Виктор Доценко - Охота Бешеного
«Город Грозный не большой и не крутой!
Грозный ты, но не для нас…»
Было очевидно, что старший лейтенант — всеобщий любимец. А Полковник сказал, что, если бы воздушным десантникам в Чечне выделили «Золотую Звезду» героя, то он, не задумываясь ни на секунду, отдал бы ее Вадиму Шевчуку.
Однако Савелию понравилось не только лирическое отступление в видеоматериалах, он еще взял на заметку и рассказ именинника о минахловушках, которые устанавливают чеченские боевики, и решил обязательно поработать над этим со своей группой.
Савелий немного лукавил, когда объяснял желание просмотреть видеоматериалы необходимостью знакомства с географией местности. На самом деле он сомневался: как относиться к людям, которые вроде бы борются за свою свободу. Он чувствовал, что внутри него тоже идет какаято борьба, но никак не мог разложить все по полкам: слишком сильно влияние прессы. Савелию нужно было прочувствовать самому, увидеть собственными глазами, услышать собственными ушами. То, что он увидел и услышал, ужаснуло его: изуродованные трупы российских солдат, которых зверски пытали, прежде чем убить, отрезали половые органы, уши, носы, еще живым выкалывали глаза. А в документальном фильме, снятом пресс-службой МВД России, тринадцатилетняя русская девочка рассказывала, как чеченские бандиты, среди которых она даже узнала одного из односельчан и назвала его имя, схватили ее прямо в собственном доме и в течение нескольких часов насиловали вшестером, сменяя друг друга. Почему-то Савелий, слушая ее подетски нехитрый рассказ, как они «взяли свое и выгнали меня», подумал вдруг о своей Розочке, и внутри у него все похолодело. Окажись сейчас кто рядом из тех подонков, он просто разорвал бы на куски голыми руками.
После этого интервью давал пресс-конференцию министр МВД России генерал армии А. В. Куликов и открыто обвинил чеченские законодательные органы в бездействии: с этим делом об изнасиловании он обращался и к прокурору Чечни, и в суд, даже к президенту Чечни — все оказалось безрезультатно. Министр с горечью и упреком говорил, что телевидение отказалось пустить в эфир интервью с этой девочкой, но с удовольствием предоставляет эфирное время бандитам.
Среди захваченных солдатами Полковника военных трофеев, были обнаружены несколько ящиков с разрывными пулями, запрещенными во всем мире.
Даже на трофейной кассете, снятой какой-то чеченкой, — за кадром слышен ее голос, — одна отчаявшаяся русская женщина неожиданно ударилась в слезы и стала с надрывом кричать, что народ превратился в рабов, которых заставляют работать без зарплаты. В то время, как бандиты набивают свои карманы валютой.
«Бедная женщина!» — подумал Савелий, но тут несчастную перебил пожилой армянин: то ли у самого наболело, то ли решил спасти ее от неминуемой расправы чеченских бандитов и перенести огонь на себя.
— Я — армянин! С девяти лет живу в Чечне! Всегда жили дружно со всеми: хоть чеченец ты, хоть ингуш. Но как только к власти пришел Дудаев, так начался полный беспредел! Мою квартиру разграбили, внаглую, среди бела дня, отобрали машину. А на днях приходит моя восьмилетняя внучка и рассказывает, что к ним во время урока в класс вошли четверо вооруженных чеченцев, узнали, какой урок, и со смехом объявили, что арифметика отменяется и будет «урок секса»! После чего схватили молоденькую учительницу, сорвали с нее одежду и стали насиловать на учительском столе прямо на глазах у ее учеников!
Его голос дрожал, на глазах были слезы, но не от страха перед возможным наказанием за эти слова, а от сострадания.
Видимо, помня о том, что идет съемка, женщина-оператор с сильным акцентом сказала:
— Война идет! На войне всякое бывает.
Можно было только догадываться, что сотворили с ними бандиты.
Переосмысление шло постепенно, и Савелию уже не просто хотелось выполнить задание, порученное генералом, он захотел САМ как можно скорее очутиться в Чечне, чтобы убрать с ее земли хотя бы этого подонка Мушмакаева, который объявил, что готов залить кровью всю Россию.
