Сергей Зверев - Не жди, не кайся, не прощай
– Почему это им западло, а мне нет? – запальчиво возразил он и тут же вздрогнул, как будто через трубку его шарахнуло электрическим током.
– Не возникаю я, не возникаю, – забубнил он. – Надо так надо. Да, подежурю. А как насчет отгула? Лады, согласен. Да, Паша. До связи.
Закончив разговор, Артамон приглушенно выругался и сплюнул. Его явно не вдохновляла перспектива караулить таинственные ящики до утра, тем более под открытым небом. Однако делать было нечего. Еще раз выругавшись, Артамон закурил и уселся на ящики, которые ему было велено охранять. А Константин поспешил восвояси, чтобы приготовиться к приходу постоянно опаздывающего напарника.
План, сложившийся в его голове, был прост и надежен. Он намеревался во что бы то ни стало разузнать, что именно привезли и сгрузили у черного входа здания. Потому что, судя по тяжести ящиков, в них хранилось что-то металлическое. И уж явно не слесарные инструменты или запчасти для сельскохозяйственной техники.
Избавившись от запасов воды, Константин достал из-под плинтуса спичечный коробок с истолченными в порошок таблетками флунитразепама. В аптеке бы вам сказали, что это прекрасное седативное, снотворное и противосудорожное средство. В полиции те же самые таблетки назвали бы «выключалками», потому что многие тысячи российских граждан были усыплены и ограблены с помощью этих невинных с виду, но убийственных пилюль. На Западе их окрестили «наркотиком для изнасилования», потому что флунитразепам вызывает устойчивую потерю сознания и провалы в памяти. Его воздействие начинается минут через пятнадцать после приема и продолжается примерно от четырех до шести часов. Как только Константин устроился сторожем, он сразу обзавелся снотворным, чтобы без помех шастать по спортивному комплексу. Свидетели таких прогулок ему были ни к чему. Напарник спит, служба идет.
А вот что касается Артамона, то вырубать его придется отнюдь не с помощью фармацевтических средств. Подумав об этом, Константин слегка нахмурился, но не отменил своего решения. Не он выбирал парню работу, и не он отвечал за его судьбу.
«Кто друг моего врага, тот мой враг», как говаривали древние римляне. А кто-то из великих новейшей истории уточнил: «Если враг не сдается, его уничтожают».
«На войне как на войне», – подумал Константин, нехорошо усмехаясь.
Пока Валера бегал за водой, его порция водки была успешно дополнена новыми компонентами, не входившими в первоначальный рецепт.
– Спасибо, – с чувством произнес Константин, успевший возвратиться на свое место. – Уже лучше.
Он с отвращением заставил себя сделать несколько глотков воды из-под крана.
– И часто с тобой такое? – спросил Валера, глядя на него сверху вниз.
– Жара довела.
Выбор темы был правильный. Валера немедленно оживился.
– Так аномальная же! – воскликнул он, радуясь возможности выразить свое неудовольствие миром. – Говорят, американцы климатическое оружие против нас используют. А у меня из-за их большой политики на даче все повяло и позасыхало на корню. Дождался урожая, спасибочки. – Сделав шутовской поклон, адресованный неизвестно кому, Валера пристроился к шаткому столику, выудил из банки вареную картофелину, откусил половину огурца и взял в руку стакан с водкой. – А тут еще свояченица приперлась. Все утро в сортире сидит, а мне куда прикажешь ходить? На улицу?
– А ты первый унитаз занимай, – посоветовал Константин, вставая.
– И что я на нем буду делать? – Валера аккуратно влил в себя водку и горестно скривился. – Стихи сочинять?
– Кроссворды разгадывай. Японские.
– Так в сортире не видно ни хрена. Лампочка экономная подвешена. Я бы тех, кто их изобрел, просто удавил бы. Во-первых, не экономят они ничего, потому что перегорают, как обычные. Во-вторых, светят еле-еле. В-третьих…
Валера распространялся на самые разнообразные темы еще добрых полчаса, пока у него не начал заплетаться язык. К этому времени у Константина разболелась голова. Если бы напарник не умолк сам, он бы, наверное, заставил его заткнуться силой.
Но обошлось без грубого вмешательства.
– В сон… клонит… – промямлил Валера, зрачки которого норовили съехаться к переносице под отяжелевшими веками. – Водка… паленая попалась… Димедрола, суки, намеша…
Не договорив, он клюнул носом раз, другой, а потом шумно впечатался лбом в стол. Банка полетела на пол, но не разбилась, а покатилась под топчан, теряя на ходу картофелины.
– Эй! – окликнул Константин.
