Андрей Таманцев - Чужая игра
— Да... красиво поешь! — похвалил Док.
Артист гордо поглядывал на нас, напустив на себя исключительно самодовольный вид — что-что, а рожей он мог изобразить что угодно, одно слово — Артист.
Но тут голос подал Боцман:
— А что же ты не рассказал командиру, как вы с Мухой в гараже лопухнулись?
— Да я ж сказал: остальное неинтересно...
— А ну давай выкладывай все! — потребовал я.
Самодовольная скромность его продувной рожи мгновенно сменилась выражением застенчивой скромности.
— Ну Боцман с генералом остались нас возле ворот поджидать, а мы вроде как при деле оказались, нашли с Мухой этот грузовичок. Грузовичок, показалось, ничего себе, на ходу, и в фургоне достаточно уютно... Ну завел Муха «газон» и к воротам рулит. А я тем временем уже там сторожу лапшу на уши вешаю: типа не знает ли он моего братана Ваську по кличке Шнур... А Муха... ох, не могу! — горестно вздохнул он. — Муха в ворота заезжает и глохнет прямо перед окошком сторожа: как назло, бензин кончился.
— Что же он, не видел, что ли, на датчике, есть в машине горючее или нет? — спросил Док. — Что-то на Муху это не похоже...
— Да датчик, гад, сломан был! Он, оказывается, всю жизнь полный бак показывал, откуда Мухе про это знать? Короче, встает он в воротах. Сторож тянется в окно посмотреть, кто это там дорогу перегородил. И что прикажете делать? Я аккуратненько прерываю его любопытство; Муха бежит к ближайшей машине с ведром сливать горючку, а тут кто-то на улице сигналит: убери, мол, машину с дороги!.. — короче, полный абзац! Но, как вы сами можете убедиться, благодаря нашей с Мухой находчивости, все кончилось вполне благополучно. — Артист повел руками в стороны, демонстрируя нам внутреннее убранство «технички». — Вот мы все вместе сидим здесь, а доблестный Муха везет нас к конечной точке нашего маршрута...
— Ну конца нашему маршруту пока еще не видно... — заметил я. — А за детальный, многокрасочный рассказ большое человеческое спасибо, товарищ Артист.
— Рады стараться, товарищ Пастух! — вскочил, распрямляясь, Сенька, чтобы залихватски отблагодарить за похвалу отданием чести.
Получилось бы это у него вполне по-гусарски, если бы он не двинул головой в крышу «технички». Мы с Боцманом, не выдержав, засмеялись. Даже Док улыбнулся, глядя, как Артист, морщась от боли, потирает рукой и без того уже разбитую голову.
Еще минут сорок мы ехали без особых приключений. Я, надев для маскировки чью-то спецовку, оставленную в шкафчике, пересел в кабину к Мухе. От Рязани до Москвы сто восемьдесят километров довольно сносного шоссе. И здесь, на середине пути, мы наконец-то состыковались с генералом Голубковым. Надо сказать, все это время, что ехали по шоссе, я опасался, что мы можем разминуться, но я явно недооценивал своего генерала. И понял это, когда увидел, как какой-то человек, заметив наш «газон», вышел из своей «Волги» и, стоя на проезжей части, замахал руками.
— Куда он лезет? — спросил у меня Муха и вдруг обрадовался: — Командир, это же Голубков!
— А ты что, сразу своего разглядеть не можешь? — с облегчением ответил я и попросил: — Давай тормози и вставай на обочине.
Мы остановились. Я подошел к Голубкову и пожал ему руку. Рука была сухая и крепкая: в глазах искренняя радость.
— Прорвались! Молодцы! — Генерал от души хлопнул меня по плечу. — Быстро пересаживай своих ребят ко мне в «Волгу» — и едем в Москву.
— Постойте... К чему такие сложности? Может, мы на своей «техничке» поедем? Да мы всемером к вам и не влезем, — там один только Иконников два места займет... А у нас еще и Боцман... корпусной мужчина...
— В «техничке» нельзя! — отрезал Голубков. — Пять минут назад на эту машину объявлен розыск по всей рязанской трассе, я слушал милицейские разговоры на их волне. Ничего, как-нибудь поместимся — в тесноте, да не в обиде... Тем более генерала Иконникова я с собой не повезу.
— Как?! — напрягся я. — А зачем же мы тогда его столько времени за собой тащили? Он чеченским террористам контейнер сдал, а мы его за просто так отпустим?
— Ты многого не знаешь, Сергей... — мягко сказал Голубков. — Сейчас не время объяснять тебе всю расстановку сил в верхах, но поверь мне на слово: Иконников все равно карта битая. Сейчас он нам будет только обузой. Зови своих, время не ждет; чтоб ты знал, на вас даже армейская контрразведка объявила охоту...
Я распахнул дверь фургона:
— Вылезай, приехали! «Газон» в розыске, дальше на нем ехать нельзя. Грузимся все в «Волгу» и едем в Москву.
