Александр Тамоников - Удар «Стрелы»
Дверь открылась, в помещение вошел Топаев, за ним Зухур.
Бывший арестант воскликнул:
— Ассолом, Халим! Вот не ожидал, что ты позаботишься обо мне. Неслабую акцию проводишь. И успешно проводишь. Видел, когда был в штабе федералов. Там полнейший бардак. Похоже, они готовы выполнить все твои условия. Подобного давно не было.
— Что еще увидел или услышал в штабе неверных, Джохар?
— Видел, как спецназ из города вернулся. Псы недовольны, видимо, им запретили что-либо делать. Но это ладно, почему ты-то вспомнил обо мне? Друзьями мы вроде никогда не были.
Халим тихо произнес:
— Поэтому и вспомнил!
Топаев почувствовал неладное:
— Что ты хочешь этим сказать, Халим?
— То, что я вытащил тебя из лап неверных для того, чтоб не они, а лично я уничтожил такую мразь, как ты!
— Что?
Топаев дернулся, но по сигналу Халима его скрутили Карим и Довлат. Поставили на колени. Карим схватил освобожденного боевика за отросшие в СИЗО волосы, задрал вверх его голову.
Халим нагнулся над Топаевым:
— Да, Джохар, я сделал все, дабы ты оказался здесь, чтобы лично казнить тебя.
Топаев прохрипел:
— За что? За то, что наши пути иногда пересекались, и я действовал не так, как хотелось тебе?
— Нет! Ты был самостоятельным командиром и мог поступать как считал нужным. До тех пор, пока не стал предателем. Сколько раз ты пытался дезинформировать Абделя, будто я тайно сотрудничаю с русскими? Сколько раз ты через своих людей подставлял и меня, и других достойных людей? Ты сдал неверным Хромого, ты продал гяурам Шашлычника, ты провалил русского полковника, снабжавшего нас ценными сведениями о замыслах неверных в Афганистане! А когда ты отслужил свое, инсценировал собственный захват, подставив своего подчиненного. Разве он пошел к русским не по твоему приказу? И федералы ждали человека, которого ты выставил «стукачом». А потом, когда тебя взяли, не твои люди вырезали семью несчастного? Ты решил выйти из игры жертвой. Думал, я не просчитаю тебя? Ошибся. Просчитал. И Абдель просчитал. Представляю, каково было твоим новым хозяевам отдавать тебя. Почему они отдали тебя? А, понимаю! Вы сошлись во мнении, что я не прокачал тебя. И что ты еще можешь поработать на неверных.
Халим рассмеялся:
— Как же ты, наверное, упрашивал русских не отпускать тебя. Но тщетно! Для них ты никто, шестерка. И им без особой разницы твоя судьба. А подохнешь, и хрен с тобой! Что ж, они ничего не потеряли. Ты отслужил свое и по-любому шел на списание. Такова участь предателей.
Топаев задрожал:
— Ты не прав, Халим! Меня, действительно, сдали, и я не работал на русских. Я никого не продавал. Вы с Абделем ошиблись.
— Конечно! Как же иначе? Но все! Мне надоело возиться с тобой. И не пой, умри, как мужчина!
— Не надо, Ха…
Он не договорил. Клинок Дикого рассек натянутую кожу горла бывшего полевого командира. Кровь толчками хлынула на его одежду. Карим с Довлатом отпустили тело Топаева. Оно недолго подергалось и затихло. Халим приказал убрать труп, спросил Зухура:
— Заложников освободили?
— Да, саиб! Но стоило ради этого шакала отпускать пятьдесят человек?
Халим, дождавшись, пока вынесут тело Топаева, ответил заместителю:
— Стоило, Зухур! Иначе, как бы мы достали его?
Зухур проговорил:
— Я не думал, что ты выставишь ему столь тяжкие обвинения.
— Тебе, Зухур, не надо было знать все, что касается Топаева. Его ликвидация — отдельный приказ Абделя, полностью совпадавший с моим желанием убить эту тварь. А заложники? Сколько мы захватили?
Заместитель ответил:
— Шестьсот двадцать три человека!
— Вот, более шестисот, а планировалось около четырехсот. Четверо сдохли в школе, сто пятьдесят восемь мы отпустили. Итого, сейчас у нас 461 заложник! И больше никто не выйдет из этой школы! Так что задачу отрабатываем с превышением плана. Абдель будет доволен. Лишь бы завершить все, как надо. И завершить рано утром, когда никто не будет готов к тому, что мы сделаем. Федералы потеряли контроль над ситуацией. Население дезорганизовано, но ему подарена надежда, которая усилит влияние народа на власть. Неверные получат такой сюрприз, от которого долго не смогут оклематься. А мы, мой верный Зухур, уйдем. И к отходу начнем готовиться с 23.00. Удар нанесем в 2 часа. До этого времени вместе с Каримом еще раз проверишь заряды, особенно в пристройке. И держишь минера при себе.
