Иван Стрельцов - Достанем врага везде!
— А что там с Удавом? Подвижки есть? — уточнил главную мысль своего вопроса командующий ГРУ. Действительно, военная разведка и «комитет информации» объединили свои усилия в поисках международного террориста.
— Говоря языком рыбаков, место прикормлено, блесна заброшена, даже поклевка видна, но нужно немного выждать, когда клюнет настоящая рыба.
Командующий и его зам переглянулись — уж как-то расплывчато и витиевато прозвучал ответ, не по-военному.
— А есть ли в этом месте нужная рыба? Может, хищница затаилась совсем в других зарослях камыша и сейчас готовится к своей смертельной атаке? — в тон Журавлеву спросил заместитель главы военной разведки.
— Нет, все говорит, что место выбрано правильно. За последнее время слишком часто тот регион стало потряхивать, — возразил Андрей Андреевич и, чтобы не быть голословным, начал перечислять примеры. — Только за последние полтора месяца над Абхазией сбито пять беспилотных разведчиков, над Южной Осетией — два. Я уже не говорю о количестве провокационных обстрелов с грузинской стороны. Теперь по другую сторону Кавказского хребта. В наших неспокойных республиках уже не редкость обстрелы и подрывы. Но за последние двенадцать дней в разных местах было произведено семь диверсий, начиная от обстрела милицейского поста возле кемпинга под Махачкалой и до подрыва прокурора одного из районов. При этом были убиты начальник криминальной милиции и председатель сельсовета со своей семьей, также взорван дом русской учительницы, кстати, со всеми домочадцами. Причем в двух случаях были обнаружены следы убийц, ведущие в горы. К сожалению, в остальных пяти — ничего. Стреляные автоматные гильзы, использованные пусковые футляры от гранатометов валяются там, где и находились в момент нападения стрелков, а вот самих следов нет. И никакие оперативные методы не помогут, нечего выявлять. Ни план «Перехват», ни обыски, ни работа с осведомителями ничего не дает. Такое впечатление создается, что работают невидимки. Но я слишком долго служу, чтобы верить в сказки или, как сейчас модно выражаться, мистику. Поэтому могу точно сказать лишь одно: каждая акция тщательно готовилась от момента выхода до отхода после выполнения диверсии. Чувствуется рука профессионала, но главное, что несложно понять, — первичную цель всего сыр-бора. Кто-то очень умело пытается поджечь наши кавказские республики с разных сторон; если полыхнет, то тушить будет весьма и весьма сложно. Вот поэтому я и думаю, что Удав там, где мы его приманиваем.
— Убедил, — наконец сдался главный военный разведчик. — Но почему ты, Андрей Андреевич, решил, что это всего лишь первичный план?
— Исходя исключительно из характеристики клиента. Слишком уж мелко для людоеда такого уровня, как Абу Юсеф; скорее всего, это прелюдия.
— К чему?
— В университете, когда будущих юристов учат римскому праву, то начинают с того, что любое преступление нужно расследовать, найдя ответ на вопрос: «Кому выгодно?» В нашем положении есть нечто подобное. — Руководитель «комитета информации» со стуком поставил пустой стакан на полированную поверхность стола и продолжил: — В телевизионных новостях так, мельком, упомянули об учениях на севере Грузии, даже кадры какие-то мелькнули. Ну, понятно, для современного обывателя мало интересного, а мне по роду службы подобные вещи приходится изучать, что называется, досконально. Что я и сделал… Учения называются «Справедливая ярость», сами понимаете, серьезная заявка, и задействовано было почти десять тысяч военнослужащих. Одних «Градов» с полсотни, не считая танков, БМП, БТРов, артиллерии и авиации…
— Нападение на кого-то из отделившихся? — с сомнением в голосе предположил заместитель командующего ГРУ и вопросительно посмотрел на своего шефа, потом отрицательно покачал головой. — Да еще накануне Олимпиады в Пекине… вряд ли.
— В отличие от древних греков, современные Олимпийские игры никогда не были препятствием для войн. Ни Первой, ни Второй мировой, — резко парировал Журавлев. — В тридцать шестом на открытии берлинской Олимпиады Гитлер много говорил о мире во всем мире и миролюбивом фашистском режиме, и в доказательство его слов в небо выпустили тысячи белых голубей. Но, правда, тут же начался артиллерийский салют, отчего весь стадион был усеян кровавыми ошметками вестников мира. Через три недели гитлеровцы разнесли в пух и перья Польшу, потом раскатали под орех всю Западную Европу.