— С генералом не влезем, — озабоченно заметил Боцман.
— Генерал остается. Он нам больше не нужен.
— Что, так и отпустим? — возмутился Боцман. Я мог его понять: Боцман натерпелся с генералом больше всех нас.
— Не волнуйся, им займутся другие, — успокоил я его. — Он свое и так получит...
Ребята выпрыгнули на асфальт и пошли к «Волге». Я напоследок глянул в «техничку» — Иконников по-прежнему сидел там, забившись в угол. Кажется, и он не мог поверить, что мы его отпускаем на все четыре стороны. Я не стал ничего ему говорить — зачем? На паре-другой смачных солдатских выражений, которые вертелись на языке, я бы не остановился, а душу все равно бы не отвел. Хорошо бы выпороть его на прощанье, да не было ни желания, на времени марать руки об его жирную задницу...
Я захлопнул дверь фургона и пошел за ребятами.
Подходя к ним, я услышал, как Голубков распекает Артиста:
— За каким хреном, Семен, вы тащите в машину это дерьмо? — Голубков ткнул пальцем в сторону сумки с автоматами, отобранными у чеченцев. — Они, случись что, теперь ни вам не помогут, ни вашим друзьям.
— А как же? На дороге же их не бросишь... — растерянно протянул Артист.
— Ладно, кидай в багажник, авось пронесет... Вот! Вот что вам поможет! — Голубков достал из кармана лист какого-то документа. — Согласно этому приказу вы уже неделю находитесь в прямом подчинении у генерала Бойко и все ваши предыдущие действия были непосредственно связаны с выполнением его задания.
— А кто этот Бойко? — спросил Муха.
— Кремлевское начальство надо знать! — попенял ему Док. — Генерал Бойко — заместитель секретаря Совета безопасности.
— Держи, Сергей... — Генерал протянул мне приказ, напечатанный на красивой гербовой бумаге с водяными знаками. — Это ваша охранная грамота. Показывай ее всем, кто на тебя станет наезжать.
Мы забросили сумку с автоматами в багажник машины, кое-как разместились в «Волге» и на приличной скорости погнали к Москве. С бумагой Бойко в кармане и с Голубковым за рулем я — после всех случившихся с нами передряг — чувствовал себя очень комфортно. К моему большому сожалению, это состояние жило во мне недолго... Даже слишком недолго: не прошло и десяти минут, как у поворота на Воскресенск нам двумя трейлерами перегородили дорогу какие-то крутые ребята в невиданном камуфляже без знаков различия и с вооружением, о котором я только слышал, но никогда не держал в руках.
— Сохраняйте спокойствие! — успел сказать Голубков. — Это спецназ разведки, у них задание на вашу ликвидацию...
Дальше он договорить не успел: к машине со всех сторон подскочили спецназовцы, не церемонясь, осыпая тумаками, выволокли, всех нас из «Волги» и заставили бежать к близлежащему лесу. Делали они все это слаженно, молча и — чего скрывать — красиво...
Хотя, наверное, и мои сумели бы не хуже. Заведя в лесок, нас побросали на землю лицом в траву, и только тогда один из камуфляжных рявкнул:
— Всем молчать! Шевельнетесь — стреляю!
Затем я услышал, как другой спецназовец — скорее всего, командир — доложил по телефону:
— Сокол, я Синица. Вся группа захвачена. С ними в момент захвата оказался еще один, за рулем. Машина с конторскими номерами и спецсигналом... Понял... Есть, выполнять приказ! — Он замолчал, а потом я услышал то, что и ожидал, хотя очень-очень не хотел бы этого услышать... — Получено подтверждение основного варианта, — сказал он, обращаясь к своим. — Шофера оставляем, с остальными действуем по первоначальному плану.
В переводе на нормальный человеческий язык это значило только одно: командир спецназовцев приказал своим бойцам приступить к нашей ликвидации...
8
Генерал Иконников долго не мог поверить своему счастью: он свободен! Не считая синяка под глазом, «подаренного» ему Боцманом, он, кажется, вышел из всей этой истории благополучно... Иконников еще немного посидел в размышлении в кузове «газона» и, решив, что ему лучше всего немедленно вернуться на «Гамму» и постараться как можно тщательнее замести следы своего участия в пропаже контейнера, вылез из грузовика.
Бумажник с документами и деньгами Пастух ему отдал, поэтому большой проблемы с возвращением домой Алексей Николаевич не испытывал. Он встал на обочине, быстро поймал частника, который согласился за сто рублей довезти его до Рязани, и уже через пару часов покупал билет до своего города в кассах местного железнодорожного вокзала. С поездом ему тоже повезло: он отходил через полтора часа. Иконников зашел в ближайшую гостиницу и, заплатив без разговоров столько, сколько запросил дежурный администратор, отправился принимать душ.
