Солдаты 21 века.Разведывательно-диверсионная группа. "Док" - Негривода Андрей Алексеевич
Безвинного ишака с такими грустными глазами было очень жаль.
Ну не поднималась на него рука, хоть тресни вдребезги напополам!.. Вся его вина была лишь в том, что на его спину взвалили эту опасную поклажу и заставили тащить ее через перевал, но просто сегодня этому несчастному животному не повезло.
Мишка долго гладил его по мохнатому загривку, а ишачок, проникнувшись доверием к человеку, которому от него в кои-то веки ничего не было нужно, прядал своими длинными ушами и пытался облизать шершавым языком руку…
— Что ж это за жизнь такая паршивая? — тихо проговорил Кот, глядя на эту картину. — Жил себе осел, с ослицей своей ослят строгал и корячился на «духов» всю жизнь, таская на спине их сраные тюки с наркотой и оружием! Подневольная же скотинка! И теперь его за это под нож?
— Не тереби душу, Костя, там и так, словно коты нагадили! — ответил Мишка. — Думаешь, мне его не жалко? Или у тебя есть другое предложение?
— Нет у меня никаких предложений! — резко и нервно ответил пулеметчик. — Просто невинную животину жалко! Я же из Феодосии родом, Док! А там на пляжах, знаешь, сколько фотографов с ишаками бродит? И они, бедняги, столько от отдыхающих терпят, что у нас даже говорят, что у осла в глазах вся скорбь еврейского народа… Мне их с самого детства жалко было! Все мечтал купить маленький домик и завести там парочку осликов… И чтобы они свободно жили в свое ослиное удовольствие, а не трудились, как настоящие ослы.
Мишка вздохнул и посмотрел на друга:
— Отойди, Кот, к тропинке и залезь за валун… И отвернись лучше… А я тут сам как-нибудь… Только очень далеко не отходи — у нас после взрыва будет очень мало времени…
Мишка повел осла к тому месту, где уже лежал мешок с наркотиками и мертвый афганец. Животное шло послушно, только… Этот «мохнатый грузовичок», видимо, понял, какая участь его ожидает, но упираться не стал, а только как-то очень грустно, с немым вопросом, посмотрел прямо в глаза Дока… И Мишка, не выдержав, отвел взгляд…
«Черт! Прав Кот — не жизнь это, а дрянь!»
Он взял в руку ребристую «эфку» и покатал ее несколько секунд на ладони… Надо сказать, что разведчики отряда признавали за «гранаты» только их, эти общеизвестные ребристые оборонительные «лимонки», то бишь «Ф-1», с радиусом разлета осколков до 200 метров. А гладенькие наступательные гранаты «РГД-5» с «радиусом разлета» в 30–40 метров пользовались всеобщим презрением! Про них говорили, что этими «взрывпакетами» только рыбу глушить! И действительно глушили, когда представлялась такая возможность… И никогда не брали с собой на «боевые»…
— Прости, дружище… — Мишка в последний раз погладил животное по мохнатому темно-серому загривку. — У нас просто нет другого выхода…
Он выдернул из гранаты чеку, а потом…
Резко рубанул ножом ишака по шее, в том месте, где находилась артерия, и по сухожилию передней ноги и резко отскочил в сторону… И правильно сделал, потому что животное, еще не поняв того, что с ним произошло, завалилось на бок, едва не привалив своим весом сержанта…
Док в ту же секунду подскочил к поверженному на землю животному и сунул ему между ног «эфку»…
Насколько это было безрассудно, Мишка понял намного позже, когда вновь и вновь прокручивал в своей голове события той ночи, а тогда…
Фонтан густой крови, бившей из перерезанного ослиного горла, окатил Мишку с ног до головы, а он уже несся со всех ног от животного к тому валуну, за которым залег Кот…
— И-и-и-а-иа-иа!!! — заголосил дурным голосом ишак, видимо, сообразивший наконец, что это его последние секунды. — И-а-а, иа-иа-и-и-а!!!
От этого предсмертного истошного вопля в ночи у Мишки встали дыбом волосы.
Д-ду-дух-х!!!
Сержант, конечно же, не успел добежать до базальтового валуна, но за те четыре секунды, пока сгорал запал взрывателя гранаты, успел проскакать, потому что бегом это можно было назвать с очень большой натяжкой, никак не меньше пятнадцати метров.
Ф-р-р-р! Ф-фр-р-р! Ф-р-р-р! В-вау-у-у!!!
