Андрей Таманцев - Успеть, чтобы выжить
— Да не в этом же дело!
— А в чем же?
— А я, например, — бухнул Боцман, — из принципа не остановлюсь. Нас гоняют, как детей, по Москве, объявляют предателями, когда хотят казнят, когда хотят милуют… Что я им, подопытный кролик?!
— Подождите, мужики, — вытянул руки Док, призывая к порядку, — подождите.
Самый лучший способ избавиться от проблемы — это прояснить ее… Серега, почему мы должны остановиться? Что ты имел в виду?
Пастух невесело усмехнулся, но в нем не было ни паники, ни сомнений. Только твердая уверенность в себе и еще дьявольская решительность.
— Я имел в виду, — сказал он, — что борьба за нашу честь, а тем более за интересы государства, для меня закончилась в тот момент, когда Крымов увез мою жену и мою дочь… Да поймите вы, что он напрочь связал нам руки! И теперь мы ничего не сможем сделать, потому что я не имею права рисковать жизнями дорогих мне людей. Но ничего не делать я тоже не могу, потому что ни наше Управление, ни ФСБ, ни кто-то еще Крымову вообще не помеха. Ведь все они пытаются играть по правилам, в которых этот человек разбирается намного лучше. Они с ним не справятся! Когда Крымову понадобится, он поимеет их всех за милую душу, я в этом уверен. И уйдет. Но ничего не делать тоже нельзя. Я только не хочу рисковать вашими жизнями, и я не верю, что таким образом смогу спасти жизни своим девчонкам… Теперь стало яснее?
— Ты уж договаривай, Сережа, — проворчал Док, — а то у меня сложилось впечатление, что ты решил покончить жизнь самоубийством.
— Договариваю… Я пришел к выводу, что у меня остается только один выход. Я должен немедленно, пока еще не поздно, вернуть Олю и Настю. Крымов еще здесь, в Москве. Теперь я знаю, где его искать. А уж заставить его показать мне дорогу туда, где он держит их, я как-нибудь смогу. На это у меня воображения хватит… Но дело серьезней, чем кажется, и я не уверен на сто процентов, что смогу выкрутиться. Поэтому я должен был сначала рассказать вам все, что знаю сам, понять до конца ситуацию, чтобы в случае моей неудачи и вы понимали, что делать, а уж потом действовать. Вот, собственно, и все. Все, что я знал сам и что удалось раскопать с помощью Губермана, я рассказал. Теперь пора действовать.
— Нет, вы посмотрите на этого героя! — возмутился Артист. — Тоже мне Илья Муромец! Да какой смысл в твоем героизме?
— Правда, Серега, — обиженно проворчал Боцман, — если каждый по себе, зачем тогда вообще собирались… — Может, ему черную метку влепить? — предложил Артист.
— Я разве сказал, что каждый по себе? Сидеть не придется. Вам надо будет обеспечить мне дорогу и прикрывать мое возвращение… Ну подумайте сами! Я засвечен, как рентгеновский снимок: Интерполом за убийство в Италии и наверняка в России за убийство и взрыв в Москве. Но засвечен пока один! Без вас… — Жалкая отговорка, — поморщился Боцман.
— Действительно, Сережа, ты же сам понимаешь, что это полная херня.
— Хорошо, а что вы предлагаете?
— Слушай сюда, рентгеновский снимок. — Артист пихнул ногой компьютер, в котором все еще сидела дискета Голубкова, и указал на него пальцем:
— Вот здесь вот все финансовые операции и прочие тонкости работы крымовского «ГРОТа», ясно?
Мы расколем твоего полковника на раз… — А банкир, с которым он сегодня разговаривал? — напомнил Пастуху Боцман. — Ты же сам говорил, что Крымов ведет через него все свои дела! Так надо его прощупать… — Да знаю я! — вспыхнул Пастух. — Но нет у нас времени на это, нет!
— Почему нет?..
— Ребята… — сказала Александра не очень уверенно, словно не решаясь вставить свое слово, и женский голос прозвучал в этом мужском хоре так неожиданно, что все невольно притихли и посмотрели на нее. — Ребята, а ведь ваш Муха говорил, что Олю и Настю увезли куда-то в Эстонию. Помните?
— Да, ну и что?
Девушка уже давно держала в руках сигарету и вот теперь, когда все ее слушали, решила вдруг закурить. Она чиркнула зажигалкой и затянулась.
— Сашка, я сейчас чем-нибудь кину в тебя! — пообещал Артист. — Не тяни, ради Бога! Александра выпустила хвостик дыма.
— А человек, который приказал их выкрасть… ну, Крымов этот, он в Москве.
Так, может быть, и не связываться с ним? Может быть, можно как-нибудь узнать без него, где их прячут… — И вернуть самим. Тихо. Без шума и пыли, — подхватил Артист. — Так мы смогли бы развязать себе руки.
