Александр Бушков - Бульдожья схватка
— Сегодня?
— Ага. Открывал ей дверцу — и так, знаете, будто бы невзначай пальцами провел, прямо по шее, до самого выреза… Ее аж передернуло…
«Ну, ты у меня нарвешься, красавчик, — зло подумал Петр. — Говорили же тебе, предупреждали. По-мужски ты обещал завязать со всем этим…»
Он резко выпрямился, прошел к столу и нажал клавишу с надписью «Гараж»:
— Савельев. Елагин где?
— Павел Иваныч, вы ж сами его в Аннинск отправили, на три дня, — чуточку недоуменно отозвался дежурный. — Косарев при мне передавал ваше распоряжение…
— Ладно, отбой, — растерянно сказал Петр, нажав клавишу отбоя.
«Ну, Гульфик Лундгрен, ты у меня нарвался». Его мобильник — чей номер, как растолковал Пашка, знали не более полудюжины человек во всем Шантарске — вдруг разразился пронзительной трелью, замигало зеленым прямоугольное окошечко.
Глава пятая
КАК ПРОВОЖАЮТ ПАРОХОДЫ…
— Я слушаю, — произнес Петр насколько мог уверенно, поглядывая искоса на непринужденно развалившуюся в кресле тезку Орлеанской девы.
— Как у тебя дела, Савельев? — послышался абсолютно незнакомый женский голос, усталый, тускловатый.
— Нормально, — ответил Петр, напрягшись. Жанна, сообразив что-то, привстала и проделала нехитрую пантомиму, спросив языком жестов, не следует ли ей выметаться. Вообще-то, молодец девочка, умеет разграничивать служебное и личное… Петр проворно пошевелил кистью свободной руки, и Жанна, сделав понимающую гримаску, в три секунды натянула нехитрую одежонку, простучала каблучками к двери.
— Нормально вроде бы, — сказал Петр, оставшись в одиночестве.
— А то газеты писали всякие ужасы…
— Ну, это смотря какие газеты… Верь больше. Судя по всему, незнакомка не распознала подмены — что ж, следовало ожидать, масса близких Пашке людей, каждодневно с ним общавшихся, до сих пор в неведении…
— Приятно слышать, — сказала женщина, но никакой особой радости в ее голосе не ощущалось. — Ты очень занят?
— Ну, не то чтобы… Можно сказать, вообще не занят.
— Совсем хорошо. Паша, нам нужно поговорить. Желательно не откладывая. "Легко тебе говорить, милая, — подумал он. — А мне-то как быть, если я в
толк не возьму, кто ты вообще такая?"
— Когда?
— Хорошо бы прямо сейчас, — сказала незнакомка решительно.
«Так. сейчас начнутся подводные камни… Нужно взвешивать каждое слово, ляпнешь ей, чтобы приезжала, а окажется, что Пашке такое идиотство сроду в голову не могло прийти, поскольку выглядит из ряда вон выходящим шокингом».
— Ну, вообще-то… — осторожно начал он.
— У тебя там кто-нибудь есть? Ты вообще где?
— На фирме, — сказал он осторожно. — Никого у меня, одинешенек в кабинете…
— Можешь приехать?
— Попытаюсь… А куда?
— Ко мне на работу.
— Вот как? — спросил он, отчаянно пытаясь что-нибудь придумать.
— Я понимаю, это вопреки правилам, — с явственно чуявшейся иронией сказала незнакомка. — Но лучше нам поговорить сегодня, Паша, не откладывая. Можешь приехать прямо сейчас? Поговорим на седьмом этаже, там никого обычно не бывает…
Петр трезво прикинул: долго играть в эти кошки-мышки невозможно. Нужно либо категорически отказаться и отключить телефон, либо…
— Ты знаешь, кое-какая правдочка во всех этих слухах есть, — решился он.
— Понимаешь, у меня с памятью происходят досадные пертурбации…
— Но меня-то ты узнал? — на сей раз ирония проступила еще явственнее.
— Конечно, узнал.
— Приятно слышать, — повторила она, снова без всякой радости в голосе. — Ну, а что же ты, в таком случае, забыл?
— Где ты работаешь.
— Паша, ты серьезно?
— Серьезно, — сказал он, стараясь, чтобы слова звучали сухо, отрывисто. — Провалы в памяти, знаешь ли. Абсолютно серьезно.
Ее голос дрогнул, в нем, наконец-то, появилось нечто похожее на дружелюбие:
— Паша, у тебя все…
— У меня все в порядке, — столь же сухо перебил он, маскируя холодностью полнейшее неведение касаемо звонящей. — Просто-напросто кое-что выпало из памяти. Как из магнитофонной ленты вырезали несколько кусочков. Примерно так обстоит в популярном изложении. Так что ты, пожалуйста, поумерь иронию.
