Уоррен Мерфи - Бамбуковый дракон
Он запомнит дорогу, по которой они пройдут, и приглядится к местным ориентирам, чтобы получить возможность вернуться по собственным следам. Если в конце пути их ожидает какая-либо ценная находка, Чалмерс позаботится о том, чтобы урвать себе львиную долю, а если не выйдет, что ж – он запомнит местонахождение убежища дикарей и вернется сюда позже в компании серьезных ребят, которые знают, что они делают и знают цену жизни – не то что эти высоколобые, которые, случись заварушка, не отличат пистолета от ночного горшка.
Вряд ли мировое сообщество станет оплакивать гибель жалкого племени уродцев, подумал Чалмерс. Более того, стереть с лица земли этот мерзкий рассадник дурных генов – его долг перед человечеством. Если правда выплывет наружу и поднимется шумиха, всегда можно будет сказать, что это был акт самообороны. Пайк сумеет подтвердить свою правоту, предъявив отнятое у дикарей оружие... а может быть, даже трупы жертв недавнего столкновения.
Чалмерс продолжал шагать по тропе, обливаясь потом и с каждой минутой все крепче убеждаясь в том, что он должен бежать в одиночку. За шкуру этого желтопузого ублюдка, Сибу Сандакана, он не дал бы и дохлой мухи, а старик профессор стеснял бы его действия. Вздумай Чалмерс тащить с собой Стокуэлла, когда по их следам мчится завывающая орда туземцев, он наверняка бы погиб. К тому же доктор был превосходной жертвой – его смерть в руках дикарей подняла бы волну протестов от Куала-Лумпура до Соединенных Штатов, и тогда любые карательные меры Чалмерса получили бы официальное одобрение властей.
Да будет так.
К тому времени, когда закончилась первая миля пути, Чалмерс принял окончательное решение. Он будет осторожен, внимателен и не упустит свой шанс.
* * *Маленькая черная коробочка плыла к нему между деревьями, и Римо выхватил ее из воздуха, осмотрел и сунул в карман. Судя по всему, это был сигнальный прибор. Короткая перепалка между Сибу Сандаканом и бывшим проводником экспедиции дала Римо понять, что он мог бы вызвать войска, нажав кнопку, однако ему вовсе не хотелось, чтобы в джунглях высадилось вооруженное подразделение солдат – во всяком случае, пока.
Засада застала Римо врасплох, но он быстро преодолел замешательство и тут же решил преследовать туземцев и их пленников, выяснить, куда они идут и как может отразиться на его задании такой поворот событий.
В этот миг физические недостатки местных жителей занимали Римо ничуть не больше, чем их самих. Он мог бы назвать несколько причин, способных превратить изолированный народ в племя уродцев. Например, вырождение, генетические отклонения, накопившиеся за долгие поколения в отсутствие притока здоровой крови. Другим возможным объяснением было загрязнение воздуха и воды – нечто подобное произошло несколько лет назад в японском городе Миномата, жители которого употребляли в пищу рыбу, зараженную ртутью. Воздействие инсектицидов и промышленных отходов из географических соображений можно было исключить, но в природе существовали минералы и тяжелые металлы, могущие произвести тот же эффект.
Наконец туземцы и их пленники, прервав размышления Римо, вновь отправились в дорогу. Они продолжали двигаться на восток и, лишь пройдя около полумили, взяли чуть южнее. При этом они сошли с тропы, но дикарей это ничуть не волновало – они вели трех пленников тайными дорожками, по которым еще не ступала нога белого человека.
Римо крался позади, словно тень, держась в отдалении, чтобы не выдать себя, но достаточно близко, чтобы не упустить ни запаха, ни звука. Туземцам было не привыкать к путешествиям в джунглях, но даже и они оставляли следы, заметные всякому, кто имеет глаза. Римо мог бы отпустить их на расстояние дневного перехода, но счел за лучшее находиться рядом с пленниками на тот случай, если внезапно наступит развязка, какова бы она ни была.
Пешая прогулка давала Римо время поразмыслить над словами, которые он подслушал, наблюдая за малайцами и захваченными ими путешественниками. Судя по разговору, пленников вели к Нагаку, чем бы тот ни оказался. Уже само это слово вызывало у Римо раздражение, и тем не менее он решил выждать и посмотреть, что произойдет в ближайшее время. Выскочить из-за деревьев и напасть на туземцев означало подвергнуть опасности своих бывших спутников. Невзирая на подавляющее численное преимущество противника, Римо не боялся за свою жизнь, но вряд ли смог бы помешать кому-нибудь из дикарей пронзить копьем Стокуэлла, Сандакана или даже Чалмерса, пока он будет расправляться с остальными. Каковы бы ни были намерения туземцев, Римо был готов молниеносно вмешаться в ход событий, если пленников попытаются убить прямо на тропе, но, пока этого не случилось, предпочитал ждать и наблюдать.
