Виктор Степанычев - Мастер боя
Правая рука Роткевича опустилась к поясу шелковых брюк. Пальцы произвели краткую манипуляцию, по виду – аккуратно перехватывая что-то невидимое. Его рука резким движением, словно вытягивая из ножен саблю, рванулась вверх. Рубящие крест-накрест взмахи издали пронзительный свист.
«Мэнуки» – услужливо подсказало сознание Петра, выудив из дальних уголков название этого предмета. Тонкая спиральная проволока, использовавшаяся как украшение, вплетаемое в рукоять катана, имела и второе предназначение. В руках опытного бойца она была страшным оружием. Ею было можно перебить ногу, лишить противника пальцев, а легенды упоминали самураев, которые отрубали с помощью мэнуки головы своим врагам. А еще ее легко было укрыть от чужих глаз, что и сделал Роткевич. Похоже, он не был уверен в своих силах, выходя на бой с Петром, если запасся подобным оружием.
Неутешительная информация мигом пронеслась в голове Петра. Где-то рядом бушевал зал, что-то громко кричал в микрофон судья. Все это происходило совсем близко и одновременно далеко. По крайней мере, так казалось Великому Дракону. Бой никто не останавливал. Не находилось смельчака, который вошел бы в десятиугольник и встал на пути разъяренного Санни-Сапсана. Пример эрзац-ниндзя, с которым он расправился голыми руками, на подвиг никого не вдохновлял.
Противный пронзительный свист от мэнуки, рассекающей воздух над головой Роткевича, словно заворожил Петра. Но и ощущение крайней опасности не вывело его из состояния равновесия.
Мозг спокойно сканировал внешние раздражители, отсекая ненужное и просчитывая ситуацию.
Петр отступил на шаг и полуприкрыл глаза. Блестящий от пота торс Сапсана и лицо окончательно утратили конкретные черты и стали лишь контуром. Он был предельно четким и вовсе не принадлежал Весельчаку Санни, Роткевичу, стремительному соколу Сапсану и прочая, и прочая… Ушел человек, остался объект.
Мэнуки ускорила движение. Свист стал еще тоньше. Повинуясь рукам Сапсана, грозное украшение-оружие ушло с постоянной орбиты над головой и заметалось по совершенно невообразимым траекториям. Глазу уже невозможно было разглядеть летящую проволоку. Она сливалась в смертоносный диск, каждую секунду меняющий направление. Диск, вытягиваясь, складывался и превращался в конус – осязаемый и страшный, а потом снова становился диском.
Роткевич сделал шаг к Петру, еще один, еще… Великий Дракон стоял не шевелясь. Зал зачарованно замер, наблюдая за происходящим на ринге. Сапсан неожиданно выбросил вперед руку, и мэнуки, ставшая ее продолжением, выстрелила в соперника узким смертельным лучом. Петр, словно ожидая этого, стремительно шагнул влево и опять замер на месте. Мэнуки ушла и снова превратилась в размытый диск. Еще один стремительный выпад… И еще один аккуратный шажок Дракона.
Петр внимательно и спокойно наблюдал за Роткевичем. Его сознание строго контролировало соперника. Малейшее изменение в повороте, в наклоне кисти Сапсана просчитывалось им в тысячные доли секунды. А живой компьютер мозга строил алгоритм контратаки. Он учитывал и считал каждое движение, скорость вращения и угол бросков, разброс, повороты и высоту полета… Уравнение складывалось непростое, но решение у него было.
Череда частых атак Сапсана выдала его крайнее раздражение. Противник слишком просто и легко уходил от выпадов. На очередном шаге Роткевич вновь рванулся вперед. Мэнуки раз, второй выстрелила смертельным лучом, пытаясь ужалить Петра.
Неожиданно Дракон, выставив перед собой шест, пошел на сближение. Сапсан вовремя уловил атаку и резко выбросил перед собой горизонтально крутящуюся мэнуки. Встретив жесткий бамбук, она без особых усилий, будто острейшей фрезой, перерубила его надвое. Где-то над головами бойцов глухо ахнул зал. Даже самые сомневающиеся из числа зрителей поняли, что эта поющая проволочка вовсе не игрушка для развлечений, а смертельное оружие.
Зажав в руках две половинки шеста, Петр отступил на пару шагов. Все шло так, как он задумал. Пусть Роткевич думает, что он продемонстрировал ему мощь оружия и необычайное мастерство. На деле он лишь исполнил часть плана Великого Дракона. Теперь следовало быть внимательным и ждать.
Санни-Сапсан уверенно наступал, обостряя ситуацию. Мэнуки невесомо кружила в его руках, раз за разом выбрасывая свое страшное жало. После очередного выпада Сапсан потянул мэнуки на себя, переводя ее из положения луча в вертикальный диск. Но тут произошло то, на что он не смог среагировать. И не из-за того, что растерялся, а просто все произошло слишком быстро. Ни Роткевич, ни зрители не уловили стремительного броска Дракона.
