«Сандал», которого не было - Корецкий Данил Аркадьевич
– Ну, давайте за новое назначение Павла Васильевича! – поднял рюмку Востряков. – Чтоб двигался дальше и выше!
– Дальше не надо, а то зашлют на Северный полюс, – хохотнул Челобаев. – А выше – можно! Что такой рассеянный, Паша?
– Да нет, ничего. – Коцубенко опрокинул рюмку. На самом деле он действительно отвлекся, потому что вспомнил: Борза уничтожил «Сандал», которого не было… Но люди-то остались! Такие спецы всем отрядом не пропадают!
Когда гости уже расходились, хозяин спросил у милицейского генерала:
– А фото того кинжала где-то осталось?
– Конечно! Дела о нераскрытом убийстве хранятся вечно! Хочешь полюбоваться?
Коцубенко кивнул.
– Завтра дам команду, ребята отсканируют и мне перешлют. А я тебе скину!
– Спасибо! – Гостеприимный хозяин жал Челобаеву руку дольше, чем другим. Возникшая вдруг идея сжигала его изнутри, и мозг напряженно обдумывал, как воплотить ее в жизнь. А Коцубенко всегда добивался того, чего хотел. Поэтому, наверное, и стал генералом.
Москва, февраль 2005 г.
Секретарь начальника Управления «С» младший лейтенант Людмила Поволоцкая – статная двадцатипятилетняя брюнетка с короткой стрижкой, в тщательно подогнанном и выглаженном мундире, привычно толкнула тяжелую дверь кабинета шефа.
– Ваш кофе, Павел Васильевич!
– Спасибо, Людочка! – не отрываясь от компьютерного монитора, сухо сказал генерал.
Он даже не глянул в ее сторону, как обычно, не отметил образцовое ношение формы, не пошутил, что хоть сейчас ее фото можно разослать для плакатов по строевой подготовке во все части Российской армии, не отметил, что даже нарушения: юбка на десять сантиметров короче уставного варианта и лодочки на шпильке вместо грубых форменных туфель – не портят общего впечатления, скорей наоборот…
«Что он там смотрит? Да еще так внимательно… Вот так новости!» Обиженно поджав губки, секретарь поставила на стол блюдце с чашкой, взглянув при этом украдкой на монитор, да так и застыла с приоткрытым ртом. Видео было достаточно четкого качества, чтобы различить каждую деталь и разобрать каждый звук, хотя снято явно пленочной камерой. На экране, под пробирающее до мурашек кавказское песнопение в сопровождении бубна, какой-то мужик в камуфлированной одежде, заслоняя собой весь кадр, резал барана. Несколько ловких движений, и он выпрямился с веселой улыбкой на заросшем щетиной лице, демонстрируя в вытянутой руке отрезанную ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ голову! У ног палача подергивается в агонии обезглавленное тело в военной форме…
Людмила почувствовала, как комок тошноты подкатывает к горлу, зажала рот руками и выбежала из кабинета. Дверь осталась приоткрытой, и Коцубенко услышал, что дальше приемной ей добежать не удалось.
– Ну, что-о-о-о ты, – брезгливо протянул генерал, остановил видео, нажав на паузу, встал из-за стола, закрыл дверь и вернулся обратно. Секретарь интересовала его сейчас меньше всего. Откинувшись на спинку кресла, он увеличил кадр, сфокусировавшись на правой руке, в которой был зажат окровавленный кинжал. Да, это не обычное традиционное оружие горцев…
Коцубенко взял со стола служебный телефонный справочник с грифом ограниченного доступа в правом верхнем углу и принялся листать его. Найдя номер начальника Управления «Т» генерала Ермакова, снял трубку с пульта оперативной связи и защелкал клавишами набора.
– Вы просили по возможности помочь вашему подчиненному, – после приветствия сказал Коцубенко в трубку. – Этому… Как его? По Кавказскому региону который. Да, Нижегородцев! Так пусть подъезжает ко мне. Думаю, изыщу возможность помочь, раз вы за него просите.
Положив трубку, он нажал кнопку внутренней связи.
– Слушаю, Павел Васильевич! – раздался немного смущенный голос Людмилы. – Извините…
– Найди мне Игнатенкова, пусть зайдет!
Спустя несколько минут розовощекий майор – помощник по особым поручениям – стоял навытяжку перед генералом.
