Александр Тамоников - Игры шайтана
– Это возможно? – спросил, корчась от боли, бандит.
– Что именно? – переспросил Полуянов.
– Жизнь сохранить.
– Жить хочешь?
– Да.
– А те, кого ты убивал, не хотели? Как ты думаешь?
– Я выполнял приказы, – ответил Валет.
– Вот и расскажи об этом. А что возможно, что нет, я решу после твоей исповеди.
Валет стал говорить. Диктофон записывал предсмертное признание преступника.
Когда бандит закончил, Вадим подозвал Кудрина.
– Джип готов?
– Так точно.
– Отлично. Давай этого в наручники туда же, в багажный отсек, к дружкам.
– Что вы хотите сделать? – испуганно спросил Валет. – Вы же обещали сохранить мне жизнь, если все расскажу. Я сообщил вам все, что знал, мамой клянусь. Если мало признания, я готов на вас работать и сделать то, что только ни прикажете, даже Арнольда удавить.
– Это мы, Валет, без тебя сделаем. Но вернемся к твоему делу. Ты утверждаешь, что я что-то тебе обещал. Разве так это было? По-моему, я сказал лишь – попробуй выкупить себе жизнь. Ты не захотел этого сделать, не захотел сказать всю правду.
– Но я все сказал.
– Нет, не все. И я не верю тебе. Юра, в машину его.
– Нет! Ну, хотите, я заплачу? Баксами заплачу.
– Кудрин, сколько раз повторять? – раздраженно бросил Полуянов.
– Я думал, разговор с ним еще не закончен.
– Выполняй приказание и залепи ему пасть лентой.
– Есть, товарищ подполковник! – сказал Кудрин и обратился к Валету: – Подъем.
– Я не могу идти.
– Черт, – выругался Полуянов, – забыл, что ногу ему сломал, – придется тащить.
Вадим с Кудриным забросили скованное тело Валета поверх трупов его бывших подчиненных. Полуянов приказал:
– Давай, Юра, веди джип через деревню и в лес, километрах в пятнадцати, у начала гати, остановишься, там есть обгоревшая от удара молнии сосна. Я за тобой.
В указанном месте, при въезде на гать, машины остановились.
Вадим вышел из «Нивы», подошел к джипу. Сказал Кудрину:
– Давай-ка вытащим Валета.
Бандита схватили за ноги и выбросили на дорогу.
Полуянов достал пистолет, навел на Валета.
– Это тебе за майора Старикова, – раздался первый выстрел, пробивший Валету шею. – А это за Лилю. – Вторая пуля вошла между глаз, оборвав жизнь бандита.
Вадим подобрал выброшенные пистолетом гильзы, спрятал пистолет.
– Вот и все. С одним покончено. Давай, Юра, в болото его.
Валета бросили в черную вонючую жижу.
– Самая подходящая для таких, как он, могила! – проговорил Полуянов. – Теперь, Юра, займемся джипом. Ты его чуть подтолкни, дальше он сам пойдет.
Вадим повернул колеса иномарки влево до упора, завел джип, нажал на педаль газа, включив скорость в автоматической коробке передач. Кудрину и толкать не пришлось. Джип медленно съехал с бревенчатого настила и отошел от гати, погружаясь в болото.
Пока офицеры курили, джип полностью скрылся в болоте.
– Ну что, Юра, садись в «Ниву», возвращаемся в город. Дождемся Степана, спланируем дальнейшие действия.
– Я вот о чем подумал, Вадим. Бандитов не спугнет исчезновение целой бригады? Да еще с подстраховкой и техникой? Не свалят ли они отсюда, сообразив, что кто-то начал на них охоту?
– А мы этого не допустим. Дом Пастора и центр у нас на прослушке? Значит, намерения главарей нам будут известны. Начнут сваливать – будем их на лету лепить. Но бежать вообще-то не в их правилах. Они сначала попытаются во всем разобраться. Охраны у них из всяких отморозков, как грязи. Скорее Арнольд с компанией через своего мента постарается выйти на нас. Мы с тобой для них не охотники. Так они считают. И это их главная ошибка. Они не знают, кто против них действует. Знали бы, точно свалили, прямо сегодня. Ну, хорош базарить, нам еще по этой дороге часа два до шоссе добираться. Садись, поехали.
«Нива» ушла по гати в сторону города. Неизвестно, как дальше все сложится. Полуянов ни на минуту не исключал вариант вступления в игру Николая Старикова, что могло радикально изменить ход событий. Это тревожило подполковника.
Арнольд позвонил Пастору в 19.00.
– Что-то я не слышу доклада о результатах акции по Стариковой?
– Я сам ничего не пойму, Арнольд. Валет должен был приехать в Дыхино в 14.30. Полчаса, ну час на акцию. Я для подстраховки туда еще бригаду из пяти пацанов послал, в помощь Валету, если таковая понадобится. Пусть в 16.00 они ушли по объездной дороге. По ней до усадьбы, сам знаешь, час-полтора пути. Валет с бабой и бригадами уже час как должен был вернуться.
– И что?