Осколки неслись следом густым роем злых шмелей и завывали, как бешеные мартовские коты, и все до единого пролетели мимо Дока… Бывало на войне и такое иногда…
А Мишка…
Взрыв «эфки» за спиной всего-то в пятнадцати метрах настолько ошарашил его, что он даже забыл о том, что нужно броситься на землю! Он просто замер на месте, стоя во весь свой немалый рост, уподобившись статуе, и все ждал мучительно раскаленный железный подарок прямо между лопаток. Он даже чувствовал движение сгустившегося воздуха вокруг себя!.. Но сегодня Костлявая только махнула своей косой над его макушкой — все осколки пролетели мимо.
— Вот ты мудило, сержант! — крикнул Кот, высунувшись из-за валуна тогда, когда все осколки улетели в ночные горы. — Тебе че, жить надоело? Или ломик глотнул ненароком? «Ты че стоишь, как статуй, и молчишь, как рыба об лед?» — как сказал бы тот Попандопуло? Что ж ты, дурило, не залег-то?
— Не успел… — прогудел Мишка.
— Вот же дурень!
— Потом разберемся! — Мишка уже успел прийти в себя и, резко развернувшись, бросился обратно. — Давай сюда, Кот! Бегом! Времени мало!..
Времени у них действительно было в обрез — в кишлаке наверняка уже подняли тревогу, а им еще предстояло «разложить все по своим местам»…
— Недодумали мы, Котяра… Ладно! Прорвемся!
Все действительно пошло совсем не так, как предполагали и Док, и лейтенант Николаев…
«Духи» и в самом деле вышли из кишлака Ингарак и направились к перевалу, проверить, что же там произошло, но… Всего-то человек двадцать… Об этом Док узнал от самого лейтенанта:
— Гром-2! Ответь Грому-1!
— Слушаю тебя, Гром-1! — ответил Миша.
— «Духи» разделились! К тебе идут десятка два «бородатых», а остальные выползли из кишлака и стоят на дороге… И «язык», сука, наврал все-таки — на дороге «бородатых» не меньше сотни… Мы их свяжем боем, сержант, и потянем за собой в долину, но к тебе прорваться сможем вряд ли… Так что… Подрывай своих и уходи оттуда, Док!
И в этот момент на ухо Мишке зашептал Кот:
— Из Дайлакора «бородатые» идут! Не меньше взвода!
Док посмотрел на пулеметчика и проговорил в микрофон рации:
— Уже не получается, Ник… Около взвода ползет из Дайлакора… Мы остаемся… По крайней мере полсотни «лошариков» к перевалу привяжем — тебе все полегче будет!..
— Черт! Черт! — прошипел лейтенант. — Держитесь, Док! Постарайся подольше не высовываться! Продержись до рассвета! «Вертушки» будут — я уже доложил! Лошкаревка уже на ушах! Держись, «замок»! Я за вами сам вернусь! Держись!!!
— Все будет нормально, лейтенант! Конец связи!
Он положил переговорник на камень, взял в руки зеленый проводок, протянутый ими от мин, и посмотрел на Кота:
— Ну что, земеля, повоюем? Ты обижался на взводного, что он тебе только час на «развлечения» выделил, так вот тебе еще три, чтобы не заскучал!
Константин только улыбнулся в ответ:
— Нормально!!! Вот теперь оторвемся на полную катушку! — Он белозубо осклабился. — Сегодня «дедушки» Советской Армии тряхнут стариной!
— Эт точно, Котяра!.. Главное только, чтобы старина не отвалился, когда им трясти будешь!!! — улыбнулся Мишка в ответ…
— Не отвалится! — ответил Константин и передернул затвор «ПКМа», досылая патрон в патронник, и вдруг произнес: — А ослика жалко! Ни за что животина погибла…
— Только не плачь! — Мишка хлопнул друга по плечу. — А то получится, как в «Кавказской пленнице»: «Ты чего плачешь?» — «Птичку жалко!»
— И ее тоже! А за животину, невинно убиенную, они мне, суки, ответят по полной программе! Падлы бородатые!..
Те двадцать боевиков, что вышли из Ингарака, добрались до перевала раньше своих товарищей, шедших туда же с противоположной стороны хребта. Минут на десять раньше…
Мертвого осла с развороченными взрывом внутренностями, такого же обезображенного осколками «духа» и разорванный мешок с наркотиком, лежавшим тут же, они заметили издалека. И загалдели, как торговки на одесском Привозе…