– Сергей, глянь сюда. – Коцубенко указал на монитор. – Нужно выбрать все кадры, где хорошо виден кинжал. Увеличишь его, только чтоб качество было хорошее. Не сможешь сам – найди специалиста! И с этой флешки фотографии возьмешь, тут он крупным планом и отличного качества. Покажи экспертам, пусть установят – один и тот же это кинжал или нет. Через два часа доложишь. Все понял?
– Так точно, товарищ генерал! Разрешите идти?
– Иди, работай!
– Есть! – майор вышел.
Механизм реализации возникшей идеи был запущен, и генерал с удовлетворением отхлебнул остывший кофе, даже не выразив неудовольствия по этому поводу.
Чечня, февраль 2005 г.
В камере, куда перевели сандаловцев, сидели не только бывшие, но и до суда не уволенные, а потому числящиеся действующими военнослужащие и сотрудники милиции. Зековских традиций здесь не поддерживали, но свой старший, типа смотрящего, все-таки имелся. Называли его Рэмбо. Скорее всего, это был его позывной в прошлой жизни. Телосложением на качка не похож, но в развязных манерах с первого взгляда чувствовалась дерзость и превосходство над окружающими. Эти свойства характерны обычно для всех блатных и пребывание его за решеткой казалось вполне закономерным.
В первую же ночь сандаловцы, после короткой стычки, освободили себе две шконки и заняли освободившиеся места.
– Не горячись, Рэмбо! – объяснил Граф, лежа на нижнем ярусе. – У вас ведь почти все по одному спят. А мы по двое. Так что все по чесноку…
Глаза Рэмбо зло блеснули в тусклом освещении – так в голливудских фильмах глаза вампиров вспыхивают на миг красным огнем. Прощать подобную дерзость он не собирался, хотя виду не подал.
А ближе к утру обостренные чувства спецназовца, подобно будильнику, прервали тяжелый сон Аюба. Еще не успев сообразить, что происходит, он инстинктивно вскочил. И это действие оказалось очень своевременным – самое распространенное в камерах оружие – заточка из обувного супинатора пропорола матрац, на котором он только что лежал. Граф без замаха резко выбросил вперед левую руку, костяшки кулака напоролись на чьи-то зубы. Рэмбо крякнул и рухнул на спину Лося, боровшегося на полу с бывшим оружейником, угодившим в СИЗО за торговлю боеприпасами. Спрыгнувшие с верхнего яруса Док и Тихий быстро помогли угомонить нападавших, и те, как отогнанные палкой собаки, разошлись по местам.
Однако стало ясно, что спать всем сразу нельзя.
– Давайте так, – шепнул Аюб. – Сначала дежурю я, потом Тихий. А дальше посмотрим…
В таком режиме и проходили следующие ночи. Противники, похоже, никуда не торопились – понимали: рано или поздно дружная четверка выдохнется. Время тянулось и летело. Когда приходилось бодрствовать, ме-е‑е-едленно сжималось в пружину, а как только наступала очередь сна – бац, и летело так стремительно, как скорострельная «Шилка» [24] выплевывает весь свой боезапас.
Так было и в этот раз. Глухие голоса заключенных монотонно убаюкивали, словно издалека. Время тянулось, пружина сжималась, сжималась…
– Эй, ты не спишь? – спросил сидевший в ногах у Графа Лось.
– Нет, – шевельнул губами Аюб. А может, это ему приснилось в тяжелой дреме.
Но в следующее, как ему показалось, мгновение лента жизни закрутилась с бешеной скоростью. Лицо сильно сдавило. Привкус крови смешался со вкусом краски, которой была выкрашена шконка. Аюб кое-как вырвался из-под прижимавшей его руки…
– С-с-сука-а-а-а…
В этот раз отбиться удалось с трудом. С большим трудом. У Дока снова кровоточило ухо, точнее, то, что от него осталось после ранения, у Лося заплыл левый глаз, Тихому, похоже, сломали ребро, а Аюб не мог пошевелить правой рукой, обвисшей словно плеть.
– Куда же он пропал, этот Вампир? – в сердцах произнес Тихий. – Еще одну атаку мы не переживем.
Ответа не последовало. Все знали, что он прав.
Северная Осетия, Моздок