— Хорошо, — сказала женщина серьезно. — Ну, меня-то ты, по крайней мере, я понимаю, узнал…
— Узнал. Но совершенно не помню, где ты работаешь. Ты уж, пожалуйста, отнесись ко всему этому серьезно, это не хохмочки, а суровая реальность…
— Ну, а о нас-то ты помнишь все?
— Пожалуй что, — сказал он, оставляя себе лазейку на будущее.
— Так… Приезжай в речное пароходство. Тебе напомнить, где это?
— Ну, настолько-то мне мозги не перевернуло… — хмыкнул он. (Представления не имел, где это самое пароходство, но узнать будет не так уж трудно.) — Прекрасно помню. Значит, на седьмом этаже?
— Ага, в тупичке. Даже если забыл, легко найдешь. Можешь взять охрану… я о вчерашнем. Это, знаешь ли, Паша, была не я. Я ведь стрелять вообще не умею…
— Ладно тебе, — перебил он сварливо. — Еще тебя не хватало подозревать…
— Ну, я рада. Приедешь?
— Через полчасика, — сказал он уверенно. Прикинул, что этого времени вполне хватит и разузнать, и добраться.
— В общем, через полчаса на седьмом этаже.
И последовал сигнал отбоя.
«Веселенькая ситуация, — меланхолично заключил Петр. — Прямо-таки классический водевиль — близнецы меняются местами, отсюда, ясно, проистекает череда забавных недоразумений… Вот только что-то давненько уж не слышно о забавах, наоборот, веселье тает, как льдинка под весенним солнцем».
Щелкнул клавишей:
— Андропыч, зайди.
Земцов появился буквально через сорок секунд — Петр зачем-то отследил по часам. Вопросительно взглянул, прикидывая, стоит ли садиться или дело недолгое. Петр нейтральным тоном сказал:
— Андропыч, проконсультируй с точки зрения безопасности. Мне срочно нужно смотаться в речное пароходство…
— Полина? — сразу же спросил Земцов. Петр с многозначительным видом пожал плечами. Хотел кивнуть, но в последний момент спохватился: кто ее знает, вдруг звонившая ему незнакомка и не Полина вовсе…
— Это обязательно? — сухо продолжал Земцов.
— Пожалуй. — кивнул Петр. — Андропыч, я не на свиданку собираюсь в разгар рабочих будней. Просто… Когда женщина звонит и заявляет, что у нее к тебе есть срочное и важное дело, — нужно, я так прикидываю, ехать незамедлительно…
— Вот это-то меня и беспокоит, — не без задумчивости сказал Земцов, что-то прикидывая про себя.
— А конкретно?
— Конкретно… — шеф безопасности не поднимал глаз. — Павел Иванович, я не хочу ни пугать вас, ни лишний раз трепать нервы, однако ситуация требует полной откровенности…
— Нет, конкретно?
Земцов вздохнул и поднял глаза:
— Я старательно просмотрел все кассеты с наружных телекамер. Знаете, в чем загвоздочка, Павел Иванович? Машина, из которой в вас стреляли, появилась на стоянке для посетителей буквально за минуту до того. как вы вышли. Можно, конечно, считать сие диким совпадением, самые невероятные совпадения случаются, но меня всю жизнь учили совпадениям не верить.
— Та-ак, — сказал Петр. — Хочешь сказать, что ему стукнул кто-то из здания?
— Именно, — с видимым облегчением от того, что ему не пришлось говорить это самому, кивнул Земцов. — Самое вероятное объяснение. Информация о ваших перемещениях, точнее говоря, известие о том, что вы собираетесь покинуть здание, проходит по цепочке — не столь уж длинной, но, безусловно, затрудняющей выявление «крота». У кого-то были все возможности для того, скажем, чтобы набрать номер на мобильнике и сказать пару слов, безобидную условленную фразу. Заранее оговоренный словесный код сплошь и рядом не вызывает у окружающих подозрений…
— Давай без профессиональных тонкостей, — перебил Петр. — Если «крот» есть, как ты его собираешься выявлять? Почему вообще он, паскуда, столь свободно действует?
— Потому что прецедентов ранее не имелось, — мгновенно ответил Земцов. — Потому что раньше он себя никак не проявлял. Конечно, я предприму все необходимые меры…
— Значит, не веришь в маньяка-одиночку?
— А вы? — столь же молниеносно отпарировал Земцов.
«Эх, милый, — тоскливо подумал Петр. — У меня просто-напросто нет нужной информации к размышлению, потому что я — вовсе и не я. Но тебе же в том не признаешься…»
Он вздохнул, не представляя толком, что ответить.
— Плохо мне верится в маньяка, — сказал Земцов негромко. — Во-первых, как я ни копался в прошлом, нигде не нашел кандидатуры в маньяки. Во-вторых, эта минута, прошедшая от появления машины до выстрелов. У маньяков, как правило, сообщников не бывает. Павел Иванович… у вас-то есть свои соображения?
