Дэшил Хэммет - Стеклянный ключ
– Позвоните ему, Дженет, – повелительно повторил Нед.
Девушка поднялась и все с тем же невидящим взглядом направилась к двери, не обратив внимания на резкий окрик отца.
Тогда сенатор переменил тон.
– Подожди, моя дорогая, – сказал он и обратился к Неду: – Я хочу поговорить с вами с глазу на глаз.
– Хорошо, – согласился Нед и посмотрел на Дженет, нерешительно остановившуюся на пороге.
Но Дженет опередила его.
– Я никуда не уйду. Я должна все знать! – упрямо воскликнула она.
Нед кивнул и снова повернулся к ее отцу.
– Она права.
– Дженет, родная моя, – заговорил сенатор, – я ведь хочу пощадить тебя...
– А я не хочу, чтобы меня щадили. Я хочу знать правду.
– Тогда я ничего не скажу! – воскликнул сенатор, картинно всплеснув руками.
– Позвоните Полю, Дженет.
– Не надо, – остановил ее сенатор, прежде чем она успела сдвинуться с места. – Я не заслужил, чтобы со мной поступали так жестоко, но... – он вытащил из кармана платок и вытер им вспотевшие ладони. – Ладно. Я расскажу вам все, как было, и за это попрошу вас об одолжении, в котором вы не сможете мне отказать. – Он бросил взгляд в сторону дочери. – Раз ты так настаиваешь, входи и закрой дверь.
Дженет закрыла дверь и присела на стул, напряженно выпрямившись.
Сенатор заложил руки за спину. Во взгляде, который он бросил на Неда, не было неприязни.
– В тот вечер я бросился вслед за Тейлором, потому что я не хотел рисковать дружбой Поля из-за дурацкой вспыльчивости моего сына. Я догнал их на Китайской улице. Поль уже вырвал у Тейлора трость. Между ними происходило бурное объяснение. Я попросил Поля оставить нас одних и предоставить мне самому управиться с сыном. Поль послушал меня и, передав мне трость, пошел прочь. Но тут Тейлор заговорил со мной в таком оскорбительном тоне, в каком ни один сын не имеет права разговаривать с отцом. Он даже оттолкнул меня, пытаясь броситься вдогонку за Полем. Я до сих пор не знаю толком, как это вышло, но я ударил его тростью, – он упал и разбил голову о тротуар. Поль сразу же вернулся – он еще не успел далеко отойти, – и мы обнаружили, что Тейлор мертв. Тогда Поль настоял, чтобы мы оставили его там, на улице, и скрыли происшедшее. Он заявил, что скандал испортит нам всю избирательную кампанию, и я... в общем я дал себя уговорить. Это он подобрал шляпу Тейлора и надел ее на меня: я выскочил из дому с непокрытой головой. Он заверил меня, что всегда сможет прекратить полицейское расследование, если на кого-нибудь из нас падет подозрение. Потом, точнее говоря, на прошлой неделе, когда по городу начали ходить слухи, будто Поль убил Тейлора, я встревожился и отправился к нему. Я сказал, что во всем признаюсь, но он высмеял меня и заявил, что вполне в состоянии позаботиться о себе сам. – Сенатор вытащил из-за спины руку с носовым платком и вытер лицо. – Вот, собственно, и все.
– И ты оставил его валяться там, посреди улицы?! – воскликнула Дженет, с трудом выговаривая слова.
Сенатор вздрогнул, но ничего не ответил.
– Целая предвыборная речь, – промолвил Нед после непродолжительного размышления, – капелька правды и вагон красноречия. – Он поморщился. – Вы хотели просить об одолжении.
Сенатор опустил голову, потом поднял ее и посмотрел Неду в глаза.
– Я бы хотел попросить вас об этом наедине.
– Нет.
– Прости меня, моя дорогая, – обратился сенатор к дочери и снова повернулся к Неду: – Я сказал вам правду, но я хорошо понимаю, в каком двусмысленном положении я оказался. Я прошу вас как о милости вернуть мне мой револьвер и оставить меня на пять минут... нет, всего на минуту... одного в этой комнате.
– Нет.
Сенатор умоляюще прижал руку к груди.
– Хотите улизнуть от расплаты? – сказал Нед. – Не выйдет.
II
Нед Бомонт проводил к двери Фарра, седовласую стенографистку и двух полицейских сыщиков, уводивших сенатора.
– Не хотите пойти с нами? – спросил Фарр.
– Нет, но я еще загляну к вам.
Фарр с энтузиазмом потряс ему руку.
– Заглядывайте ко мне почаще, Нед, – попросил он. – Вы откалываете жуткие фокусы... но раз все кончилось благополучно, я не сержусь.
Нед улыбнулся ему, обменялся прощальным кивком с сыщиками, раскланялся со стенографисткой и закрыл дверь. Он прошел в белую гостиную, где на диванчике с круглой спинкой лежала Дженет. Она поднялась ему навстречу.
