрадчивый зловещий голос:
– Ну, кто кого? Полежи, полежи, голуба. Отдохни. Не хотел по-хорошему с Беспалым, будет по-плохому… Таким, как ты, полезно общаться со мной.
Варяг проваливался во тьму, в пустоту, где его невесомое тело парило в пространстве среди черных облаков и вдруг точно какой-то неведомой силой выталкивалось на яркий свет. Тогда его глаза видели чьи-то лица, тюремные робы, погоны, автоматы, оскаленные клыки сторожевых псов… И потом он опять падал, падал в черную немоту.