Бессильно свесив руки до пола, Валера повернул голову набок и всхрапнул. К его щеке прилипла яичная скорлупа.
Полюбовавшись им, Рощин взял стакан, водочную бутылку и отправился в туалет. Стакан он сполоснул водой, потом плеснул на донышко чистой водки, а остальное слил в раковину. Когда Валера очухается, он узнает, что выжрал пол-литра и завалился спать. Какая там ему попалась водка, поддельная или настоящая, неважно. А важно то, что если про Валерину пьянку узнает Паша, то он его турнет в два счета, предварительно поменяв задницу и голову местами. Но Константин не станет закладывать напарника. Если, конечно, напарник сам себя не выдаст.
Уже не обращая внимания на спящего Валеру, Рощин поджег газету и подождал, пока она сгорит дотла, вертя ее над металлическим ведром. Затем разделся до трусов, добавил в ведро чуток воды, сунул туда пятерню и принялся разрисовывать себе лицо и голову сажей. Похожий на индейца, вышедшего на тропу войны, он уничтожил улики, прихватил обрезок кабеля, заменяющий сторожам дубинку, и отправился на вылазку.
Сердце в груди билось тревожно, но душу переполнял пьянящий восторг, знакомый всем, кто привык рисковать и подвергать свою жизнь опасности.
Находиться в ночном карауле скучно, а потому охранники обычно придумывают всевозможные способы разнообразить свое дежурство. Кто коротает время перед телевизором, кто с пивной бутылкой в руке, кто за компьютерными играми, кто за карточным столом.
Судя по далеким голосам, доносившимся снизу, бойцы спорткомплекса резались в покер или в очко. Нет, они не шумели, не буянили, но в опустевшем здании был отчетливо слышен каждый звук.
Ступая на цыпочках, Константин поднялся на второй этаж и двинулся по коридору вдоль высоких окон в старомодных деревянных рамах. Остановился. Открыл шпингалеты. Распахнул раму. Перебрался через подоконник и осторожно спрыгнул на черепичную крышу навеса над дверью черного хода. Она была еще теплой. Улегшись на нее, Константин подполз к краю и украдкой посмотрел вниз.
Там, среди темных штабелей ящиков, светился рубиновый сигаретный огонек. Артамону не спалось под открытым небом. Нахохлившись, он сидел боком к Константину, склонившись над слабо светящимся мобильником. То ли в тетрис играл, то ли сообщение писал, то ли просто фотографии девочек разглядывал. Не на звезды же современному человеку пялиться?
Поднявшись на четвереньки, Константин перебрался в конец навеса и спрыгнул на землю, постаравшись сделать это бесшумно и незаметно. Но на этом этапе его лимит везения был исчерпан. Артамон как раз оторвал взгляд от дисплея мобильника и уловил какое-то движение в темноте. Еще не понимая, что происходит и как следует реагировать, он приподнялся с ящика и напряг зрение.
То, что он увидел, повергло его в шок. Прямо на него, совершая длинные размашистые прыжки, неслась почти голая человеческая фигура с жуткой черной физиономией. Черт? Псих? Галлюцинация? Времени на то, чтобы решить эту загадку, у Артамона не было. Константин вихрем налетел на него, яростно орудуя дубинкой. Уже после первых двух ударов по голове Артамон начал валиться на асфальт, но избиение на этом не прекратилось. Нельзя было допустить, чтобы он очнулся и помешал проведению операции. Никак нельзя.
В глубине души Константин жалел, но не щадил потерявшего сознание парня. Отделал его так, что беднягу родная мать не узнала бы. Наградил его сотрясением мозга, многочисленными гематомами, переломами и прочими травмами различной степени тяжести. Не прошло и двух минут, как Артамон валялся возле ящиков, не проявляя никакого интереса к происходящему. Вместо лица у него темнела окровавленная маска, а обе ладони, которыми он пытался прикрывать голову, стремительно распухали, спеша сравняться в размерах с лапками мультяшного Микки-Мауса. Однако он был жив. Об этом свидетельствовал кровавый пузырь, выдуваемый ноздрей Артамона.
Забыв о его существовании, Константин приблизился к тому, ради чего затеял все это. Он уже озирался по сторонам в поисках предмета, которым можно было бы поддеть крышку заколоченного ящика, когда слабый проблеск света, уловленный боковым зрением, заставил его насторожиться.
Светились щели двери черного хода. Кто-то шел к ней, включив свет в коридоре. Скорее всего, это был один из ночных бойцов, дежурящих в подвале. А если все сразу? Если, поразмыслив, Паша все-таки заставил их занести важный груз внутрь здания? Тогда все, крышка!
