Александр Тамоников - Ночные диверсанты
— Полицейский информатор бандитов… — в раздумье кивнул Вадим.
— Не сто процентов, — допустил Любавин, — мало ли какие дела у Усольцева с Жутаровым. Но в свете происходящих событий и кое-каких совпадений это наводит на определенные мысли. Капитан Усольцев временами подменяет начальника районного управления майора Хромова. Он в курсе всех передвижений экипажей, сколько человек на линии, где стоят посты — да черт подери, он сам их выставляет! Он в курсе перемещений патрульно-постовой службы, полностью осведомлен о проводимых следственных мероприятиях. У семьи Усольцева новый коттедж на Луговой улице, куплен в кредит. По некоторым сведениям, долг составляет три-четыре миллиона рублей плюс жесткие сроки погашения задолженностей. Чтобы поднять свою зарплату, капитан Усольцев регулярно берет ночные дежурства — сидит на стационарном посту и лично координирует работу дежурных инспекторов. К нему в это время стекается вся информация о происшествиях, он лично выслушивает рапорты подчиненных, управляет их работой. Многие считают, что из-за долга за дом у капитана непростое финансовое положение, оттого и грузит себя дополнительной работой. Думаю, все проще. Имеет смысл поднять даты заступления Усольцева на ночные дежурства и сравнить их с датами ночных нападений на трассе — не столкнемся ли мы с интересными совпадениями, господа?
— Как все просто, черт его дери! — передернул плечами Рудницкий. — Вот почему убийства совершались через ночь, а потом стали происходить ежедневно…
— Он не мог не понимать, что однажды люди сравнят эти даты, но риск, как говорится… хм, дело благородное. И прекрасная возможность по-быстрому срубить недостающую сумму.
— Быть причастным к массовым убийствам мирных граждан… — поморщился Вадим. — Не спорю, мужики, если все так, то схема красивая. Завербовали информированного представителя власти — этим объясняется выбор района и время совершения акций. Встречались, конечно, не для того, чтобы передать информацию. В наше время есть более комфортные способы это сделать. Возможно, передавали деньги или что-то еще, нуждающееся в личном контакте. Сипит, говоришь, и кашляет Лахновский? — Он пристально посмотрел в глаза Любавину.
— Последний звонок был от моих людей, покативших в «Приволье», — отводя взгляд, произнес лейтенант. — Они оседлали дорогу, осмотрели окрестности коттеджа. В дом не заходили. По всем приметам, семья Жутарова на месте. Вагончик пуст. Машина строительной бригады пропала, остался только прицеп. Лахновский вчера докладывал свои координаты — ребята осмотрели это место. Наблюдатель исчез, исчезла его «Нива». Телефон молчит. Ребята ползали на коленях с фонарем, обнаружили брызги крови на траве… — Он снова начал бледнеть. — Картина ясна, Вадим. Трое украдкой покинули вагончик, отправились на дело. Остался один, пускал пыль в глаза, задурил Лахновского. Тем троим не повезло, нарвались на вас. Ушли, решили повторить. Вызвали четвертого с машиной. Тот расправился с полицейским, отцепил прицеп и покатил к подельникам, поджидавшим его где-то за трассой. Бедный Лахновский…
— Ладно, потом будем всех оплакивать, — встрепенулся Вадим. — Это дело уже тянет на небольшое кладбище… Напрягите извилины, мужики, кто-нибудь помнит номер «Тойоты»? Первая буква, возможно, «Р», номер такой округлый… — Он закрыл глаза, вспоминая, от напряжения даже скулы побелели.
— Расслабьтесь, — не без самолюбования ухмыльнулся Балабанюк. — Вы забыли, что у меня феноменальная память, создаю ассоциации в голове и прекрасным образом все запоминаю. Нужный номер: «РМК 8806» — действительно округлый, ты прав, командир. 61-й регион, Ростовская область.
— И какие ассоциации с буквами РМК? — усомнился Капралов.
— Любые, — пожал плечами Балабанюк. — Например, Ростовский мясокомбинат.
— Номер могут сменить, — засомневался Рудницкий. — И вообще, они уже далеко.
— Где бы ни были, мы их достанем, — заверил Вадим. — А номера они могут и не менять. Откуда им знать, что у некоторых из нас феноменальная память? В общем, слушай мою команду. Любавин, ты молодец, но работа еще не закончена. Усольцев должен быть задержан — немедленно! К черту санкции прокурора и прочие отговорки. За решетку, и беречь, как зеницу ока! Без меня не допрашивать! Остальные в машину, едем к Жутарову. Этот «тихушник» должен знать, куда направилась банда. А если не знает, я его лично выпотрошу!