На одной из кассет была запись, в которой речь шла о так называемой «зачистке» после подписания мирного договора с Чечней, по которому с первого июня девяносто шестого года прекращаются всякие боевые действия с обеих сторон. По этому договору внутренние войска, совместно с войсками министерства обороны, должны были пройти все населенные пункты, в которых скрывались боевики, а боевики должны были сдать оружие и написать заявление, что отказываются воевать против федеральных властей. Командующим объединенной группы войск министерства обороны был назначен генерал-майор Шаманов Владимир Анатольевич. В записи речь шла о Бамутско-Шалинском районе и одним из героев как раз и является генерал Шаманов.
Перед тем как войти в очередной населенный пункт, Владимир Анатольевич собирал глав администрации, старейшин и обговаривал с ними все последующие действия. Все шло более-менее нормально, пока федеральные войска не подошли к Шали. Там велись открытые митинги, призывающие к террористическим актам против федеральных войск, против русских, к свержению администрации, «московских ставленников», к продолжению войны с Россией. И все это делалось с подачи человека, которого Президент России согласился ввести в группу людей, собиравшихся проводить мирные переговоры с федеральными властями. Его боевики напали на группу федеральных войск, в результате чего один из солдат погиб и трое были ранены.
Савелию понравилось, как генерал открыто заявил представителям города: «Все бандиты должны сдать оружие и написать заявление! В противном случае пусть пеняют на себя: я ни с кем заигрывать не буду и с бандитами разговаривать не намерен! Так и передайте им: завтра до восьми утра они должны сдать оружие!»
Кроме открытых провокаций, таких, как нападение на федеральные войска, бандиты пытались всеми правдами и неправдами сорвать мирный процесс. На этой же кассете был эпизод, когда к генералу Шаманову приходит начальник местной милиции в сопровождении нескольких сотрудников администрации и приносит исковерканный снаряд, якобы разорвавшийся два часа назад в центре города, прямо посреди базара. Якобы имеются убитые и есть раненые, которые могут это все подтвердить.
«Почему по городу стреляют из орудий, если подписан мирный договор?» — срываясь на крик, вопрошал чеченский «правдоискатель».
И вдруг Шаманов спокойно спрашивает его, летал ли над городом в последние два-три часа военный вертолет? Отвечает: нет! Шаманов задает следующий вопрос: разбирается ли тот в снарядах? Чеченец начинает крутить, потом с неохотой, припертый к стенке, признается, что он не специалист. И генерал доходчиво ему объясняет, что это снаряд авиационный, типа СНУРС, который может быть выпущен только с вертолетной установки. Чеченец снова пытается что-то возражать, путаясь в собственных ответах, но генерал добил его окончательно, когда доказал, что этот снаряд вообще не взрывался — его просто разобрали и разбили зубилом оболочку. И даже показал следы от зубила. Нужно было видеть, каким взглядом посмотрел начальник милиции на одного из сопровождавших, очевидно, автора всей затеи.
Воронов, просмотрев только одну кассету и не выдержав, уехал домой, а Савелий упорно сидел перед телевизором, пока не просмотрел весь материал. После этого он долго пытался прийти в себя. Один и тот же вопрос вертелся у него в голове: почему эти видеоматериалы лежат мертвым грузом в секретном отделе ФСБ, когда их нужно было бы пропустить по всем телеканалам, чтобы как можно больше людей могли их увидеть. Савелий был уверен, что люди стали бы совсем подругому смотреть на чеченскую проблему. Нет, прав, тысячу раз прав был генерал Шаманов, когда говорил, что с бандитами нельзя вести никаких переговоров. Разговор должен быть коротким: сдать оружие и никаких заигрываний!
На следующий день, явившись на базу за три часа до встречи с Богомоловым, Савелий собрал всех в комнате отдыха и сказал:
— Ребята, мы с вами отправляемся в очень опасный путь, в логово врага. Врага безжалостного, беспощадного и коварного, который понимает только один язык — язык силы, язык оружия. Поэтому и мы должны быть беспощадными, всегда готовыми в любой момент оказаться хитрее врага.
— Капитан, ты что, попугать нас решил? — с усмешкой спросил Матросов.
— Не угадал, приятель, это просто политинформация перед походом, — с серьезной миной съехидничал Кораблев.
Не обращая внимания на их подначки, Савелий спокойно продолжил:
— Многие из вас наверняка сталкивались в Афгане с противопехотными минами.
— Я уж точно, — со вздохом заметил Владимир Трегубенков.
— Наступил, что ли? — спросил Савелий.
— Ну да, в темноте.
— Щелчок слышал?
— Вроде слышал, — неуверенно ответил он.
— Вот! — Савелий поднял вверх указательный палец. — Если бы ты вовремя и правильно среагировал на этот щелчок, то остался бы целым и невредимым.