Александр Бушков - На то и волки – 2
— А ничего, — сказал Данил. — Честное слово. Просто, понимаешь ли, витает…
Глава 2
ОН БЫЛ ХОРОШО СЛОЖЕН…
— Можешь меня поздравить, — сказала Оксана грустно.
— Поздравляю, — кивнул он, в глубине души досадуя на задержку. Надо ж ей было попасться на лестнице… — А с чем?
— Я уже три часа как соломенная вдова.
— Что, муженек с балериной сбежал?
— Дождешься, как же… Арестовали обормота. Доблестное ГБ. Что-то они там публично сболтнули-совершили против Уголовного кодекса по разряду политики…
— Тьфу ты, — сказал Данил. — Тебе чем-то помочь?
— А чем тут поможешь? В прошлом году отсидел две недели и вышел на волне народного возмущения, и в этот раз, скорее всего, так же будет, — вздохнула она без особой грусти. — У меня такое впечатление, что это ему только в кайф. Как же, паны правозащитники витийствовать станут, в европейские газеты попадет. А ко мне опять станут шляться сподвижники и уговаривать приковать себя наручниками к фонарному столбу, как будто мне больше заняться нечем. — Она сузила глаза. — Утешил бы кто…
— Сие не замедлит воспоследовать… — сказал Данил. — Крепись, оковы рухнут, и свобода…
В общем, не вешай нос.
Ободряюще кивнул ей и направился к кабинету Багловского, заранее кривя физиономию в раздраженной, желчной гримасе. С порога, не поздоровавшись, спросил:
— Беседин не появлялся?
— Вообще о себе знать не давал.
— Бог ты мой, кадры… — простонал Данил, скривившись, как от занудливой зубной боли. — Один четко выполняет приказ уложить девочку в постель, но не соображает, что нельзя в постели оставаться сутки. Второй… Виктор, вы инструмент в руках держать умеете?
— Какой?
— Слесарный! — рявкнул Данил в хорошо разыгранном приступе ярости. — Извините, у меня уже нервы на пределе, скоро начну на всех подряд бросаться… Ножовкой по металлу работать сможете?
— Ну, приходилось как-то… А что нужно делать?
— Пустяки, — сказал Данил. — Замок нужно спилить с железного ящика.
Поскольку ящичек этот стоит на климовской конспиративке, не будет ни посторонних глаз, ни посторонних ушей, можем возиться с толком, с расстановкой… Где у вас в три минуты можно раздобыть приличную ножовку по металлу?
— В гараже наверняка есть…
— Пошли, — распорядился Данил, прямо-таки выдергивая его из кресла. — Проще всего, конечно, поручить это рядовым, но я опасаюсь, что содержимое ящика для глаз рядовых отнюдь не предназначено… Ну, что вы копаетесь?
Быстрота и натиск сделали свое — Багловский, заразившись его напором, прямо-таки выскочил из-за стола…
…Данил предупредительно пропустил его в подъезд, но на лестнице обогнал, в три секунды отпер дверь. Снова посторонился, пропуская в крохотные однокомнатные апартаменты.
Волчок с Костей Шикиным поднялись им навстречу. То ли мсье Багловский что-то такое прочел на их лицах, то ли просто сработало чутье — уж дураком он никак не был… Полное впечатление, пискнув, дернулся назад, налетел спиной на Данила, впопыхах уронил большой пластиковый пакет, откуда торчала ручка этой самой дурацкой ножовки по металлу. И ничего не успел предпринять:
Данил толчком отправил его в комнату, попутно подцепив носком ботинка щиколотку, так что Багловский пролетел кубарем пару метров и растянулся на полу. Волчок тут же его вздернул за воротник, охлопал, обыскал с наработанной быстротой.
— Микрофонов на нем нет, я проверил, — сказал Данил, защелкнул замок и неторопливо прошел в комнату.
Придвинул стул, уселся, достал сигареты. Ребятки в темпе рассредоточились так, чтобы Багловский не смог ни прорваться к двери, ни нырнуть головой вперед в окно, буде ему придет желание гордо покончить с собой. Все же Данил предупредил:
— Виктор, в окно сигать не стоит. Если вы не обратили внимания, мы на четвертом этаже. Кстати, ежели выпасть из окошечка, вполне достаточно.
— Послушайте…
— Милый, а зачем же мы сюда приехали? — картинно удивился Данил. — Конечно же, слушать. Слушать главным образом. А вы будете солировать. Ладно, ладно… Можете для начала с видом оскорбленной невинности повыступать… Вы возмущены, вы прямо-таки оскорблены, огорошены, шокированы и фраппированы.
Все это идиотская ошибка… В таком примерно ключе будете гнать увертюру? Ну конечно… Но на всю эту лирику я, уж простите, даю вам ровно минуту.
