Александр Тамоников - Девятый конвой
Архипов засмеялся и решил, что с этой минуты будет спокоен как удав.
– Посмотри, пожалуйста, что там в кузове, – попросил он. – Все живы?
Он притормозил. Екатерина выбралась на подножку, через несколько секунд упала обратно и сообщила:
– Живы. Сплющило их там хорошо, лежат, моргают.
– Доскакались! – Вадим ухмыльнулся, переводя рычаг. – Ладно, будем надеяться, что прорвемся.
За окном мелькали поля и перелески. Проплывали крыши хуторов и маленьких деревень. В кузове возились пассажиры. Дорога то четко бежала на восток, то угрожающе поворачивала к югу. Пару раз попадались встречные машины, к счастью, не военные.
На выезде из деревушки с интересным названием Сглазово им попался еще один пост. Бойцы, несущие службу, видно, не были предупреждены о террористах. В противном случае они перекрыли бы дорогу. На проезжую часть вышел низкорослый солдатик, махнул рукой. Вадим начал притормаживать.
Катя ахнула:
– Ты белены объелся?!
Солдатик расслабился. Вдруг Вадим резко выжал газ, машина понеслась как угорелая. Боец с изменившимся лицом едва успел отпрыгнуть, потом выскочил на дорогу, начал что-то горланить и стрелять. Подбежали его соратники, кто-то запрыгнул в машину.
Но погоня не состоялась. На ближайшей же развилке Вадим свернул на разбитый проселок и въехал в лес. Им снова удалось уйти от преследования, а ситуация лучше не становилась. Несколько сот километров по враждебной территории, пусть даже огородами – им такого не осилить.
От машины следовало избавляться. Судя по спидометру, они проехали порядка двадцати верст. Мало! Дорога вливалась в асфальтированную трассу, по которой часто проносились машины.
Вадим остановился, пару минут поразмышлял и повернул обратно. Он припомнил, что недавно проезжал еще одну развилку, вернулся на лесную дорогу, осмотрел ее, увидел лишь пару грибников с корзинками и компанию молодежи, ругающуюся у минивэна со спущенным колесом. Капитан случайно глянул на часы и поразился. День пролетел, как порожний товарняк. Восьмой час вечера, вот это да!
Дорога тянулась на восток мимо бесконечных осинников, опустилась в низину, поднялась. Через пару минут Архипов выехал на обрыв, под которым петляла вполне себе полноводная река метров пятидесяти шириной. Отсюда открывался живописный вид. В дорогу под горой вливалась другая, далее следовал деревянный мост, а потом проселок снова терялся в лесу. Местность вымерла, никого живого. Лишь где-то далеко по холмам карабкалась тяжелая фура с игриво раскрашенным кузовом.
Архипов принял решение, выбрался из машины, глянул с обрыва. Глубина в этом месте, похоже, была порядочная. Вода, мутная от глины и ила, перемещалась неторопливо, солидно.
– Выходите из машины! – приказал он пассажирам. – Да поживее.
– Расстреливать будете? – мрачно пошутил одуревший от качки Минько, сползая с борта. – Самое время, нам уже ничего не страшно.
Он помог спуститься секретарше, у которой заплетались ноги и блуждали глаза.
– Замечательно живем, – пробормотала Тина. – Прямо как в сказке.
– Точно, Тина Валерьевна, – согласился Вадим. – В некотором царстве, в демократическом государстве…
Он порылся под сиденьем, извлек маленький ломик и заклинил им педаль газа. Капитан выпрыгнул из машины и опустил рычаг стояночного тормоза. Люди угрюмо смотрели, как грузовик движется к обрыву, ныряет в пустоту, в полете переворачивается. Затонул он не сразу, прошло где-то минуты полторы.
– Можно бесконечно смотреть, да? – пошутил Вадим. – И давайте без критики, господа, это острая производственная необходимость.
– Конечно. – Катя усмехнулась. – Ножками надежнее, да?
– Именно, – согласился Вадим. – В путь, золотая рота!
Они спешили, спустились с холма, пробежали по расшатанному мостику и через несколько минут, испытывая немалое облегчение, заскочили в лес. После привала оголодавшие штатские нарвались на заросли дикой малины и стали жадно ее поглощать, невзирая на резонный скепсис и замечания Архипова.
С женщинами ничего не случилось, а вот бизнес-помощника сразил зверский понос. Он уединился в лопухах, издавая мучительные стоны. Остальные терпеливо ждали.
По губам секретарши блуждала усмешка.
– Анатолий Викторович, с вами все в порядке? – осведомилась она. – Вас не очень напрягает отсутствие туалетной бумаги и белоснежного фарфорового друга?
– Не волнуйтесь, Тина Валерьевна, – прокряхтел из гущи репейника Минько. – Здесь удобно, все оборудовано по последнему слову сантехники. А вам еще не надоело корчить из себя рыбу-бензопилу? Посочувствовали бы лучше.