Левая рука Петра, молниеносно закрутив обломок шеста, едва не сравняв скорость с летящей мэнуки, буквально воткнула его в плоскость вращающегося диска и немного затормозила движение. Правая же рука, выждав миллисекунды после броска, вторым обломком поймала середину потерявшей скорость смертельной проволоки и позволила ей захлестнуть бамбуковый конец. Волна молнией пронеслась по мэнуки, опутав петлей, словно лассо, кисть руки Сапсана, и понесла за собой. Мощный рывок закрутил Роткевича вокруг своей оси.
Остановив вращение мэнуки и поймав ею руку Роткевича, Петр одним стремительным прыжком оказался за спиной соперника.
Проволока сильнейшим рывком развернула ошеломленного Сапсана на сто восемьдесят градусов и поставила лицом к лицу с Великим Драконом. Мощнейший тван туан – короткий тупой удар в лоб «головой удава» буквально ослепил Сапсана. Он ничего не видел, а только чувствовал. Второе касание «удава», острое и парализующее, пришлось в область поясницы справа. Последним Роткевич ощутил касание ребра чужой ладони основания шеи. Дальше была лишь темнота и мучительное пробуждение.
Сапсан не мог определить, сколько времени он находился без сознания. Открыв глаза и вспомнив, что с ним произошло, Роткевич попытался вскочить на ноги, но не смог этого сделать. Собственно, и пошевелиться ему было проблематично.
Он лежал связанный мэнуки, со стянутыми вместе руками и ногами, словно баран перед стрижкой. Рядом валялись обломки шеста. Соперник стоял, устало опустив плечи, в нескольких шагах от поверженного трижды чемпиона.
Зал бушевал и гремел овацией. Истерически-радостно орал в микрофон судья. Разом нахлынувшая усталость сковала мышцы Петра. Его хватило лишь на то, чтобы поднять вверх руки, приветствуя зрителей, аплодирующих новому суперчемпиону.
Двери ринга распахнулись, и в десятиугольник заскочили парни в белых спортивных кимоно. Они подбежали к Роткевичу и распутали проволоку, которой тот был связан. Ему помогли подняться и под руки повели прочь с ринга. На гордого Сапсана было страшно смотреть. Его лицо было белым, как мел, и он заметно пошатывался, тяжело переступая ногами. Видимо, не только мэнуки не давала ему двигаться, когда он лежал связанным. Выплеск энергии, вложенный Петром в завершающие удары схватки, оказался чересчур мощным даже для такого бойца, как Сапсан.
Проходя мимо Петра, он дернул сопровождающего, принуждая остановиться. Их глаза встретились. Взгляд Роткевича был безразличным и тусклым.
– Лучше бы ты меня убил, – глухо произнес Сапсан и после секундной паузы добавил: – А теперь я убью тебя.
Петр брезгливо поморщился и отвернулся. У него не было ни малейшего желания разговаривать с этим человеком.
Дальнейшее происходило как во сне. Его обнимали и качали выскочившие на ринг «дракончики» и Леон. Бурнаш хлопал его по плечу и что-то кричал трибунам. Генерал Слуцкий возложил на Петра огромный лавровый венок. Какие-то представительные мужи вручали призы ему, Стасу, Косте. Вынесли большой кубок и поставили у ног команды «драконов». Рядом мелькнули лица Азамата и Османа. Их тоже поздравляли и что-то вручали.
Великий Дракон наблюдал за всем словно со стороны. Вся эта суета и радость окружающих были ему безразличны. Вдруг явилось странное чувство, что он, Петр Алексеевич Романов, человек без прошлого, боец не по своей воле, совершенно чужой в этом зале, в этом пространстве, в этом времени… Кто он? Пришелец? Где его мир? Где его Вселенная? Ответа на вопросы не последовало.
Он почувствовал, как мягкая кошачья лапка, предвестник боли, осторожно коснулась затылка. Дотронулась и сразу наполнила голову мучительно-острыми иголками. Не было сил шевельнуться и отстраниться от тормошащих его людей. Только Леон заметил, как побледнело лицо Петра. Он что-то шепнул на ухо Бурнашу. Тот, глянув на нового чемпиона, поддержал его под локоть и повлек с ринга. С другой стороны ему помогал Леон. По его команде «дракончики» Стас и Костя подхватили ноги Петра. Бурлаков делал вид, что все в порядке, и приветственно махал трибунам рукой. Срочная эвакуация больного превратилась в торжественный вынос нового суперчемпиона боев без правил с ринга. Зрители поддержали процессию радостным ревом.
