Массандрагора. Зов Крысиного короля - Безродный Иван Витальевич
– Э-э… Ну ладно, хорошо. – Пашка снова задумался. Завтра так завтра. Вроде и поговорили, а все равно ничего не понятно…
Свист в наушниках усилился.
– Становится плохо слышно, – с тревогой заметил он. – Можно ли это как-то исправить? Ну, подкрутить тут, частоту настроить, а? Прием!
– Не, у тебя регулятор фиктивный, ты меня везде услышишь, на любой волне, если я нахожусь на линии! Это же не простая рация… а там… специально сделано, чтобы… процесс…
В наушниках начало выть и трещать совсем уж громко, голос Соломона прерывался, искажался и почти затих. Пашка ничего не понимал.
– …мало времени! Меня глушат или пытаются перекрыть канал!.. Слушай… Он уже здесь, здесь, я знаю… недалеко… сволочь!.. Не верь рыжему… Я… завтра… жди… берегись…
Ш-ш-ш…
– Ах ты ж! – Пашка постучал костяшками пальцев по наушникам, затем все-таки принялся вертеть ручку частоты, но менялся только тон воя и громкость шорохов. Все, Соломон исчез.
Проклятье! Надо было спросить про за́мок и распорядителя! Как же он мог забыть?! С досады он закусил губу. Может, завтра все наладится? Оставалось только надеяться. А кто такой «рыжий»?
Пашка стащил наушники и хотел было положить их на место, как услышал новые обрывки слов. Он спешно нацепил «уши» обратно.
– Хей, Павел! Па-а-авел! Ку-ку! Ты слышишь меня, дорогой? Ответь, мамочка тебя уже заждалась, обе-э-эдать пора!
Голос был незнакомым, одновременно наглым, тягучим и вкрадчивым. И конечно, никакой мамочкой там и не пахло – это говорил мужчина. Ощущение было неприятным. Пашка нажал кнопку передачи:
– Алло, кто это? Прием!
– Ага, слышишь, значит. Ну как добрался, нормально? Ты ведь Павел, не так ли? Уточни-ка свой личный номер и гаструлу, для ясности… Прием.
– Нету у меня никакой гаструлы! – ответил Пашка. – Я не посвят и ничего об этом не знаю. Я застрял тут и не могу теперь выбраться. Вы мне поможете? Прием!
– Заплутал, милок, значит? Угу… Опять эксперименты проводишь? А я ведь предупреждал тебя, помнишь? Не там надо ковырять и на проблему смотреть ширше! Ну и где ты торчишь, конкретнее? С какими параметрами работал? Что там вокруг тебя? Прием.
– Не могу сказать точно… Тут… Э-э… – Пашка принялся лихорадочно размышлять. Рассказать этому незнакомцу о Макдональдсе, Неве и замке? Хранителях и капитане? О полигоне с номером 26 и начавшемся турнире? А стоило ли? Не этот ли собеседник – рыжий, о котором предупредил Соломон? Нет, не нужно раскрывать место своего пребывания!
– Вы-то сами кто? – буркнул Пашка. – Что вам нужно? Прием.
– Слушай, ты заканчивай со мной играть, я этого не люблю! Я тебе кто – девочка-припевочка, что ли? Ты зачем прячешься от меня, брат? Забыл о нашем уговоре? Нехорошо, ой нехорошо друзей подводить! Нет, не просто друзей – партнеров! А ты знаешь, кто такие партнеры? Ну вот. Неужели было не ясно, что от меня тебе не скрыться? Что скажешь? Прием.
Ясно! Вероятно, этот незнакомец путает его с Соломоном. Что же ему ответить?
– Я не понимаю, о чем вы говорите… – пробормотал Пашка. – Кого я подвел? Как? Что за уговор? Прием…
– Ну, хватит уже! Я все могу понять, наш конфликт ведь, по сути, и выеденного яйца не стоит, я вообще сожалею, что так… получилось. Колизей, наверное, был перебором, согласен, но ты же остался жив, правильно? Победитель сезона!.. Тебе что – половины Мультиверса мало?.. А ты жаден, брат, точно – не в меру жаден! Говоришь, тебе вообще ничего не нужно? Так я тебе и поверил! Теперь тебя ищет Грюнвальд со своими Хранителями, а это уже совсем другая статья, ты согласен? Теперь уж точно не скроешься… Не такой уж и неожиданный поворот, правда? Прием, братишка, прием!
– Вы меня принимаете за кого-то другого! – устало произнес Пашка. – Я – не тот. Я случайно тут оказался, хотя я и Павел. Но никакого Грюнвальда я не знаю. Это честно. Прием…
– Ублюдок! – взвизгнул незнакомец. – О чести хакера он заговорил! Я тебе покажу, скотина эдакая! Пожалеешь еще, что на свет родился. Ладно-ладно… Ты меня удивляешь, парень, ей-богу. Ну, хорошо же…
– Кто это? Что там такое? – вдруг раздалось у Пашки над ухом.