Уже уплотнялись сумерки, когда они продолжили марш. Навигатор показывал, что группа находится в нескольких верстах от села Луговое. Темнота сгущалась, люди от усталости и голода еле волочили ноги.
Глубокий овраг, прорезающий осинник, выглядел удобным местом для ночлега. Видимость еще не пропала. Вадим лихорадочно рубил ножом ветки с листвой, вырывал лопухи, а Минько, обливающийся по́том, сбрасывал все это в овраг.
Днем было жарко, но ночью пришла прохлада. Тина вертелась, закапывалась в листву, облегченно постанывала. Она свернулась в клубок и засопела. Минько пристроился неподалеку от нее и почему-то стыдливо покосился на Архипова. Екатерина прилегла в стороне от них, замоталась в лопухи.
Вадим видел, как ее глаза поблескивали в темноте, а потом перестали. Она их закрыла. Помявшись, он подошел к ней, снял камуфляжную куртку и укрыл женщину. Катя проворчала что-то невнятное, отвернулась.
Капитан опять помялся и опустился на землю в паре метров от нее. Катя, похоже, перестала дышать. Архипов с тревогой прислушался – нет, все в норме. Он стал устраиваться на жиденькой подстилке из травы и веток.
– Не подходи ко мне, – проворчала докторша.
– И не думаю, – заявил Вадим, лег на спину и стиснул автомат обеими руками, прямо как часовой на посту у Вечного огня.
– Не думает он… – Катя фыркнула.
Несколько минут они прислушивались к лесным звукам. Шуршала листва под напором тихого ветерка, где-то в чаще ворчала сова. Наступила ночь, темная и глухая.
Женщина зашевелилась и тихо прошептала:
– Ты поступил подло. Тогда, давно…
– Очень давно, Катюша, – отозвался Вадим. – До сих пор не по себе, как вспомню. Молодой был, горячий, любил тебя очень. А ты меня коленом под зад, вот и вскипел. Извини, если жизнь тебе сломал.
– Да, с тех пор я слегка контуженная на личном фронте. С тем женихом не срослось благодаря твоим молитвам. Вышла замуж за первого встречного, им оказался врач из Боткинской больницы. Дочка родилась, потом муж запил, с работы ушел, перебивался мелочовкой в какой-то частной клинике, но тоже не удержался. Озлобился на весь мир, а мне почему-то жалко его. Сама пашу как пчелка, на двух сменах в госпитале ветеранов войн. Подрабатывала в питерской медицине катастроф, делала операции на брюшной полости, ампутировала конечности, ставила протезы. В командировку на Украину сама напросилась. Дома с мужем стало невмоготу. Да и не нравится мне, что здесь происходит. У людей такие жуткие травмы!.. – Она замолчала, уловив движение Вадима, который будто бы невзначай переместился поближе. – Ты что делаешь, Архипов?
– Ничего. Лежу, не шевелюсь.
– Тогда ладно. Прохладно что-то стало. – Катя заворочалась. – Фу, и твоя куртка пахнет, как подстилка бомжа. Да не лежи ты, Архипов, – вдруг взмолилась Екатерина. – Придвинься поближе, обними меня, а то замерзну. Но только без рук, – добавила она строгим шепотом. – Ты понял?
– Я понял, Катюша. Обнять, но без рук. – От волнения у него пересохло в горле.
Вадим пододвинулся к ней, обнял. Она задрожала, напряглась, но справилась с собой, уткнулась ему в плечо.
– Странно это как-то, – проворчала Катя. – Лучше бы здесь лежал кто-нибудь другой, а не ты. Ну да ладно, за неимением такового… – Она замолчала, когда он обнял ее еще крепче, не стала вырываться и сказала: – Зато дочка у меня хорошая – Анечка. Восемь лет ребенку, во второй класс пойдет. Правда, маму почти не видит, живет с бабушкой. Муж за ней не уследит, да и не больно-то ему это надо, а мне некогда. Ты же помнишь мою маму? – осведомилась она.
– Конечно, я прекрасно помню твою маму, – подтвердил Вадим, сдерживая смех. – Особенно тот день, когда повстречал ее впервые. Можно комедию снимать под названием «Как я встретил вашу маму». Она пришла в самый интересный момент. Я голый прыгал из ванной в спальню, а она со страха выронила авоську с яйцами.
Катя беззвучно засмеялась и заявила:
– Она не увидела у тебя ничего такого, чего не было бы у других мужчин.
Они молчали. Лежать в обнимку было странно и как-то диковато. Но Вадиму это нравилось. Сквозь пласты времени пробивалась память о прежних ощущениях. Все возвращалось – былые прикосновения, знакомое дыхание, восторг от того, что он сжимает в руках именно это тело, а не какое-нибудь другое.
![Владимир Михайлов - Восточный конвой [ Ночь черного хрусталя. Восточный конвой]](/uploads/posts/books/70771/70771.jpg)
