Сергей Самаров - Русский адат
– Свой номер сообщи…
Виктор продиктовал.
– Не записываешь?
– Запоминаю.
– Это даже лучше… Я ухожу… Но подозреваю, что положение резко обострится. Так что, группу мне вызывать?
Алексей думал недолго.
– Думаешь, они поместятся в этой бане?
– Им нигде не надо помещаться… Они прекрасно будут чувствовать себя в лесу… Воздухом подышат… Это профессионалы, и их никто не увидит… А если кто-то и увидит, я тому человеку не завидую… Местных они не тронут, естественно…
– Положение обострится… Думаю, уже завтра к утру… Вызывай…
– Утром они будут здесь… До утра… Утром я загляну… Поговорим…
* * *Что такое адат, Алексей так и не понял… То есть он знал классическое определение этого явления. И, конечно, знал, что кровная месть является важной составной частью адата, хотя и не основной. Но почему же месть называют сладкой, почему люди мстят, что толкает их на это? Они что, чувствуют от этого удовлетворение? Вот были только что застрелены и сожжены два кавказца. Судя по тому, что при себе они имели обрез и пистолет, это были отъявленные бандиты. Бандитов не жалко… Но испытал Алексей от этого хоть какое-то облегчение, стал он меньше мучиться, вспоминая жену с дочерью?
Нисколько…
Боль как держалась где-то в середине груди постоянной сдавливающей силой, так и оставалась там, мешая порой дышать. Невозможно вытеснить эту боль, причинив боль другому, даже виновному. Просто невозможно… Тогда зачем это делать? Зачем мстить? Может, после первой попытки, что не принесла облегчения, оставить все, как есть, и предоставить следователю Строганову самому расхлебывать преступление?…
Но, поразмыслив, старший лейтенант Пашкованцев все же понял, что для него сейчас не месть главное. Для него главное, чтобы убийцы понесли наказание. Их не сможет наказать закон – это однозначно. Но наказание все же должно быть. Если не хотят быть наказанными по закону, будут наказаны многократно сильнее.
И это не месть, уверял Алексей себя, это – именно наказание. А о праве наказывать можно размышлять долго. Размышляют об этом чаще всего те люди, которые всегда остаются в стороне от всех серьезных событий, которые сами ничего не пережили, а если и случится с ними что-то, то переживать они в силу своего характера долго не будут. Но они будут долго размышлять… В одном Алексей уверен был точно – преступники должны быть наказаны, и наказаны так, чтобы ни им, ни другим им подобным неповадно было больше никогда не то что поступать, но даже думать о преступном поступке. Наказание должно быть адекватным преступлению… Они сожгли женщину и ребенка… Ни о чем не подозревающих, не понимающих, в чем их вина… Каким может быть наказание за это? Ответ понятен…
Но от первого жеста мести удовлетворения не было… Может быть, по характеру мстительному человеку бывает проще, когда он отомстит. Алексей же никогда раньше не был мстительным. Он всегда отличался рассудительностью и умением размышлять в самых сложных жизненных ситуациях, умением ставить себя на место других и оценивать поступки людей не с одной личной точки зрения, а с многих, потому что у разных людей разный склад характера. Нынешняя ситуация – самая сложная из всех, с которыми ему приходилось сталкиваться до этого. И опять он рассуждает… И поступает так, как находит нужным…
Он не мстит… Он карает по справедливости…
Но и это не все, понимал прекрасно Алексей Пашкованцев причину своего поведения… Нашествие орды иноплеменников мешает жить простым людям, мешает жить им на своей земле. Они не научились защищаться, и потому их просто уничтожают. А он их своим примером учит. И самих иноплеменников учит не соваться со своим правом сильного в эту землю…
Где-то в глубине души Алексея сидело сомнение в таком собственном праве, и он сомнение это не отвергал полностью, понимая, что в нужный момент его остановит именно сомнение, и такой момент должен и обязан наступить, иначе он превратится в заурядного убийцу. Но, пока боль в груди давила его сильно, он не давал сомнению наружу не только вырваться, но и высунуться. Пусть и сидит там, в глубине, пока его время не придет…
2
Памятуя, как подперли трубой дверь дома, Алексей понимал, что так же легко можно подпереть и дверь бани. И если в доме можно было хотя бы через окно выпрыгнуть, то в банное маленькое окошко можно только руку вытянуть или даже две руки, но никак не выбраться. Одного человека хватит, чтобы от него без особых хлопот избавиться. А ведь избавиться и в первый раз хотели именно от него, именно ему пытались отомстить за то, что не позволил избить и изуродовать себя. А жена с дочерью стали случайными жертвами. А если цель мести не достигнута, мститель не успокоится, пока своего не добьется или пока не потеряет возможность своего добиваться. И потому Алексей перебрался на банный чердак, заваленный еще много, наверное, лет назад сеном. Там пахло и этим сеном, и еще березовыми вениками, которые здесь, наверное, сушили и хранили много лет подряд, и выспаться в таких ароматах можно было бы вполне, если бы он вообще мог спать. Но в сон Алексея совсем не тянуло.
