Сергей Зверев - Мексиканский завтрак для русских моряков
«Между двух огней, — подумал он, — иначе это и не назовешь. И что тут выбрать — непонятно…»
Впрочем, слишком много времени на размышления у него не было. Перекатившись в сторону, израильтянин дал очередь по противнику. Однако на той стороне, похоже, также имелись неплохие стрелки. Пуля ударила Чертоку в плечо. Вместе с резкой болью пришла и слабость, накатившая волной.
— Проклятие! — простонал он, видя, что его правая рука повисла плетью.
Ощущение собственного бессилия, не говоря уже о боли, оптимизма не прибавляло. Похоже, пуля попала в кость или сустав, поскольку теперь даже самое незначительное движение отдавало страшной болью. Боевики, словно почувствовав это, резко усилили натиск, пытаясь подойти ближе.
Что-то пронзительно крича, несколько человек бросились вперед при поддержке остальных. Сгоряча Черток попытался хоть как-то стрелять, но это было невозможно. Гоц и российские десантники огнем своих автоматов преградили путь боевикам, обрушив на противника всю огневую мощь. Передовая группа хамасовцев из трех человек рухнула на землю, успев сделать всего несколько выстрелов.
Леонид попытался отползти в сторону, стиснув зубы от боли, пронизывавшей все тело. Вдруг он почувствовал сильный удар в бок. Изо рта вырвался глухой стон. Приложив руку к боку, Черток ощутил мокрую ткань. Он стонал, весь бок набухал влагой, видимо, от сильного кровотечения.
— Локис! — позвал он слабеющим голосом. — Помоги…
Больше ничего Черток не успел сказать. Взрыв гранаты буквально изрешетил его осколками.
— Леонид! — вскрикнула Гоц. — Ты жив?!
— Ему уже ничем не поможешь, — отозвался Локис, подползший поближе, — а вот нам надо что-то делать.
Ситуация действительно складывалась угрожающая, и каждая минута промедления могла дорого стоить.
— В гараж! — скомандовал Климов. — Я прикрою!
Локис первым поднялся с земли и ласточкой прыгнул в разбитое окно — ему надо было выяснить, что происходит внутри. Суламифь готовилась последовать за ним. Старшина бил короткими очередями, прикрывая отступление товарищей. Оглянувшись и видя, что сержант уже скрылся в проеме, он продолжал вести оборону.
Пролетев через оконный проем, Локис, сгруппировавшись, выполнил кувырок через голову и оперся на колено. Вторую ногу он выставил чуть вперед, используя ее как упор для локтя. Руки крепко сжимали цевье автомата. Осматривая помещение, в котором он оказался, Владимир искал взглядом Абуиси. Рывком быстро поднялся на ноги, обошел автомобили и установку «Град», стоявшую здесь же. На полу лежало мертвое тело хамасовца, убитого Локисом. Абуиси нигде не было видно.
Следом за сержантом в окно «впорхнула» Суламифь. Заняв позиции, спецназовцы продолжили бой с наступавшими хамасовцами, которые действовали еще агрессивнее и наглее.
Климов обернулся — из окон гаража раздавались выстрелы, но старшина видел — возможности оказаться там у него уже нет. Террористы пристрелялись, и попытки Климова высунуться из-за укрытия встречались шквалом огня. Патроны у старшины были на исходе…
Хамасовцы подступали все ближе. Мелкими перебежками, не переставая стрелять на ходу, они окружали осажденных в гараже и находившегося в одиночестве Климова.
Старшина быстро почувствовал, что боевики усиливают натиск, пользуясь благоприятным моментом. Затем по нервам ударила резкая дергающая боль. Он посмотрел вниз — из левой ноги хлестала, текла и расползалась по штанам кровь.
— В ляжку меня долбануло… — сквозь зубы прошептал Климов.
Он повернулся на бок, выдернув из штанов узкий брезентовый брючной ремень, накладывая повыше раны жгут — при ранении главное кровью не истечь. И только потом осмотрелся.
— Огонь! — приговаривал Климов, поводя стволом «АКМ».
Он сменил расстрелянный магазин и опять принялся осаживать настырно лезущих вперед хамасовцев, с удовлетворением отметив, что один из них замолчал и больше не беспокоил. Впрочем, их было много, и на месте прежнего появился новый.
— Ну, давай! Вперед! — кричал старшина, вкладывая в голос и действия всю злость. Он уже видел, что последовать за товарищами в гараж ему вряд ли удастся. Земля фонтанчиками вскипала рядом, пули ложились совсем близко.