– Они ушли, – буднично сказал Нед.
– А он?..
– Он продиктовал полное признание, гораздо более подробное, чем то, что слышали мы.
– Вы скажете мне правду?
– Хорошо.
– Что они с ним... – она запнулась, – что ему грозит?
– Ничего особенного. Возраст и положение спасут его. Скорее всего его обвинят в непредумышленном убийстве и оправдают или же приговорят условно.
– А вы тоже считаете, что это был несчастный случай?
Нед отрицательно покачал головой. Глаза его смотрели холодно.
– Я думаю, что, когда его переизбрание оказалось под угрозой, он потерял голову и убил собственного сына.
Дженет не спорила. Она нервно сжимала и разжимала пальцы.
– А это правда... что он собирался застрелить Поля?
– Разумеется. Он встал бы в позу джентльмена старой школы, мстящего за сына, там, где закон оказался бессильным, и ему бы все сошло с рук. Он знал, что Поль перестанет играть в молчанку, как только его арестуют. Поль молчал из тех же соображений, из которых он поддерживал вашего отца на выборах, – ему нужны были вы. Взяв на себя вину убийства вашего брата, он бы потерял вас навсегда. Ему плевать, что о нем думают другие, но если бы он узнал, что вы подозреваете его, он бы оправдался в ту же секунду.
– Я ненавидела его, – скорбно покачала она головой. – Я навлекла на него беду, но я и сейчас ненавижу его. – Она всхлипнула. – Почему так устроена жизнь, Нед?
– Не задавайте мне загадок, – раздраженно отмахнулся он.
– А вы обманули меня, обвели вокруг пальца, принесли мне столько горя, но я все равно не в силах вас ненавидеть.
– Еще одна загадка.
– Нед, а вы давно знали... про отца?
– Трудно сказать. Где-то в подсознании эта мысль крутилась у меня чуть ли не с самого начала. Ничем другим я не мог объяснить дурацкого поведения Поля. Если бы он убил Тейлора, он сразу бы признался мне в этом. ' У него не было никаких причин скрывать от меня свое преступление. А вот преступление сенатора – это другое дело. Он знал, что я недолюбливаю сенатора. Я заявил ему об этом без обиняков. Он боялся, что я выдам вашего отца. В том, что я никогда не выдам его, он был уверен. И когда я заявил, что собираюсь докопаться до истины, он заткнул мне рот фальшивым признанием.
– А почему вы недолюбливали отца?
– Терпеть не могу сводников.
Она покрылась румянцем и отвела глаза.
– А почему вы меня недолюбливаете? – спросила она сдавленным голосом.
Нед молчал.
– Отвечайте! – воскликнула Дженет, закусив губу.
– Вы – славная девушка, но не пара Полю, и вы бессердечно играли с ним. Вы и ваш отец морочили ему голову. Я пытался открыть ему глаза. Я объяснил ему, что вы оба смотрите на него как на низшее существо, как на животное, с которым все средства хороши. Я пытался втолковать ему, что сенатор всегда все получал без борьбы и в трудную минуту потеряет либо голову, либо человеческий облик. Но Поль был так влюблен в вас... – Нед сжал зубы и повернулся к роялю.
– Вы презираете меня, – хрипло проговорила она. – Считаете меня продажной женщиной.
– Я не презираю вас, – возразил Нед, не поднимая на нее глаз. – За все, что вы сделали, вы получили сполна. Да и все мы тоже.
– Теперь вы с Полем снова станете друзьями, – сказала она после долгого молчания.
Он резко повернулся и, посмотрев на часы, сказал:
– Я должен проститься.
Дженет с испугом вскинула на него глаза.
– Разве вы собираетесь уезжать?
– Я еще успею на четырехчасовой поезд.
– Навсегда?
– Если только меня не заставят выступить свидетелем на суде. Но я думаю, мне удастся отвертеться.
Она порывисто протянула ему обе руки.
– Возьмите меня с собой.
Нед часто заморгал.
– Вы действительно хотите уехать или это просто истерика? – Он чуть покраснел. – Впрочем, не все ли равно. Если хотите, я возьму вас с собой, – сказал он, прежде чем она успела ответить. – А что будет со всем этим? – Он хмуро обвел рукой комнату.
– Какое мне до этого дело? – с горечью сказала она. – Об этом кредиторы позаботятся.
– Тогда подумайте вот еще о чем, – с расстановкой проговорил Нед. – Все будут считать, что вы бросили своего отца в беде.
– Ну и пусть. Я действительно бросаю его. Мне все равно, что обо мне будут говорить, если только вы возьмете меня с собой... – Она всхлипнула. – Я бы никогда не уехала от него, если бы он не оставил Тейлора валяться там, на мостовой...
– Не надо об этом, – прервал ее Нед. – Если хотите ехать, идите собирайтесь. Берите только то, что уместится в двух чемоданах. За остальными вещами, если понадобится, можно будет прислать потом.
