Александр Мазин - Черный Стрелок
Веня в ярости шваркнул трубкой об пол. Упругая пенка смягчила удар: «труба» уцелела. И это было хорошо, потому что телефон Вене был остро нужен.
Но Хлебалову он звонить не стал. Смысл? Григорьич только орать будет без толку. Хозяину не жалобы нужны, а положительные результаты. И Веня даст результаты. На прямую драку идти нельзя – «тигры» сильнее, и на своей территории. Но ответить подлянкой на подлянку – это реально. Тем более что у Стены уже был конкретный вариант.
Веня натянул шорты и набрал номер дежурного:
– Рябого через пятнадцать минут ко мне в кабинет! – приказал он.
Сам Застенов появился в кабинете немного раньше и ввел в компьютер свой личный код. Нужное ему досье оказалось небольшим, но содержащим практически все, что нужно. К приходу Рябого он распечатал две странички: фотографию с личными характеристиками объекта, график перемещений и пару телефонов охранников, которые удалось выяснить. Кроме того, он переговорил с охраной Фомы и выяснил, как эти лопухи его потеряли. Пошел отлить – и пропал. Причем не с чужой помощью, а самостоятельно, смылся через кухню. А трем оболтусам даже в голову не пришло, что «тело» может удрать по собственной идиотской прихоти.
– Что, парень, подняться хочешь? – спросил Веня, когда в кабинете появился Рябой.
Подняться Рябой хотел, очень хотел.
– Тогда слушай! – сказал Застенов и в подробностях изложил тему. – Бойцов подберешь сам, человек пять-шесть, больше не надо. С охраной – как хотите, а ее взять аккуратно. Чтоб волосок не упал! Сделаешь как надо – поставлю на место Хожняка.
– А Хожняк? – осторожно спросил Рябой.
– Не твое дело, – буркнул Веня. Но деликатность бойца ему понравилась, и он снизошел до объяснения. – Он не обидится. Грохнули Хожняка.
– А-а-а, понял, – сказал Рябой и больше никаких вопросов задавать не стал, что тоже понравилось Вене.
– Разрешите идти? – спросил он по-военному.
– Иди, – кивнул Застенов.
Дверь за Рябым едва успела закрыться, как телефон Стены опять зачирикал.
– Застенов? – грозно вопросил в трубке голос Хлебалова. – Ну-ка быстро ко мне!
– Ну вы и мудаки! – яростно цедил Хлебалов. – Такую возможность упустили! И засветились, мать вашу, по полной программе! Ну мудаки! И двое наших дебилов теперь у них…
Хлебалов яростно шлепнул по селектору:
– Фома!
– Фомы Галактионовича еще нет, – пропел нежный голосок.
– Мать его! Где шляется этот хреноглот! – прорычал Хлебалов.
– Николай Григорьич… – начал Застенов.
– Заткнись! – оборвал его Хлебалов. – Антон, ты говори!
– Ну эту проблему мы решим, – сказал начальник «рыбинспекции», Антон Владленович Мушкин, второй год щеголявший в полковничьих погонах, «купленных» ему Хлебаловым.
Кроме него, на «закрытом совещании» присутствовали еще трое: Тиша Кочко, вызванный из Никитска, поскольку – коренной ширгородец и отличный оперативник, Ефим Асланович Юматов и, конечно, Веня Застенов.
– Решишь! – рявкнул Застенов. – Как с москвичом?
– Работаем, – лаконично ответил Мушкин. – Три группы задействованы.
– Не просечет?
– Думаю, нет. Без прикрытия работает. Хотя группа с ним приехала, это точно. Своя, местные только на подхвате.
– И где эта группа? Чем занимается?
– А хрен ее знает, чем она занимается, Николай Григорьич. Ищем.
– Хрен, говоришь? – оскалился Хлебалов. – Так я тебе скажу! Нашу базу на Песчаном она выпотрошила!
– Я так не думаю, – сдержанно ответил Мушкин. – И Тиша тоже так считает.
– Да, – подтвердил Кочко. – Не их методы.
– Как это не их? – возмутился Застенов. – Это же типичная спецназовская работа. Уж я-то знаю!
– Они оперативники, – так же спокойно возразил Мушкин. – Это установленные данные, так, Ефим Асланович?
– Да, – кивнул Юматов. – Моему столичному информатору можно доверять.
– Если бы Песчаный брали эфэсбэшники, мы бы сейчас на нарах парились, – твердо заявил Мушкин. – Эти с бухты-барахты не наезжают. А вот на «тигров» медведевских очень похоже. Тем более вся эта возня вокруг Колесникова…
– Возня, говоришь? – вскинулся Застенов. – Сколько ребят побили! Хожняка грохнули! А тебе – возня!
Мушкин промолчал, но вмешался Кочко.
– Не кипятись, Веня. Ребят, конечно, жалко, но чего уж теперь. Надо думать, как дальше жить. Вот лично мне эта история с Колбасниковым совсем непонятна. Бой за избушку лесника какой-то. Очень похоже на провокацию.
