Иван Стрельцов - Высадка в зоне удара
Стоя в командной рубке «Барракуды-1», командир – высокий, широкоплечий мужчина с открытым интеллигентным лицом – капитан первого ранга Сергей Петрович Майстренко своей густой и серебристой «эспаньолкой» удивительно напоминал американского писателя Эрнеста Хемингуэя. Только взгляд не насмешливый, а суровый, как и положено боевому офицеру.
Каперанг двенадцать лет прослужил на «Альфе», прошел путь от молодого лейтенанта до командира лодки, которой командовал пять лет. После вывода «семьсот пятых» из состава боевых средств служил начальником штаба дивизиона подводных ракетоносцев и уже подумывал об увольнении с флота. Предложение возглавить вновь свою «старушку» Майстренко принял с большой радостью.
Это был первый выход «Барракуды-1» за семь лет, командир по этому поводу немного нервничал, работа на тренажерах не заменит настоящую практику, да и задача теперь стояла совершенно иная. Уже не нужно было выискивать и преследовать ракетоносцы бывшего вероятного противника, а только тайно выходить в район патрулирования и быть готовым к боевым действиям всеми имеющимися средствами…
Американской лодкой класса «Лос-Анджелес» «Феникс» командовал кэптэн Дэвид Пармак, моложавый красавец со следами бурно проведенной молодости. Пармак в свое время окончил академию ВМС США Аннаполис и попал служить в Пёрл-Харбор на подводный ракетоносец класса «Лафайет», потом была торпедная лодка «Скикджен», и только через пятнадцать лет оказался на «Лос-Анджелесе», чтобы вскоре ее возглавить.
Дэвид Пармак был фанатом подводных лодок, считая, что служит на лучшем флоте мира, который, как некогда Британия, стал владыкой морей. Уже пятнадцать лет как не было равных конкурентов флоту США.
Патрулирование между берегами Западной Европы и Северо-Западной Африки довольно утомляющее занятие своей обыденной рутиной, каждый день одно и то же, следить за тем, как штурманы прокладывают курс, что слышат операторы-акустики в толще океана. Самому слушать «бородатые» анекдоты рулевых и ходить на камбуз снимать пробу у кока. Одним словом, рутина…
– Сэр, – неожиданно из динамика громкой связи раздался возбужденный голос акустика. – Кажется, я слышу шум винтов чужого подводного плавательного аппарата.
– Что значит «кажется»! – взорвался кэптэн, волна адреналина начала свой бег по крови. – Мне нужен точный доклад. Включайте активный поиск сонара.
Прошло несколько минут, прежде чем акустик снова доложил:
– Точно, сэр, это подводная лодка. Азимут… дальность… Она идет глубже нас, поэтому вначале была неотчетливая засечка.
– Классифицируйте цель.
– Сэр, – почти сразу ответил оператор гидролокатора, – компьютер сошел с ума, он выдает принадлежность шумов русской субмарине «Лира».
– Этого не может быть, – ошеломленно пробормотал Дэвид Пармак, сердце бешено заколотилось. Он был готов ко всему, но только не ко встрече с этим титановым чертом, потому что не был обычным средним американцем, которого интересуют котировки акций, ток-шоу и фаст-фуд. Он был интеллектуалом, много читал и разбирался в политике. Как профессионального военного, его больше всего интересовала военная техника потенциального противника. Пармак знал, что Советы по многим образцам не на один год опережали США. Но горбачевская перестройка и американские доллары, вовремя слитые кому надо, все эти преимущества свели на нет. Так было с «Окой», ядерной ракетой среднего радиуса действия, со «Скифом», космическим истребителем; в конце концов добрались и до «Лир», которые буквально терроризировали подводников Америки и НАТО. Дэвид даже читал, что уже есть американская фирма, готовая купить титановую обшивку жесткого корпуса этих АПЛ. И вот «Лира» снова в походе.
«Не может быть, чтобы русские вернули их в строй, – лихорадочно соображал командир. Впрочем, в подобной политике ничего удивительного не было. США часто устаревшие образцы вооружения ставили на длительное хранение, чтобы, модернизировав, вновь вернуть в строй. Так было, например, с ветеранами Второй мировой войны линкорами типа „Нью-Джерси“, которые себя отлично проявили во Вьетнаме, Ливане и даже во время „Бури в пустыне“. Но это американцы, русские так никогда не поступали. – Неужели поумнели? Не может быть. Да если бы они только попытались, нас уже бы поставили в известность».
