Михаил Серегин - Кимоно для боя
– Теперь вам понятно, кто убил Катю. Тот же человек, что застрелил Филимонова и взорвал Сихарулидзе, – ровным голосом произнес Танин. – Катя была разыграна как пешка в этой игре. Вас хотели стравить с Мозелом, чтобы, поубивав друг друга, вы освободили место людям Артема Тарасовича. Он не знает, что вы располагаете этой информацией. Советую вам срочно принять меры предосторожности. Так получилось, что, заказав мне расследование обстоятельств Катиной смерти, вы, – спокойно взглянул он на Олега, – сами того не подозревая, получили возможность защитить себя и своих родных.
– Мы сами знаем, что нам делать! – непримиримо воскликнула пришедшая в себя Ольга Васильевна.
– Не сомневаюсь в этом.
Он забрал валюту и, попрощавшись, вышел из кабинета. У лифта его догнала Саша. Он обернулся на звук ее торопливых шагов. Она застыла, выразительно глядя на него. Китаец уже нажал кнопку вызова, и когда двери лифта плавно разъехались перед ним, он молча вошел в кабину. Лифт еще не успел закрыться, когда бледное Сашино лицо возникло в проеме дверей. На ее отчаянно вопрошающий взгляд Китаец отрицательно покачал головой, так и не удосужившись что-либо произнести.
Он вышел на забрызганный солнцем тротуар и, улыбаясь неизвестно чему, нацепил темные очки. «Массо», точно верный конь, ждал его возле обочины. Он сел за руль и взял курс на Заводской район. Подъехав к офису Мозела, Китаец вырвал из блокнота лист бумаги. «Надеюсь, ты узнаешь голоса на пленке», – черкнул он. Вырвал лист и, окликнув уныло пинающего пивные банки паренька лет двенадцати, попросил его за вознаграждение отнести конверт с кассетой и запиской в офис Мозлова. Китаец объяснил, как пройти туда, и протянул мальчишке двадцать рублей.
По дороге в контору Китаец купил Лизе цветы, шампанское и любимые ею эклеры, а себе – новую кассету с записью Грейс Джонс и бутылку «Реми Мартен».
– А тебе звонили, – «обрадовала» его Лиза, когда он с пакетами в руках появился в офисе.
– Кто? – удивился Китаец.
– По-моему, Галустов, тот самый мент, который приходил сюда.
– Он тебе симпатичен? – иронично взглянул на Лизу Китаец.
– Чего это? – напряглась Лиза, недовольно сдвинув брови на переносице.
– Ты вся сияешь, – хитро улыбнулся Китаец.
– Да ну тебя! – хмыкнула Лиза.
– И что же он хотел, этот обаятельный слуга закона? – игриво спросил Китаец.
– Сказал, что послал тебе повестку и что проще для тебя будет прийти завтра в десять часов в Октябрьский отдел.
– Как это трогательно – он так заботится обо мне…
– Чего ему надо?
– Факты… – со вздохом сел на стул Китаец.
– И ты планируешь поделиться с ним? – насмешливо посмотрела на Китайца Лиза.
– Мы обязаны сотрудничать с органами, – с издевательской ухмылочкой ответил он, – надо бы снабдить его кассеткой, как ты смотришь на это?
– Ты еще коньяком его угости! – пробурчала Лиза.
– Нет, для начала я его угощу Бухманом.
Они дружно рассмеялись.
* * *
Как-то утром, направляясь к себе в контору, он рассеянно включил в машине радиоприемник. После какого-то разухабистого попсового шлягера, в котором исполнитель убеждал бросившую его пассию, что лучше его она никого никогда в жизни не найдет, в эфир вышла программа местных новостей.
«Вчера около девятнадцати часов при выходе из своего офиса был расстрелян из автомата известный тарасовский предприниматель Артем Тарасович Трезубцев. Один из его телохранителей получил тяжелые огнестрельные ранения, от которых скончался в Первой городской больнице. Второй телохранитель коммерсанта открыл по нападавшему прицельный огонь из пистолета и смертельно ранил его. Как стало известно нашему корреспонденту Михаилу Артюхину, преступник, некий Григорий Мозлов, был владельцем крупной фирмы, которая занималась торговлей автомобилями. Бригада милиции, прибывшая вскоре на место преступления, в настоящее время проводит оперативно-следственные мероприятия. Есть подозрения в причастности Григория Мозлова к одной из организованных преступных группировок города. Артем Тарасович Трезубцев известен в Тарасове как крупный бизнесмен, много сделавший для города…»
Китаец выключил радио и вставил в автомагнитолу кассету с записью Грейс Джонс.