Глава двенадцатая
Всем постам летели горячие депеши — описание машины, приметы преступников. Из ростовского управления обещали спецназ, из вертолетного отряда 12-го авиационного полка, дислоцированного под Шадрином, — выделить машины для мониторинга местности с воздуха. Спецназ, как на крыльях, летел в «Приволье». Пробуравили поселок, таща за собой клубы пыли и разъяренных местных собак, влетели на участок Жутарова — благо секция в заборе до сих пор была разобрана. На территории царил строительный кавардак, пристройка к дому выглядела почти завершенной, но до ума ее так и не довели. Дверь вагончика была распахнута настежь, рядом с лестницей в вагончик стоял древний прицеп (видимо, стационарная театральная декорация), некогда составлявший с «Тойотой» одно целое. Под навесом недалеко от парадного крыльца прохлаждался белоснежный джип, из выхлопной трубы вырывался сизый дымок. Окна были открыты, салон пуст. Невысокий чернявый мужчина щуплого телосложения загрузил в багажник пухлые сумки и теперь лихорадочно пересчитывал толстую пачку денег, вытащенную из кармана. Джип со спецназовцами лихо вывернул из-за угла. Хозяин особняка застыл, как парализованный, и выпустил денежную пачку из ослабевших пальцев. Банкноты красиво рассыпались — мутно-зеленые, песочные (большинство, конечно, песочные) — и улеглись под ногами ковром. Подул ветерок — и денежная масса стала расползаться по двору.
— Преуспеваете, господин Жутаров? — строго осведомился Вадим, скидывая с плеча автомат. — С добрым утром в нашей хате, как говорится. Найдется минутка перед отъездом?
Жутаров подозревал, что все закончится плачевно. Но чтобы так быстро… Его лицо стало жалобным, просящим — словно мордочка кота из мультфильма «Шрек». Внезапно он дернулся, что-то протестующе выкрикнул — и стремительно понесся к дому! Одним прыжком преодолел все ступени крыльца, ворвался внутрь. Спецназовцы с негодующими возгласами помчались за ним.
— Взять живым засранца! — приказал Вадим. — Капралов — вокруг дома, держать окна и чердак! Рудницкий, остаться на крыльце! Остальные — в дом!
Амбарцумян и Балабанюк бросились к крыльцу, исчезли в коттедже. Капралов припустил за угол. Вадим помялся, перехватив укоризненный взгляд Рудницкого, — стоит ли там толкаться? Повертел головой, быстрым шагом смерил территорию, передернув на всякий случай затвор. Осмотрел нутро недоделанной пристройки, перебежал к вагончику. Возникло острое желание бросить туда гранату, но это уже была какая-то мания. Он вошел внутрь, пылая от злобы. Нары с матрасами и мятым постельным бельем, раскладной столик, какая-то тряпка на полу. Относительно прибрано. Фронтальное стекло мутное, крошечное, засиженное мухами, а вот заднее окно — нормальное, вполне подходящее, чтобы в него пролез человек. И механизм подъема стекла в порядке, недавно смазан. Все продумали, сволочи! В прошлый раз окно было завешено пошлыми постерами, осматривали мельком, не обратили внимания. Под окном с двух сторон — штабеля шпал и глинистый обрыв вдоль Донки. Наблюдатель с обратной стороны, как бы ни менял параллакс, ничего не заметит. Увидят только с речки, но такое и в голову никому не пришло. Сколько же глупых ошибок!..
Из коттеджа донеслись отрывистые выстрелы. Вадим опомнился, скатился с лесенки и прыжками понесся через двор. Ворвался внутрь, оттоптав пятки Рудницкому, которому надоело караулить крыльцо. Просторный холл, обвешанный лепниной, странная мебель, неподвластная разуму человека со средней зарплатой, люстра того же пошиба. Короткий коридор, спальня, кажется, отсюда раздавался шум. Вадим вбежал в комнату, отпихнув Рудницкого. Картина маслом. На полу валялся маленький пистолет — видимо, из него и пытался отстреливаться хозяин особняка. Жутаров собирался вылезти в форточку, непонятно на что рассчитывая, а Балабанюк, пыхтя от злости, держал его за лодыжку и тащил на себя. Вцепившись в раму, Жутаров истошно визжал. Голова его находилась на улице, плечи упирались в массивное стекло. С обратной стороны окна подошел Капралов, с интересом наблюдая за происходящим. Поднял приклад, задумался — не забить ли этот шар обратно в лузу. Но решил не усердствовать, опустил приклад и что-то сострил на тему популярного человеческого заблуждения: раз голова пролезла — то и все остальное пролезет. Вадим схватил Жутарова за вторую лодыжку, и совместными усилиями оторвали его от рамы, швырнули на пол, награждая пинками.