— И выиграть время. Идея хорошая, — согласился Док и тоже закурил сигарету.
Дурной пример заразителен.
— Идея-то хорошая, но как это узнать? Муха сказал только, что перевезли через границу. Он и засек-то их совершенно случайно. Можно сказать, повезло… — А я знаю, как это узнать! — Пастух хлопнул себя по коленкам и встал. — Пусть на нас поработает разведка! Не могу ручаться, что нам повезет еще один раз, но это единственный способ.
Пастух подошел к столу, снял телефонную трубку и принялся набирать номер.
— Ты в какую хоть разведку-то звонишь? — поинтересовался Артист.
— В нашу, Семка, в нашу. У полковника Голубкова есть целый аналитический отдел. Пусть думают за нас!
— А ты… — Тес! — шикнул Пастух и сосредоточился. — Константин Дмитриевич? Мне нужна ваша помощь… Да, я знаю… Это потом. Вчера мою семью переправили на территорию Эстонии через Нарву. Трейлер. Номер 23-5-АСС. Я должен выяснить, если это вообще возможно, куда его могли отогнать… Все потом, Константин Дмитриевич, сейчас важно только это. Запомните номер моего пейджера… Пастух продиктовал номер и повесил трубку.
— Ну вот, — сказал он, — завтра мы будем знать, на что нам можно рассчитывать. Но боюсь, что выбор у нас небольшой. — И с этими словами он повернулся к Александре:
— Спасибо, это была хорошая идея.
И вдруг, как гром среди ясного неба, запиликал пейджер. Док, на поясе у которого он висел, вынул аппарат из чехольчика и поднес к глазам.
— Не понял, — с изумлением проговорил Артист, — это что же, Голубков? Он что, уже все узнал?
И все как один уставились на Дока.
— Нет, — усмехнулся Док, — это Муха. Он уже в Москве. Сбросил нам телефон, по которому будет в ближайшие полчаса.
— Позвони ему, скажи, чтобы рулил сюда. Только осторожно.
— А сколько времени? — спросил Боцман.
— Без четверти двенадцать. А что?
— Я же говорил, что сегодня должны собраться все. Причем не договариваясь заранее. Интересно, да? Вот, даже Муха успел… Я только не пойму никак, плохо это или хорошо?
6
Алексей сделал последний снимок, разобрал камеру, уложил мощный длиннофокусный объектив в бархатный чехол и упаковал всю оптику в толстый чемоданчик. Выбравшись из глухого подъезда, в котором он провел последние полтора часа, фотографируя всех входящих и выходящих из клуба, он прошел пешком пару кварталов и сел в фиолетовый «фольксваген» — пикап. Алексей был недоволен своей работой. Несмотря на то что ему удалось сделать хорошие снимки, он чувствовал сильное раздражение оттого, что так и не смог прослушать этих людей.
Разговоры ребят Пастуха остались для него тайной. Видимо, окна были хорошо защищены. Оставалось довольствоваться только лишь визуальным подтверждением его предчувствия, что Пастух не будет сидеть сложа руки, что он попытается как-то действовать и для начала соберет всех своих ребят. Этого было мало, но лучше, чем ничего.
Алексей включил зажигание и аккуратно двинул машину к центру города. Крымов уже ждал его вместе с результатами наблюдений у себя дома в поселке Заветы Ильича, что в тридцати километрах от Москвы по Ярославской дороге. Так они договорились, но до встречи надо было еще проявить фотографии. Немедленно. Был уже второй час, и Алексей не сомневался, что ночь предстоит бессонная. Крымов, конечно, гений. В этом Алексей убедился давно и прочно, но всю черновую работу приходилось делать ему. Ни сна, ни покоя. Он был не только неотлучным телохранителем, все чаще шеф поручал ему связь с доверенными лицами, проверку информации, слежку или вообще физическое устранение нежелательных лиц. Алексею казалось, что он становится тенью Крымова, без которой шеф самостоятельно уже ничего не может. Это льстило. Это нравилось. Но это было физически тяжело.
Впрочем, грех было жаловаться — за те пять лет, что Алексей работал на бывшего полковника КГБ, Крымов ни разу не позволил себе бросить на произвол судьбы своего помощника, если случались неприятности с властями, и ни разу не позволил себе не оплатить сполна проделанную по его приказу работу.
Через полчаса Алексей был в мастерской. Это маленькое подвальное помещение бывшей фотолаборатории на краю города Крымову принадлежало давно. Он хорошо платил человеку, который там работал два дня в неделю в качестве фотомастера, а пять дней — в качестве крымовского технаря, в идеальном порядке содержавшего самую разнообразную технику, подальше от чужих глаз. Технарь уже ждал. Он быстро проявил снимки, отпечатал, высушил, напоил Алексея крепким кофе, и к четырем часам утра верный телохранитель снова уселся в свою машину и поехал в поселок Заветы Ильича.