— Ну, Андрей Андреевич, вы вещаете прямо как показательный ротный замполит в годы холодной войны, — не удержался от сарказма заместитель командующего ГРУ. — Президент Грузии, конечно, не подарок, но без санкции свыше… — генерал бросил многозначительный взгляд в сторону Атлантического океана, где на противоположном берегу обитали спонсоры нынешнего правителя Грузии.
— Я никогда не был замполитом, — неприязненно заметил Андрей Андреевич, — и привык оперировать исключительно фактами. А насчет вашего визави могу сказать одно — он страдает болезненным желанием побрызгать слюной с трибуны. Но в разных местах он говорит по-разному. Перед телекамерами вещает о стремлении к миру, а на закрытых совещаниях военных клянется, что грузинские солдаты еще поиграют в футбол на пляжах Абхазии головами своих врагов.
— Наша пятьдесят восьмая армия примерно в то же время провела крупномасштабные учения «Кавказ», — неожиданно вставил командующий ГРУ.
— Пресса об этом сообщила чуть больше, — согласно кивнул Журавлев. — Только вот забыли упомянуть, что основная масса техники и вооружения у наших советская, еще доафганского периода, а у грузин если не самое современное вооружение, то около того. Так что, если что… — генерал-полковник тяжело вздохнул. — Опять трупами солдат будем забрасывать вражеские пулеметы. Если, конечно, успеем.
Все сказанное было чистой правдой, отчего большезвездным генералам было еще противней.
— Ну да, наша самая современная техника демонстрируется иностранцам и соотечественникам в День Победы на Красной площади, как те манекенщицы на подиуме. Впрочем, что говорить, если солдатам для парада форму шьет кутюрье, мать его! — прорвало заместителя. Хаять свое начальство в армии всегда считалось дурным тоном, но сейчас, что называется, накипело. Да и разговор происходил не служебный, в дружеской обстановке, за чаем.
— Думаешь, можем не успеть? — напрямую спросил командующий у начальника «комитета информации». В его памяти еще были свежи события, когда в Дагестан вторглись отряды чеченских боевиков, и первую волну войск пришлось доставлять на транспортных самолетах.
— Посмотри площади обеих республик и географический ландшафт, — коротко бросил Журавлев, а больше и говорить не стоило. Как говорится, мудрому достаточно.
— Что мы можем сделать в этой ситуации?
— Ну, хотя бы подготовить для командования пятьдесят восьмой план действий на случай экстренного развертывания, — предложил Андрей Андреевич и добавил: — Только это нужно сделать срочно.
— Срочно не получится, — засомневался зам, вращая по полированной поверхности стола пустой стакан вокруг своей оси. — Оперативный отдел Генштаба переводят в новое помещение, им сейчас не до работы по профилю. Так сказать, переходный период.
— В таком случае пусть план экстренного развертывания подразделений составит штаб самой пятьдесят восьмой, — предложил начальник «комитета информации».
— Минуя штаб округа, без визы Генштаба? Да на это никто не пойдет, — возразил зам. И он был прав: всем офицерам с курсантских времен вколачивали в голову, что субординация — один из основополагающих столпов армии.
— Почему без визы Генштаба? — удивился Андрей Андреевич. — В конце концов, плановое управление может сбросить им распоряжение о проведении командно-штабных учений с соответствующей боевой задачей. Вот они и подготовят план по экстренному развертыванию. Уж лучше пусть будет такой план, чем вообще никакого.
Командующий ГРУ перевел пытливый взгляд на своего заместителя. Тот оставил в покое подстаканник и ответил:
— Такую визу мы, конечно, можем организовать.
— И вот что я еще думаю, — будто размышляя вслух, рассеянно произнес Журавлев, — уже если готовиться, то со всех сторон.
На этот раз главный военный разведчик сразу ухватил мысль.
— Значит, придется подготовить депешу в Севастополь …
Через три дня соответствующая шифрограмма лежала на столе командующего Черноморским флотом. Первое, что бросалось в глаза, это два грозных штемпеля «Особой важности» и «Совершенно секретно». Ознакомившись с текстом, адмирал нажал клавишу селектора.
— Начальника штаба ко мне.
Когда тот вошел в кабинет, командующий указал на шифрограмму и без предисловий сказал:
