Эльмира Нетесова - Последняя охота
— Нет. Влас останется здесь. На его попечении — движок. Кто-то должен давать свет. Я ему поручила. С завтрашнего дня он — дизелист. Тем более в технике разбирается…
— Да уж, конечно! — рассмеялся Михаил, невольно вспомнив, сколько лет ловил угонщика Власа по городам и весям.
— К тому ж сами знаете, что простывать ему нельзя! — добавила Золотарева.
Мишка невольно вспомнил о деньгах, которые собирал к освобождению, и на душе засвербило.
«Как же оставим дом открытым? Ведь даже о простейшем замке не позаботились, а вор останется хозяином всего дома! Чего от него ждать, если у него даже в зоне руки горели. И хоть вламывали ему, от воровства не отучили. Так там его кодлой трамбовали. Здесь даже опасаться некого», — забеспокоился он.
— Пойти мы, конечно, пойдем. Вот только одна закавыка: не найдется ли у кого замка на дверь. На две недели. Мы вернем.
Люди переглянулись непонимающе:
— А зачем?
— Ну мало ли, вдруг чужие забредут?
— Да что вы, Михаил, это исключено! Сюда никто не придет. О приезде, приходе каждого мы знаем заранее. И замков на дверях никогда не имели. Они здесь ни к чему. Воров не было и быть не может, — ответила Золотарева уверенно.
— Если кому взбредет такая блажь, ноги не успеет унести! — рассмеялся Федор и показал на топор, крепко сжатый в руке.
— Мы тут уж четвертый десяток лет! Ни у кого ничего не пропало. Да и не слыхали про то. Повесь замок, всех обидишь, навроде как ворами обзовешь. Я после такого никогда к вам не зайду и здоровкаться перестану, — предупредила Полина.
Последнее обезоружило окончательно.
— Не хотел никого обидеть. Простите, но и меня поймите верно. В городе никто не оставит жилье открытым, а я там родился. Ваших правил не знаю.
— Пора б уж присмотреться! Не новичок здесь! — недовольно сдвинул брови Федор.
— Целую путину вытянули вместе. Неужель мало? Мы все вот они на виду! Ни воровать, ни врать не умеем! — поддержал Дмитрий Золотарев и предложил жене: — Может, дашь им работу здесь? А в тайге мы сами справимся.
— Зачем же вот так, сплеча? Сами говорите, что путиной нас проверили. Иначе как жить средь вас будем? Все, бывает, ошибаются! — встрял Михаил и, глянув на окно Власа, увидел, как тот напряженно вслушивается в каждое слово.
Казалось, скажи Смирнов одно неверное слово, выскочит в форточку, рявкнув: «За что, потрох, лажаешь перед всей кодлой?!»
Смирнову даже смешно стало. Заметил, как Меченый носом в стекло вдавился. Ох, и потешная была у него рожа. Их взгляды встретились лишь на миг, и впервые за все долгие годы в глазах Власа не увидел злобы. Он словно умолял не порочить, не позорить его. Смирнов понял вовремя.
— Значит, после выходных всем в тайгу, а завтра в новую баню! Вас позовут! Веники про запас есть еще с прошлого года. Так что ждите Федора! С утра все женщины, а с вечера до ночи мужчины! — сказала Нина Ивановна и, вспомнив, добавила: — Кстати, березовых веток нарубите в тайге. Тоже дело нужное.
— Да и на веники! Еще не поздно! — Забыли люди о недоразумении и, сложив все дрова, женщины под метелку убрали мусор возле крыльца.
Они расходились по домам, ничего не ожидая, не оглянувшись на Михаила. Никто не понял бы его благодарности, ведь скоро он займется тем же самым для них.
Дамир, узнав, где придется работать после выходных, даже повеселел:
— Вот средь вольных станем вкалывать. Ближе друг к другу присмотримся. Глядишь, легче жить будем.
— А что тут трудного? По-моему, никто нас не допекал.
— Оно так, но все же. Мало ль как повернется? Не забывай, кто за стенкой. Этот каждый миг нас пасет, днем и ночью. Чуть забудешься иль зазеваешься, он прихлопнет, как клопов! — дрогнул стукач всей спиной.
— Послушай, Дамир, он не только пальцем тебя не тронет, сам боится, чтоб с тобой что-нибудь не случилось. Потому что понимает, кроме него, некому сводить с тобой счеты. И в случае чего только Власа возьмет участковый за задницу. И в зону упрячет до того, пока не разберется. А разве ему это нужно? Здесь он среди людей. Пусть спина в поту, зато вокруг него бабы. Не ругают, не хамят, накормят вовремя. В комнате приберут, постирают и приготовят. Разве захочет лишиться всего разом? Да ни за что! Это говорю тебе как юрист!
— Гарантию можно давать за нормальных людей, а этот — вор! У них и психика, и логика — все через жопу, неуправляемые и непредсказуемые!
— Короче! Каким бы ни был Влас, он сам себе не враг! Запомни это и перестань бояться! — сказал жестко Смирнов и поделился, как опозорился перед местными, попросив замок на двери.