– А то, что никто не вернулся. Ни Валет с бабой, ни пацаны.
– На связь твоя группа захвата не выходила?
– Оттуда по сотовому не пробьешься, мертвая зона.
– Но немного отойдя от деревни, можно было созвониться?
– Отойдя немного, можно.
– Знаешь, что все это значит, Пастор?
– Не хочу даже об этом думать.
– Хочешь не хочешь, а придется. Это значит, что наших людей либо взяли, либо положили в болото. Нас опять переиграли, Пастор.
– Думаешь, это дело рук одного Старикова? Ведь ни ментовка, ни комитетчики таких акций сегодня не проводили. Проверено.
– Нет, Пастор, – голос Арнольда вибрировал, видимо, он принял на грудь, и немало, – бывший майор один не мог столько всего натворить. Помню, на даче, где прикончили его баб, он сказал под дулом пистолета, что у него друзей больше, чем у нас отморозков. Именно так и сказал. А теперь, смотри, мы убили его семью, упустили его самого. Сестра его свалила из больницы в ночь, когда ее должны были убрать, и милиция обнаружила ее в Москве. И все просто, Пастор. Стариков, отлежавшись, собрал однополчан, и они решили мстить. Логично! Уничтожить всех, кто имел хоть какое-то отношение к убийству семьи Старикова. Как тебе такой расклад?
– Не знаю, что и сказать, Арнольд.
– Противник нас «купил» на продаже квартиры. А мы, как лохи, повелись. Они устроили засаду и завалили или взяли наших бойцов. Они профессионалы. И теперь их не остановишь. Сколько людей положил один Стариков?
– Семерых, не считая Крюгера.
– Семерых. Сколько ты сегодня отправил в Дыхино?
– Восьмерых.
– Итого пятнадцать человек за два столкновения. Не много ли? Нас отстреливают, Пастор. И уничтожат всех до единого. Они хорошо подготовлены, настоящие профессионалы, и нам, по большому счету, противопоставить им некого.
– А может, все не так? – с надеждой спросил Пастор.
– А как? Давай свою версию.
– Не знаю, что и сказать. Сегодня как будто все было продумано, и страховочный вариант. Вторая бригада пошла втайне от первой и должна была появиться неожиданно. Пять хорошо вооруженных крепких парней – сила.
– Сила. Но не против профи уровня Старикова. Да, вот какова цена одной-единственной ошибки. Сделай я тогда контрольный выстрел в башку этого майора, не было бы никаких проблем. Да и сестру его следовало убрать.
– Арнольд, надо что-то делать.
– Хаким должен объявиться в пятницу?
– Да. Резван в четверг, Хаким – в пятницу.
– Сегодня понедельник. Надо связаться с Хакимом. Пусть отложит поездку.
– Но как ему объяснить причину?
– Никак! Кто босс? Я или Хаким?
– Ты, Арнольд, ты.
– Так вот. Я сам отправлюсь к нему и все объясню. Встретимся там, где обычно перегружают контейнеровозы, в пятницу. Собери всю наличность, что бродит в городе, возьмем с собой весь резерв – кто знает, когда вернемся. Да еще сырец закупить надо и людям заплатить за работу. Так что собери все, что сможешь.
– Дрянь со складов трогать будем?
– Зачем?
– А если Стариков выйдет на Березкина?
– У того охраняемые военные склады.
– Но если вместе с отставником действуют, как ты говоришь, профи, то охрана складов для них – щебень. Снимут без шума и пыли. А бензовоз выставят напоказ. Там «бабки» немалые, ты сам это знаешь.
Лисицын задумался.
– Хорошо. Убедил. Делай Ворону документы, пусть сливает соляру и с наркотой обратно на Кавказ. Чтобы в среду его уже здесь не было, остатки своей охранной фирмы раздели. Часть отправь с бензовозом. В доме держи человек пятнадцать охранников. Достойные пацаны еще остались?
– Охрана у меня есть. Не волнуйся. Что же теперь, из дома ни ногой?
– Придется потерпеть, раз влезли в такое дерьмо, что отмыться не можем. С Хакимом поговори сегодня же, – напомнил Арнольд.
– Поговорю. Крюгера с собой возьмем?
– Завтра позвоню Герману, нашему доктору. Если к четвергу поставит Крюгера на ноги, возьмем. А на нет и суда нет, ты наши законы не хуже меня знаешь. Вместе с ним придется и сестру его убрать, как только бензовоз уйдет из части.
– А Березкина?
– Его-то за что? Он будет молчать как рыба. И благодарить, что такое ярмо с него сняли. Его не тронем.
– Кузнец?
– Тоже пусть служит. Не навсегда же мы покидаем этот город. Вернемся, когда все стихнет. Старикову с компанией недолго беспредельничать. Когда их возьмут, тогда и вернемся. И все пойдет по-прежнему. Вместо себя при центре Митяя оставлю, пусть деньги делает. Ну а если пойдет по-другому, так и черт с ним, с этим городом. Найдем, где обосноваться. Главное, лаборатория, а до нее далеко. Лишь бы она работала. Остальное само придет!