– Может, опять москвичи? – предположил Юматов.
– Сомнительно, – проговорил Мушкин. – Им же в первую очередь информация нужна, а не побитые «быки». Если бы вам нужна была информация, что бы вы сделали?
– Что? – спросил Застенов.
– Я, – сказал Кочко, – выявил бы самого перспективного носителя и чисто-аккуратно его снял. И выпотрошил.
– Логично, – согласился Мушкин.
Остальные тоже кивнули. Кроме Хлебалова, который молча, мрачно дымил сигаретой.
– И кто же этот перспективный носитель? – спросил Застенов и вдруг побледнел.
– Где этот чертов Фома? – проворчал Хлебалов, раздавив окурок.
– Я знаю, где он, – упавшим голосом произнес Застенов. И выложил все, что знал об исчезновении Фомы.
– Так что ж ты молчишь, идиот? – яростно процедил Хлебалов.
– Я хотел сказать, Николай Григорьич, – обиженно возразил Застенов. – Вы же меня сами перебили.
– А какого хрена ты дал себя перебить? – взорвался Хлебалов.
– Я… – начал Застенов.
– Головка от …! – зарычал Хлебалов. Лицо его побагровело. Он с огромным усилием справился с собой. – Значит так. Ефим! Сурьин нам деньги перевел?
– Да, но…
– Давай звони Медведеву! Буду с ним мириться! На любых условиях!
Юматов потянулся к телефону, но Застенов схватил его за руку.
– Погоди, Асланыч! Не станет Медведев с нами мириться, Николай Григорьевич!
– Почему ты так уверен?
– Да понимаете… – И Веня с некоторым смущением изложил предпринятое им ответное действие.
– Ах ты… – Хлебалов побледнел.
Юматов тут же полез в карман, вытряхнул пилюлю и протянул шефу.
– Сунь под язык, Григорьич!
– Ничего, обойдусь, – буркнул Хлебалов. – У меня сердце крепкое, не дождетесь.
– Это еще не все, Григорьич, – произнес Юматов. – Ты про деньги спросил, сурьинские?
– Ну?
– Он их перевел. На наш старый счет в Кредобанке. Только на счете их уже нет!
– То есть как?!
– Нет! Кто-то их слил! Сразу, как только перевели.
– Куда?!
– Выясняем.
– Что в банке говорят?
– Говорят… Что деньги как-то сами перевелись. Вроде по нашему распоряжению. Но я там… навел кое-какие справки…
– Ну?
– Это счет Общественного фонда Ширгородского обкома национал-коммунистической партии. Переведено примерно сто тысяч. Добровольное пожертвование.
– Руслан, ну Руслан… – выдохнул Хлебалов. – Ефим, дай свою пилюлю…
– Я не понял, при чем здесь Медведев? – вполголоса спросил Веня у Мушкина.
– Кредобанк – под ним, – пояснил начальник «рыбинспекции».
– И национал-коммунисты тоже, – негромко добавил Кочко.
– Филин мне точно киллеров подошлет, – простонал Хлебалов. – А москвич… – внезапно он встрепенулся. – А ну-ка повтори, Веня, что тебе этот сказал, про Фому?
Застенов повторил. Память у него была превосходная.
Хлебалов задумался. Надолго. Минут на двадцать. Никто из присутствовавших не рискнул прервать его размышления, только Юматов встал, подошел к окну и в задумчивости глядел на зеленоватую Юрь.
Хлебалов наконец поднял голову.
– Вот скажи мне, Веня, на хрена ты это все затеял?
– Гамбит. Я подумал: Медведев согласится обменять Фому на равнозначную фигуру. Я подумал: Медведев согласится обменять вашего секретаря на свою секретутку, как только мы ее возьмем. Она у него новенькая и у нас в разработке. Я послал ребят, думаю, они ее вот-вот возьмут.
– Веня, Веня… – укоризненно произнес Юматов. – Очень глупо!
– Потому что никто не станет менять старого секретаря на новую блядь!
– Но почему?
– Потому что эта новая блядь знает только о том, как шеф любит трахаться, – пояснил Юматов.
– Ты что сказал? – хрипло произнес Хлебалов. – Ты сказал: возьмем?
– Ну да! – кивнул Веня.
– Значит, ты ее еще не взял?
– Ну…
– Быстро своих долболобов назад! – страшным шепотом проговорил Хлебалов.
Веня схватился за телефон… И спустя минуту спрятал его в карман и сказал, глядя в пол:
– Поздно.
– Та-ак, – Хлебалов обвел своих приспешников тяжелым взглядом. – Что будем делать?
– Бабу отпустить, – тут же ответил Кочко. – А Фому надо искать. И вытягивать.
– Подчистить его надо, – хмуро пробормотал Веня.
– Подчистить надо, – с неприятной интонацией проговорил Хлебалов. – Только не Фому.
Повисло напряженное молчание. Наконец Застенов спросил:
– Кого подчистить-то, Николай Григорьич?