Однако на чердак он все же забрался, оставив чердачную дверцу распахнутой, и там залег с биноклем в руках, чтобы вести наблюдение. Сейчас, когда дом сгорел, обзор открывался широкий. Видно было и сразу две дороги – одну к селу, вторую дальше уходящую, где недавно еще горел внедорожник «Хенде Санта Фе». Сгорел он удивительно быстро, и сейчас только тепловизор показывал яркое светящееся пятно. И никого на дороге не было в эту ночь. А развития событий хотелось бы более быстрого.
Чуть ускорил события звонок отставного майора Арефьева.
– Ты не спишь?
– Нет…
– Что там с машиной? Не смотрел?
– Смотрю… Догорела… Никто не хватился…
– В бане остался?
– Нет…
– Правильно. Я потом уже подумал, в бане – опасно… Я что звоню… Часть разговоров с базы сняли, сейчас остальные снимают. Я прослушал некоторые расшифровки через телефон. Языка я не знаю, а Завгат только через час приехать должен. Одно я уловил – имя… Несколько раз звучало имя Ваха… Имя, кстати, на Северном Кавказе распространенное, но мы сейчас не на Северном Кавказе… Как что-то будет, я сообщу…
* * *Провалявшись без сна в мучениях от собственных мыслей еще целый час, Алексей решил делом заняться. Зря, что ли, ездил в Москву и готовился к действию! Пора подготовку продолжить.
Он спустился с чердака, вытащил из багажника машины пару бутылок пива и вылил пиво в пепелище дома. В бутылки на две трети залил через воронку бензин из канистры. Потом добавил по трети бутылки масла. Содержимое даже взбалтывать не надо было. Масло в бензине прекрасно растворялось. Отыскав на вешалке в бане старую драную рабочую фуфайку, отрезал от нее несколько клочьев вместе с ватой. Разрезал на части подходящей длины купленные в Москве шнурки, шнурки пропитал бензином и завернул в ватно-тканиевые пробки, которыми заткнул бутылки. Потом в сами пробки втолкал цельные спички. Оставалось только чиркнуть этой спичкой по коробку, и «коктейль Молотова» можно бросать…
Работал Алексей на свету на крыльце бани. Начало вооружению было положено, когда где-то в темноте издалека послышались шаги. Там часть тропы щебнем посыпана. Щебень под ногами громко стучит. Шли со стороны. Оттуда никто из своих появиться не должен был бы. Спрятав бутылки под крыльцо, Алексей выключил свет и стал ждать.
Темный массивный силуэт появился из-за остатков недоломанного трактором дяди Лени сарая. Двигался неторопливо и как-то неуверенно. Поглядывал в сторону бани. Даже остановился в раздумье, потом снова пошел. Но у калитки остановился. Только тут Алексей узнал немного неуклюжую походку брата Михаила.
– Что ночами гуляешь?
– Ты не спишь? – вопросом на вопрос ответил Мишка.
– Сплю… И во сне тебя вижу… – ласковости в голосе Алексея, равно как и зевоты, слышно не было. – Не понимаю только, почему ты без кола…
Мишка от такого привычного ему приема расслабился и подошел.
– Да тут вот подумалось нам с батей… Вдруг эти опять приедут… А ты в бане… Баню-то закрыть просто… И не выберешься…
– Я сам, считаешь, не додумался? – без усмешки сказал Алексей. Но тут же понял, что слишком в штыки встречает доброту брата, и постарался исправить положение. – Я на чердаке отдыхал… Только не спится… Глаза закрою, они передо мной…
– Без сна нельзя… – Грубоватый, может быть, слегка глуповатый Мишка показал свою доброту. – Без сна с ума сойдешь… Может, таблетки надо? У отца остались, когда у него рак еще был… Выпьешь – и уснешь…
– А проснешься, и еще хуже… Это мы проходили…
– Тогда самогонки глотни…
– Ты и глотни… Первым…
– Давай… – не отказался Мишка.
– Там, в бане…
Мишка прошел мимо и через десять секунд вернулся с бутылкой самогонки и стаканом. И лук не забыл взять. Правда, лук уже подвял основательно, но все равно сохранил запах огородной свежести. Сразу налил себе, выпил, закусил и после этого вытер рот рукавом.