Времени жаль.
Пошла минута…
Он демонстративно выпростал часы из-под манжета рубашки, придерживая их двумя пальцами правой, уставился на проворную стрелку. Против ожиданий, Багловский молчал. Данил не без любопытства наблюдал за ним — что ж, вполне понятная затравленность во взоре присутствует, но свое положение осознал еще не до конца, сволочь этакая…
— Все, — сказал Данил, постучав указательным пальцем по циферблату. — Минута на лирику истекла. Вы ею не воспользовались. Тем лучше. Черт с ней, с увертюрой, переходите к первому акту. Кто вас вербанул, когда и где, что передавали, каким образом поддерживали связь… и все остальное. Вы в наши игры играете не первый год, процедуру представляете прекрасно.
— Данила Петрович… Данил холодно прервал:
— Вообще-то, положено еще потрясать перед собой сжатыми кулаками. Вот этак вот. «Данила Петрович!» Впрочем, кулаки сжимать не обязательно… Я же сказал, у вас была минута на лирику.
— Но поймите, я в толк не возьму…
— Дайте ему стул, — распорядился Данил. — Вот так. Знаете, Виктор, бляди бывают двух видов — одни соглашаются без лишнего жеманства, других обязательно надо убалтывать в рамках светских приличий. Вы, я смотрю, из вторых… — Он подошел к Багловскому, преувеличенно бодро насвистывая, обошел вокруг него, словно таращился на неодушевленный предмет. И нехорошо усмехнулся:
— Он был хорошо сложен, однако правая рука все же торчала из чемодана… У вас потный лоб, Виктор…
Он мигнул Волчку, и тот, подойдя сзади, залепил клиенту две оглушительных пощечины — не членовредительно, однако гонор сбивает…
— Ну, так вот, — сказал Данил. — У вас маловато опыта двойной игры, старина, как-никак вы до последнего времени не были подмечены в двурушничестве и оттого наделали ошибок… Я начну с одной вашей реплики в машине. Когда вы нас встретили в аэропорту и все мы катили в город. Говоря о Климове с Ярышевым, вы употребили примечательную фразу, я цитирую дословно:
«У меня под носом работают… то есть работали два совершенно автономных оперативника». Тут у меня и тренькнул звоночек… Понимаете, к тому времени Сережа Климов был уже мертв и об этом узнали многие… но о Ярышеве-то ничего не было известно! Неизвестно было, где он, неизвестно, жив или мертв… А вы упомянули в прошедшем времени о двоих. Согласитесь, так может говорить только человек, точно знающий, что оба мертвы.
— Я уже не помню, мало ли что…
— Мало ли что можно сказануть, особенно волнуясь, — сговорчиво кивнул Данил. — Особенно в такой ситуации: начались непонятки, начальство, такое впечатление, собирается дать разнос, да вдобавок имеются основания думать, что вам не доверяют, раз держали здесь людей с самостоятельными заданиями.
Натуры особо впечатлительные могут разволноваться и не следить за точностью формулировок… Убедительно, Виктор, убедительно… Однако пойдем дальше.
Вам знакома эта юная особа в школьном платьице? Какие ножки, какие стати, Лолиточка Рутенская… Знакома она вам?
Багловский отчаянно пытался изобразить улыбку:
— Ну, вообще-то…
— Вы ее трахаете, Виктор, — сказал Данил бесстрастно. — При чем тут «вообще-то»? Ну, признайтесь, мы здесь все люди взрослые, понимаем и насчет спермотоксикоза, и насчет страсти к нимфеткам. Я не требую скабрезных подробностей, вы просто кивните… Ах вы, умница моя! Вы, чего доброго, скажете, что у вас чувства? Ах, романтик вы мой… Романтик вы сраный, вы что, работаете в пятом жэке? Забыли, как вас отмазывали в Москве от веселой статьи? Забыли, что ваша работа просто-таки обязывает не давать поводов для компрометации? Все забыли?! При виде очередной юбчонки? Я не думаю, что вы законченный педофил, — великодушно сказал Данил. — Вряд ли вы, как полагается классическому извращенцу, уже не способному с собой справиться, торчали неподалеку от школьного двора… Скорее всего, вы эту ляльку усмотрели где-то неподалеку от школы. Верно? Ну, пригласили подвезти, слово за слово… Ну?
Багловский криво улыбнулся:
— Был дождь, она оказалась без зонтика, мокла на остановке… Я как раз ехал мимо… Данил, прикрыв глаза, покивал:
— Ну да, мыльная опера… Бедная промокшая девочка и опытный, уверенный в себе плейбой на хорошей машине… Интересно, что было в голове у ваших почтенных родителей, когда они решили окрестить вас Виктором? Сиречь Победителем? Ну какой вы Виктор, Багловский, вы, самое большее, Виктуар…