Хамасовцы залегли и пока не рвались вперед. Однако их огонь менее плотным не становился. Климов больше не видел ничего, кроме автомата и мелькавших силуэтов напротив, сконцентрировавшись только на этом. Несмотря на боль в ноге, он, перекатившись, сменил позицию, к которой враг уже пристрелялся, и продолжил оборону. Вот только патронов оставалось совсем мало…
* * *
Внимание Юсуфа привлек какой-то крик. Он обернулся — из дома Абуиси выползал человек. Это был единственный уцелевший хамасовец. Взрывом гранаты боевику оторвало часть ступни, и он, жутко крича от дикой боли, катался по дому. Услышав во дворе стрельбу и приказы, произносимые на арабском языке, он, матерясь сквозь стиснутые зубы, пополз к выходу. Тратя последние силы, вытекающие из его тела вместе с кровью, он терял сознание, однако жажда жизни придавала ему энергии.
— Я здесь! Помогите мне, братья! — крикнул он, с трудом выбираясь из дома на крыльцо.
Оказавшись снаружи, он схватился за раздробленную ступню и, обливаясь холодным потом, снял со своей головы арафатку, пытаясь обмотать рану.
— Скорее, — стонал он, — перевяжите меня, иначе мне конец!
Тем временем Климов, пользуясь затишьем, попытался все же пробраться в гараж. Однако один из боевиков, зорко его стерегущий, выпустил очередь в спину десантника, скосив того наповал. Привставший было старшина рухнул на колени, а затем набок. Кровавая пелена в несколько секунд отрезала его от всего живого.
Подойдя к раненому хамасовцу, Юсуф присел около него на корточки. Пострадавший представлял собой печальное зрелище. Его лицо было залито кровью, а сам он клацал зубами, пытаясь держаться в сознании.
— Кто в гараже? — спросил Юсуф.
Раненый хамасовец с трудом открыл глаза и мутным взором уставился на лидера группы. Было видно, что он уже с трудом понимает, что от него хотят.
— Омар сказал, что это плохие русские… помогающие евреям, — тяжело дыша, ответил человек Абуиси. — Они прилетели, чтобы забрать у нас установку… и убили всех моих братьев по оружию! — от боли по его лицу пробегали гримасы. — Я один остался в живых. Мы в доме устроили засаду… и ждали их прихода.
— Где установка? — гнул свою линию Юсуф.
— Она вместе с ракетами находится внутри гаража. Я видел, как наш командир… и еще один из братьев заперлись там, и слышал выстрелы… потом все смолкло. Я думаю, что они мертвы.
— Есть ли еще вход в гараж?
— Туда ведет дверь из дома, но теперь через нее не попасть. Только если взорвать. В гараже есть… — не договорив, боец обмяк, и его голова свесилась набок. От потери крови хамасовец провалился в бессознательное состояние.
— Помогите ему! — прикрикнул Юсуф на одного из своих подчиненных, сидевшего рядом. — Перевяжите!
Его люди схватили раненого под мышки и оттащили подальше, за дом. Сам же командир занялся осмотром местности. Войти в гараж оказалось не так просто, а бездумно жертвовать своими людьми Юсуф не любил. Установка, в данный момент находящаяся в гараже, очень уж была нужна командиру для своих целей, и повреждать ее никак не хотелось. Юсуф попытался решить вопрос мирным путем.
— Ну что, Юсуф? Как этих крыс выкуривать будем? — подмигнув лидеру, спросил помощник.
— А зачем нам их выкуривать? — пожал плечами командир. — Все равно им деться некуда. Сами выйдут.
— Хотелось бы надеяться… — задумчиво проговорил помощник, еще раз осторожно выглянув во двор. — Прекратить огонь!
В гараже также замолчали. Там не было ни слышно, ни заметно никаких звуков. Люди из «Хамаса» занимали позиции поудобнее, готовясь к последнему броску.
Юсуф размышлял, покусывая тонкие губы. Положение у этих, в гараже, было, конечно, патовое. Они не могли покинуть окруженный дом, там их всего двое, так что на прорыв особо не пойдешь. Стоит только высунуться, как отправишься в ад! Так что — либо сдача, либо верная смерть.
Его группа настраивалась на штурм. Стрельба посреди населенного пункта остаться незамеченной не могла. Наверняка сюда уже спешит полиция, а когда она будет здесь, противника выкурят тем или иным способом, в этом можно не сомневаться. Но вот то, что внутри… Делиться, а тем более отдавать это Юсуф не собирался.
— Эй, вы, сдавайтесь! — начал он свой монолог. — Я знаю, что вас осталось только двое, вам не спастись. Можете не думать, что вам удастся выскользнуть. Вы в мышеловке, и выхода у вас нет. Не стоит напрасно проливать свою и нашу кровь — мы можем договориться. Мне нужно то, что находится в гараже, и я получу это. Я гарантирую вам жизнь!