Джунгли становились все мрачнее – это впечатление лишь подчеркивал переполненный живностью подлесок и какое-то неясное, почти мистическое ощущение, – но Римо без особого труда следовал за причудливой процессией. Как-то раз он преодолел около четверти мили пути, пробираясь над головами идущих по ветвям. Здесь, у вершин деревьев, в шестнадцати футах над землей, царил совсем иной мир, наполненный созданиями, которые появлялись на свет, жили своей хлопотливой жизнью и умирали, ни разу не спустившись вниз.
Римо подумал, не подождать ли ему Чиуна, но отказался от этой мысли, поскольку не имел ни малейшего понятия о том, где сейчас находится старый кореец, где ему вздумается вновь появиться на глаза и какие планы он вынашивает. Сейчас главной задачей было присматривать за Стокуэллом и его спутниками, не упуская их из виду.
Несомненно, впереди их ожидает неведомое суровое испытание. Римо надеялся, что при благоприятном стечении обстоятельств ему удастся выявить шпиона и тем самым завершить свою миссию. А уж после того, как лазутчик будет уничтожен, можно будет решать, что делать с уродцами и уцелевшими членами экспедиции. И с коробочкой, лежавшей в кармане его брюк.
Что имел в виду Кучинг Кангар, говоря о Нагаке? Создавалось впечатление, что Стокуэлл и его компаньоны захвачены местной религиозной сектой, впрочем, Римо не мог сказать наверняка. Он не видел ничего необычного в том, что люди поклоняются вымышленному чудовищу, а все происходящее прекрасно укладывалось в рамки заурядного мифотворчества, о чем бы ни повествовали легенды – о драконе или племени лесных троллей. Будь у Римо возможность расспросить местных жителей, он ничуть не удивился бы, обнаружив, что уродцы сами распространяют в округе небылицы на сей счет.
Однако в настоящее время о духах и мифах можно было забыть. Римо занимали более насущные дела, кровь и плоть – туземцы, трое пленных и тот человек, которого он должен был выследить и уничтожить. А привидения и демоны джунглей пусть сами заботятся о себе.
В пределы Тасик-Бера вступил невиданный, зловещий, не ведающий жалости хищник. Он не успокоится, пока не выполнит порученную ему работу.
И если старина Нагак захочет полакомиться добычей Римо, ему придется подождать своей очереди.
Глава 15
Саффорд Стокуэлл шлепнул себя по шее. Жара и неумолчное жужжание насекомых, отдававшееся звоном в ушах, начинали сводить его с ума. Он поставил на карту все, что имел, забрался так далеко, и все это лишь для того, чтобы угодить в лапы первобытных дикарей, так и не достигнув своей цели. Сама эта мысль казалась Стокуэллу нестерпимой. Смерть Одри оказалась напрасной, и все труды экспедиции пошли прахом. И когда он сгинет в джунглях, еще один белокожий человек, павший их жертвой и не сумевший разобраться в происходящем, Джорджтаунские зубоскалы всласть посмеются над его неудачей.
Кучинг Кангар обещал привести экспедицию к Нагаку. И хотя его обещание отдавало неприкрытой угрозой, профессор увидел в словах бывшего проводника обнадеживающий знак. Судя по всему, туземцы собирались умертвить своих пленников, но профессор наделся уговорить их сменить гнев на милость. А если нет, он по крайней мере получал возможность удовлетворить свое любопытство.
Стокуэлл не был антропологом, но отличался эрудицией и глубокими познаниями в области многих научных дисциплин. Он знал, что культовые обряды большинства племен, живущих вдали от «цивилизованного» мира с его наркотиками и «спасителями»-психопатами, основаны на реальных достоверных событиях. Так, в Полинезии бытует культ «авиагруза», восходящий своими корнями к временам второй мировой войны, когда на островах приземлялись машины ВВС союзных войск. Некоторые изолированные племена до сих пор поклоняются моделям самолетов, которые осыпали их небесными благами пятьдесят лет назад; целые поколения аборигенов выросли, ожидая возвращения небесных божеств.
Почему же Нагак непременно должен оказаться выдумкой, продуктом воспаленного воображения какого-нибудь знахаря или колдуна? Не могло ли случиться так, что когда-то в прошлом племя Кучинга Кангара действительно сталкивалось с неизвестным чудовищем, которое в наши дни считается вымершим?