Но тут же в сознании морского офицера вспыхнуло изображение политической карты региона. Мозг, как сверхскоростной компьютер, мгновенно просчитал ситуацию.
«Ливия. – В мозгу Парнака загорелось воображаемое табло. Стереотип сделал свое дело, подсунув страну, еще совсем недавно входящую в список стран-изгоев. – У ливийцев нефтедолларов, как песка в пустыне Сахара, – подумал кэптэн и тут же со свойственной американцам логикой сообразил: – Подводная лодка куда больше стоит, чем титановая обшивка, – и тут же обругал тех чиновников, которые плотно сотрудничали с властями США. – Чертовы русские, их волнует только нажива. Родную мать продадут за доллары».
В какой-то мере Дэвид Пармак был идеалистом и искренне уверовал в то, что за пятнадцать лет в России уже давно должны были проникнуться идеей американского величия. Но каждый раз оказывалось, что эта идея непонятными русскими почему-то не усваивается.
Но сейчас командира ударной лодки вопросы американской морали уже не интересовали, он военный, и сейчас его главная задача – выполнить то, что умеет делать лучше всего.
Взяв микрофон внутренней связи, кэптэн Пармак отчетливо произнес:
– Господа, к вам обращается командир лодки. Акустики засекли движение неизвестной субмарины. Наша задача – ее нагнать и заставить всплыть. Если лодка-нарушитель не выполнит наш приказ, мы должны ее уничтожить. Прошу всех четко выполнять свои обязанности. И, боже, благослови Америку. – Закончив предварительную речь, кэптэн скомандовал рулевому: – Поворот вправо, тридцать градусов. Погружаемся на глубину двести футов. Полный вперед. Торпедистам быть готовыми внести координаты цели в систему наведения.
Палуба «Феникса» наклонилась, ровный шум реактора сменился нарастающим гулом. Лодка стремительно погружалась, началась подводная погоня…
– Товарищ командир, аппаратура засекла всплеск излучения сонара. Нас засекли и начали преследование, – доложил офицер-акустик командиру «Барракуды-1».
– Кто идет? – спросил Майстренко.
– «Лос-Анджелес», – откликнулся акустик. Не верить опытному специалисту, капитану третьего ранга, у командира не было оснований.
Недавние переживания Сергея Петровича ушли в небытие, он снова почувствовал себя опытным подводником, командиром лучшей в мире атомной субмарины. Командир был уверен в себе, был уверен в лодке и в своем экипаже.
Идти в сторону Гибралтара сейчас было бессмысленно, поэтому каперанг скомандовал:
– Курс северо-запад, скорость тридцать узлов. Акустик, каждые две минуты докладывать дистанцию с янки…
– Сэр, «Лира» увеличила ход, она уходит в Атлантику, – на капитанский мостик «Феникса» немедленно поступил доклад от службы гидролокационного наблюдения.
– Хорошо, – машинально кивнул Пармак, адреналин гонял кровь со скоростью пассажирского экспресса. – Русские надеются спрятаться в глубинах океана. Но в этот раз ничего у них не получится. Дистанция до «Лиры»?
– Одиннадцать тысяч семьсот ярдов.
– Реакторное отделение, увеличить мощность, – приказал Дэвид Пармак. – До предела увеличить…
Два с половиной часа в толще океана шла игра гигантов в «кошки-мышки». «Феникс», выжав из своего реактора все возможное, на скорости тридцать два узла пытался перехватить «Барракуду», у которой реактор работал всего на семьдесят процентов своей мощности. Российская АПЛ легко маневрировала, меняя направление и глубины, тем самым не давая преследователям приблизиться на дистанцию торпедного залпа.
– Сергей Петрович, может, выпустим парочку имитаторов шума, – предложил Майстренко старший помощник.
Каперанг отрицательно мотнул головой. – Не стоит, сейчас они на эту уловку не клюнут. Да это пока не важно…
В девяносто первом году Майстренко несколько недель гонял ракетоносец «Огайо», не давая тому вырваться из прицела «Альфы». За это командующий флотом обещал представить командира АПЛ и экипаж к правительственным наградам. Но пока «Альфа» возвращалась из южной Атлантики, в Москве произошли события, круто изменившие всю прежнюю историю некогда могучего государства.
Командир «Барракуды» выслушал очередной доклад акустика, потом коротко приказал в микрофон внутренней связи:
– Реактор на полную. Поворот на семьдесят пять градусов…
– Сэр, «Лира» разворачивается, – доложил старший акустик командиру «Феникса».
– Как разворачивается? – переспросил кэптэн, это перечило логике тактики подводного боя.