— Ишь, старая индюшка! Она, рваная калоша, хвост поднимает! Здоровкаться не станет! Пожила бы в зоне, поостыла б, мудомоина замшелая! Вишь, оскорбилась! А ежли тот гад у нас с тобой последние подштанники слямзит, что тогда? Иль ее рейтузы наденем? Так ими кальсоны не заменишь! Она обиделась! Ах чертова хварья! Знала б эта гусеница сопливая, как Меченый умеет выкрутиться. Я ж его, пса задолбанного, сколько лет знаю! — разошелся Дамир и внезапно услышал через стену глухое и знакомое:
— Захлопнись, гнида! Не то сам тебе пасть заткну!
Стукач от неожиданности втянул голову в плечи, даже
дышать перестал. Ему снова стало страшно.
Михаил смеялся от души. Он едва заставил Дамира сесть за стол. У того мигом пропал аппетит.
— Ешь! Не то завтра с полка свалишься! — хохотал громко.
Дамир всю комнату завесил постирушками и не велел Михаилу курить, пока белье не высохнет. Смирнов вышел на крыльцо и тут же увидел Власа. Он сидел на ступенях своего крыльца и курил сигарету за сигаретой.
В другое время Михаил, может, и повернул бы домой, но теперь некуда. И Смирнов, сделав вид, что не заметил соседа, прикурил.
Влас ерзнул так, что доска под ним взвизгнула. Не сумев сдержать себя, Меченый вскочил и бросил через плечо:
— Вот жизнь блядская! Ни дохнуть, ни бзднуть без мусоров! Развелось этих козлов на свете больше, чем мандавошек у блядешек!
— И долго ты их считал? — спросил Михаил, слегка повернув голову.
Он увидел опешившего Власа. Тот собрался открыть двери, но тут же передумал. Вернулся на порог и ответил:
— Посчитал бы вас лягавых, но жмурами! Из-за тебя, гнилой потрох, ходку тяну. Здесь не пофартит урыть, на воле достану. Клянусь матерью, все равно угроблю!
— Не трепись, Меченый. Если здесь не обломится, ты никогда меня не уроешь. Да и тут не мы, ты у нас в заложниках беды. Случись малейший прокол с нами, твоя голова — с плеч. И не видать свободы уже никогда. Сам знаешь о том не хуже меня и не поднимай хвост. Не неси туфту! Понял? Я вас всех слишком хорошо знаю. Вы сильны сворой, бандой, «малиной», а поодиночке плевка не стоите! Ведь ты не фартовый! Тебя вышвырнули из закона за Наталью, потому что «законники» не берут бабу силой. О том узнали и, хотя не кинули шпане опетушить, из фарта вышибли. Ты промышлял со шпаной, самой мерзкой и трусливой продажной прослойкой. Я все это знал, но даже в зоне при всех пакостях не выдал, не засветил тебя, хотя ты такой возможности не упустил бы…
Влас сидел молча. Ему нечего было ответить. И кому? Менту!
«Выходит, ему меня заложили! Он допер, но не лажал. Сберег жизнь. Выходит, я стал обязанником лягавого? Нет, только не это! Лучше сдохнуть! — сжались зубы. — Но зачем? Кто поймет? Кто узнает? Кому нужна дурная жертва? Ведь я вовсе не стар, и воля уже не за горами. Срок условки могут сократить вдвое, если не будет нарушений. Для того даже просить никого не нужно. Все решается на местном уровне, сколько мне тут дышать. И кто допрет, что условку я отбывал вместе с ментом?»
Влас надрывно закашлялся.
— Тебе ежиный жир нужен. Месяц с молоком попей, пройдет туберкулез. Старый метод, его все зэки знают, — пожалел Смирнов Власа.
— Ежи — не мусора! Голыми клешнями не возьмешь, а уж мокрить их и вовсе не приходилось. Где их возьму? Я даже не видел их в натуре.
— Тайга под боком. На сопках был. Чего ж не присмотрел?
— Сдались они мне, да и откуда знал?
— Теперь-то слышишь?
— Я много чего слышу, да понту нет. Доходит через стенку, как меня со стукачом полощите. В другой бы раз обоих в штопор скрутил бы! Да стена мешает, — скрипнул зубами Меченый.
— От глистов лечись, а то сожрут заживо! — усмехнулся Михаил и добавил, уходя: — Скрипи зубами сколько влезет, но говорим о тебе правду!
— Ничего! Сведет нас эта правда на узкой тропе! — пообещал Влас вслед.
Михаил ничего не рассказал Дамиру об этом разговоре с Меченым. Пощадил стукача. Знал, Дамир панически боится Власа.
Тот молча сидел в своей комнатухе, лишь изредка из-за стены слышались его тяжелые шаги.
— Завтра в баню пойдем вместе со всеми местными мужиками. Ты приготовь мыло, мочалку, да и побриться пора! — говорил Михаил и думал: «Власа тоже позовут. Этот устроит помывку!»