Он вздрогнул. Перед ним стоял сонный Федор. Не церемонясь, он стащил с Пашки наушники и надел на себя, некоторое время молча слушая.
– Повтори-ка еще, чего ты там насчет моей задницы?! – внезапно рявкнул он в микрофон. – Кажется, мне послышалось? Только учти, что теперь ты разговариваешь с капитаном Хорошавиным! Надеюсь, помнишь еще такого? Прием!
Пашка с интересом смотрел на Федора, но ему не было слышно, что незнакомец отвечает капитану.
– Да? Неужто? – выслушав собеседника, ухмыльнулся Хорошавин. – И как ты это провернешь? Интересно будет узнать. Прием.
На этот раз Федор слушал долго, постепенно мрачнее все больше.
– Ясно, Тунгус, я тебя понял, – наконец медленно произнес он. – Мразь ты еще та. Ну что ж, посмотрим, кто кого. А Пашку нашего не трожь. Потому что он действительно не тот, о ком ты думаешь! Прием, урод!
Еще некоторое время Федор слушал, а потом снял наушники и медленно, как-то даже неуверенно положил их на место.
– М-да… – рассеянно сказал он, уставившись куда-то в стену. – Ну и дела!
– А что такое? – насторожился Пашка.
– Да как сказать… Объявился тут один наш знакомый, Фаронов Максим, по кличке Тунгус – бывший работник Гордеева, еще до Соломона. Собственно, Соломона-то и взяли на его место, когда этот самый Тунгус однажды дезертировал. Правда, потом и Соломон пропал, а это уже наводит на кое-какие мысли… М-да. – Капитан вдруг резко развернулся к Пашке: – Кстати, а ты как здесь оказался?!
Пашка смутился:
– Ну я… Стоял на дежурстве, проверял окна, вот там, сбоку, слышу – шум: шипит, пищит, кто-то по рации вызывает, ну я… и зашел посмотреть, что тут такое.
– Нужно было сразу меня позвать, – проворчал капитан. – Что он там тебе наплел?
– Да ничего такого… Он просто спутал меня с кем-то, все не верил, что я – не какой-то там его партнер. Считал, что я прячусь от него, но что у них там за дела, я так и не понял. Потом он начал орать и угрожать. Вот и все.
– Ясно. С Соломоном он тебя спутал, с кем же еще.
– Да я уже привык. Все меня с ним путают, – пожал плечами Пашка.
– А что ты успел ему сообщить?
– Ничего, клянусь! Вы же пришли почти сразу!
– Да?.. Ты уверен?
Пашка с усилием совладал с собой. Неужто по нему все заметно?! Ольга всегда говорила, что он совершенно не умеет врать.
– Ну да, ничего такого… вроде… – пробормотал Пашка, пытаясь смотреть на капитана абсолютно ясными и честными глазами.
Может, все-таки рассказать ему о разговоре с Соломоном? Хм… Наверное, еще успеется. На сто процентов тут никому нельзя доверять. Никому, даже капитану.
– Хорошо, – медленно кивнул Федор, и Пашке показалось, что тот не особо поверил ему. – В смысле не «хорошо», конечно, а «разберемся». Иди на пост. Хотя погоди, я же Сармату запретил привлекать тебя к дежурству! Что тут происходит?
– Да ладно, – махнул рукой Пашка. – Мне несложно. Все равно теперь не уснуть.
Раннее утро. Они стояли наготове перед выходом из «Макдональдса»: три турнирные команды и он, контролер. Контролер, который очень смутно представлял себе, что теперь делать и что будет со всеми ними дальше. Ноги ватные, горло пересохло, желудок сводит судорогой.
– Ну, давай краба, пацан. – Сармат протянул Пашке руку. – Сиди тут и не дергайся, в общем. Следи за компом.
Пашка осторожно пожал сержанту сухую шершавую ладонь.
– Хорошо… – надтреснутым голосом ответил он. – Буду следить.
Ему было немного страшно, но он не боялся признаться себе в этом.
– Дыши, чаще дыши, – сочувственно сказала ему Лиза, заглядывая ему в глаза и видя его смятение. – Все будет хорошо, все будет точно хорошо, верь мне.
«Тебе-то откуда знать? – раздраженно подумал Пашка. – Долбаные посвяты!»
– Павел… – Капитан тронул его плечо. – Помни, если что – мы в принципе будем поначалу недалеко. Связь должна быть, но чуть позже, вот увидишь. Машина нам не враг. Она просто… она просто машина, и ничего более. Да – сложная, да – непонятная и пугающая. Но всего лишь техническое устройство. И не из таких передряг выходили сухими. А если что-то пойдет не так, мы вернемся сюда. Завтра к обеду, если с этапами не прокатит, мы точно все вернемся. А потом…