Зухур спросил:
— Ты уберешь его?
Халим скривился в коварной ухмылке:
— Нет, дорогой, Карима уберешь ты. Или имеешь что-нибудь против.
Заместитель ответил:
— Нет, командир! Я не имею ничего против и выполню любой твой приказ!
— Еще бы! Ведь моя жизнь — это и твоя жизнь, если, конечно, Всевышний не распорядится по-иному!
— Ты, как всегда, прав, Халим!
— Иди, Зухур! И держи контроль над людьми. Не дай им расслабиться! Мы на финишной прямой. И нельзя допустить ни малейшей оплошности. Ни малейшей, Зухур!
— Я все понял, Халим!
— Иди!
Заместитель удалился.
Халим вновь опустился в кресло директора школы. Ему предстояло еще раз тщательно просчитать каждый свой шаг при отходе из этой обреченной школы. Ошибиться — значило умереть! А он должен жить! Он заслужил жизнь. Ту жизнь, о которой мечтал и которая так близка. И он, Дикой, своего шанса не упустит. Нет, не упустит, несмотря ни на что!
Оперативный штаб по освобождению заложников. 23.00
На подведение итогов прошедших с захвата заложников суток собрались члены правительственной комиссии Соколов Дмитрий Михайлович, депутат Государственной думы Каневский, представитель центрального аппарата ФСБ генерал-майор Крупинин, губернатор области Устинович и глава администрации города Петров. А также начальник ОФСБ по Новокоролевску майор безопасности Тоскунов, начальник городского отдела внутренних дел подполковник милиции Белоухов, командир мотострелкового полка подполковник Шевцов. Были приглашены и командиры спецподразделений «Бета» и «Стрела» майоры Голубев и Вьюжин. Соколов говорил долго, чуть ли не по минутам расписывая то, что произошло за прошедший день, сделав ударение на то, что при всей остающейся сложности, непредсказуемости и драматизме ситуации, усилиями комиссии удалось добиться освобождения боевиками Дикого 158 человек. Это результат. Результат неплохой. В то же время представитель Президента заметил, что на начальном этапе торговаться с Диким было нетрудно. Но вот теперь, когда очередной этап связан с доставкой в город ста миллионов долларов, переговоры пойдут тяжелее. Москва не собирается платить. Вместо этого Кремль предлагает бандитам безопасный отход из населенного пункта. Но без денег и заложников. Пойдет ли на это Халим? У Соколова на этот вопрос ответа не было. За представителя Президента ответил депутат Государственной думы:
— Нет, господа, на подобные встречные условия Дикой не пойдет. Не за тем он захватил заложников, чтобы заполучить дружка Топаева.
Подал голос Крупинин:
— Кстати, по данным ФСБ, Топаев не являлся личным другом Халима. Напротив, их отношения носили скорее враждебный характер. Посему мне кажется странным требование Дикого освободить Топаева.
Губернатор области проговорил:
— В этом деле много странного. Хотя бы тот же случай с автобусом или патрулем покойного Чеснокова. Утверждение, что капитан пошел на сговор с бандитами ради того, чтобы избавиться от семьи и получить какие-то двадцать тысяч долларов, не выдерживает никакой критики.
Поднялся начальник городского ОФСБ Тоскунов:
— Меня не оставляет мысль, что бандиты играют с нами!
Соколов повернулся к майору:
— Что вы имеете в виду?
— Да хотя бы деньги. Сумма явно завышена. Ладно, если бы Дикой затребовал миллионов шесть, ну, двадцать, а то ведь сто! Устанавливая как бы специально цену, заведомо неприемлемую для власти. Предупреждая о том, что не допускает никакого торга. По-моему, Халим провоцирует нас к каким-то действиям.
— К каким?
— А вот этого я не знаю.
Слово вновь взял губернатор:
— Что может последовать за затяжкой времени по доставке запрошенной суммы денег?
Генерал ФСБ буркнул:
— А вы, Виктор Павлович, не догадываетесь? Халим начнет выбрасывать нам трупы детей. И чем дольше мы будем тянуть время, тем больше получим трупов.
Соколов произнес:
— И тут взбесится население. Оно сметет наше оцепление и пойдет на школу. Бандиты откроют огонь. Число жертв предсказать невозможно, но их будет много.
Командир мотострелкового полка возразил:
— При необходимости и при наличии приказа подчиненный мне полк быстро выдавит население из города.
Слова подполковника Шевцова проигнорировали. Все понимали, что ни о каких силовых акциях против населения со стороны федеральных войск речи быть не может. Поэтому начальник городского ОФСБ добавил, развивая мысль Соколова:
— Подобная ситуация создаст условия для отхода боевиков из школы. Они просто сольются с толпой.
