Александр Тамоников - Коридор без света
– Это я помню. Вопрос, что будем делать?
Володарский поднялся, прошелся по кабинету, закурить не решился, потеребил в руках сигарету, понюхал ее, сломал и бросил в урну.
– Хороший вопрос. Предлагаю сначала побеседовать с господином Батыровым.
– Ему нет никакого резона колоться, я имею в виду не ширяться, с этой наркотой и без дури голова кругом, я имею в виду, что-либо представлять и вообще говорить.
– А я считаю, напротив, у Батырова просто нет другого выхода. Да, он, естественно, боится своих кураторов, или начальников, или боссов, как угодно. Но они далеко, а мы рядом. Батыров у нас и прекрасно понимает, что мы вытянем из него информацию, даже если для этого придется прибегнуть к специальным способам. Но в этом случае никаких поблажек с нашей стороны не будет. А будет следствие, суд и суровый приговор. Он даже понимает какой – пожизненное заключение. Сотрудничая с нами, Батыров может рассчитывать на смягчение приговора. К тому же мы сможем прикрыть его от наркоторговцев и террористов. Те на нас и против нас не пойдут.
– Если бы так рассуждали все «духи», что попадают к нам, – вздохнул Скоробогатов.
– Но, согласись, всю имеющуюся у Батырова информацию мы вытащим при любом раскладе.
– Согласен. Глядишь, и подельники помогут, хотя они вряд ли знают столько же, сколько он.
– Значит, говорим с Батыровым?
– Да, можно, я одного не пойму, Александр Михайлович, для чего в воскресенье было вызывать в управление всю группу? Хватило бы и меня одного.
– А я, Рома, не уверен, что твоя группа уже сегодня не улетит в Таджикистан или Афганистан.
– Даже так? Значит, у вас уже имеется план.
– Не план, а только наброски. Но ты же в курсе, как быстро я принимаю решения, особенно если за мной пристально смотрят из Администрации.
– К сожалению, в курсе. Пойдем в подвал?
– Да. Там уже должно быть все готово. С Батыром пока занимается Жуков, офицеры-аналитики беседуют с членами банды, Васильев общается с Селиховым.
– Я готов!
– Тогда вперед!
В камере допросов друг против друга за одним столом, ножки которого были вкручены в бетон, сидели полковник Жуков и Батыров. Последний изображал равнодушие.
Володарский и Скоробогатов устроились в соседней комнате, отгороженной от камеры зеркальной стеной. Они могли видеть камеру, их из камеры – нет.
– Значит, ты, Батыров, утверждаешь, что и Карасенко, и Лепко прибились к вам в Макинке, а вы намеревались восстанавливать ферму и работать.
– Именно это я утверждаю, гражданин начальник. Скажу больше, наркоманы, а сразу было заметно, что эта парочка увлекалась наркотиками, вели себя очень странно. И всегда под кайфом. Я еще удивился, где они берут наркоту, ведь никуда не выезжают, да и вообще не свойственно наркоманам уединяться. Им город нужен, где свободно торгуют разной дрянью. А эти забились в глухую, заброшенную деревню. Приехали туда, скорее всего, потому, что взяли дурь на реализацию, а употребляли ее сами. В городе бы наркоторговцы достали, в деревне же, тем более такой, искать никто не будет. А будет, то и в лесу затеряться недолго. Удобное для них место.
– И в подвале вы их не держали?
– Ну почему же, пришлось посадить в подвал. После того как они, обдолбавшись этих таблеток, стали борзеть. Кто знает, что у них в бешеных головах, порежут еще ночью всех. Вот и посадили в подвал. А там, кстати, и решетки были.
– Значит, решетками не вы подвал разграничивали?
– Нет, кто-то до нас. Я спрашивал у деда Гордея, он говорил, до нас жила в этом доме какая-то компания, с ними были два мужика. Думаю, для них и сделали решетки. Потом компания и мужики уехали. Куда, дед Гордей не говорил. Может, вам скажет.
– Он уже ничего не скажет.
– Почему? Не иначе, помер? – довольно умело изобразил удивление главарь банды.
– Помер, – кивнул Жуков.
– Жаль, – поцокал языком Батыров. – Хороший старик был, приветливый, рыбу нам приносил и денег не брал, все на внука жаловался, забывает, мол.
– И долго мы, Александр Михайлович, эту хрень слушать будем? Ведь врет же как сивый мерин, – недовольно проговорил Скоробогатов, взглянув на генерала.
– Мерины не врут, Рома, они ржут.
– Один черт.
– Ты прав, заниматься ерундой у нас нет времени. Идем.
Они поднялись и отправились в камеру.
Володарский присел на металлический стул и представился:
– Я – генерал-полковник Володарский, начальник Антитеррористического управления. Со мной командир боевой группы.
– Я узнал его.
– Тем лучше. Так вот, мы с майором из соседней комнаты слышали, как ты, Батыров, пытаешься водить нас за нос. Это бесполезно. Ты же прекрасно знаешь, что банду сдал один из ее членов.
– Я за себя в ответе, другие меня не волнуют. Что бы они ни говорили, какие бы показания ни давали, я буду стоять на своем.
– Значит, намерен упираться?
– А какой смысл мне брать на себя то, в чем не виноват?
– Ты не давал препараты «кроликам»?
– Целый генерал, начальник управления, а называешь людей «кроликами». Нехорошо, – покачал головой Батыров.
– Поучи еще.
– Да я не учу, просто сказал.
– Ну а теперь буду я говорить. А ты слушай. И делай выводы. Сделаешь правильные выводы, мною будет рассмотрен вопрос об облегчении твоей участи, нет – пеняй на себя. Значит, так… – Володарский изложил все, чем занималась банда, и, глядя в глаза Батырову, спросил: – Я не прав?
– Нет! – не раздумывая, ответил тот.
– Значит, по-хорошему не хочешь?
Бандит промолчал.
– Итак, – кивнул Володарский, – по-хорошему не получается, будет по-плохому. – Он повернулся к Жукову: – Сергей Петрович, позови, пожалуйста, сюда нашего специалиста по развязыванию языков с полным комплектом медикаментов.
Батыров занервничал. Он знал, что спецслужбы частенько используют препараты, парализующие волю и вводящие допрашиваемого в состояние, когда он говорит только правду. Эти препараты так и назвали – «сыворотка правды». Знал Батыров и то, что это далеко не безвредные препараты и что их применение позволяет выудить из допрашиваемого всю известную информацию. Но последствия могут быть самыми плачевными, вплоть до смертельного исхода. Умирать же Батырову очень не хотелось.
– Не надо медиков-специалистов, – сказал он, – хорошо, будем считать, я согласен на сотрудничество со следствием. Но хочу сразу же обговорить условия данного сотрудничества, а конкретно – что я буду иметь с этого.
– Если наше сотрудничество реально поможет снять проблему, то я приложу все усилия, чтобы суд приговорил тебя, скажем, годам к пятнадцати. А также, что более важно, обеспечу безопасное содержание в колонии, – ответил генерал.
– Я не проживу столько на зоне.
– Ты не проживешь и года на свободе, если я тебя отпущу, а информацию по добровольной сдаче сброшу твоим хозяевам. И на этом торг закончен. Будешь жить в одиночке тюрьмы особого назначения до конца дней своих, либо реальный срок, в принципе, возможно и подкорректировать, но это будет зависеть от твоей искренности.
– Похоже, у меня нет выбора.
– Ну почему, выбор есть всегда. Ты свой, как вижу, сделал. Посему вопрос первый, кто снабжает банду таблетками?
– Анзур Сангал, наркобарон из Горного Бадахшана.
– У него своя лаборатория?
– Этого не знаю, но, скорее всего, получает дурь из Афганистана. Хотя не исключено, что я ошибаюсь.
– Где конкретно этот Сангал?
– Селение Башан, насколько мне известно, – это недалеко от Хорога.
– Там, где стоит шестая погранзастава?
– Шестая, или седьмая, или еще какая, – не в курсе, но застава есть. И не спрашивайте про дела Сангала, я в них не посвящен.
– Откуда знаешь Сангала?
Батыров объяснил.
– Понятно. Твои подельники в курсе того, ЧТО именно присылал Сангал под видом нового наркотика?
– Что значит, под видом наркотика? – удивленно посмотрел на Володарского Батыров. – Он присылал дурь, новую дурь, в таблетках, которые легко сбыть. И от которых легко избавиться. К тому же в обычной упаковке они вполне сойдут за лекарства.
– Если бы это был обычный наркотик, но Сангал переправлял тебе препараты, относящиеся к психотропному оружию. Улавливаешь разницу?
– Шайтан! Сангал подставил меня! Знай, что эти таблетки вызывают агрессию, превращают людей в диких зверей, не стал бы с ним работать.
– Это слова, но не в том дело. Значит, о деятельности Сангала тебе ничего не известно?
– Нет!
– Как ты поддерживаешь с ним связь?
– Он выходит на меня по спутнику.
– Твой выход на связь запрещен?
– Нет, но у меня не было повода проявлять инициативу.
– Даже после случая с Карасенко?
– Тем более после случая с Карасенко.
– Но о его «подвигах» полно информации в интернете, и Сангал наверняка знает об инциденте на посту ДПС.
– Может быть, и знает, но не связывает это с работой моей группы.
– Ты должен поставить его в известность?
