Валерий Горшков - Под чужим именем
– С чего ты так решила? – сухо поинтересовался Корсак.
– Не знаю даже, – пожала плечами девушка. – Просто мне показалось, что в чертах его лица и особенно в его взгляде есть что–то… восточное. Задумчивое. И колючее. Наверное, именно так и должен смотреть на мир настоящий мастер. Хотя, может, я и ошибаюсь. Это всего лишь эмоции.
– Ты не ошиблась, – качнул головой Слава. – Да, это мой сэнсэй. Его зовут Леонид Иванович. Он старый друг твоего дяди, еще по Владивостоку. Только это – большой секрет. Никому. Договорились?
– Договорились, – улыбнулась Лена. – Я унесу эту ужасную тайну с собой в могилу. Что будем делать? Сейчас уже десятый час, а мне ну совсем не хочется спать.
– Мне уже тоже, – хмыкнул Корсак, оглядываясь на дверь ванной комнаты, где он так вовремя и так полноценно отключился. – Может, прогуляемся по парку?
– Пошли лучше сразу к озеру. Искупаемся. Весь май было тепло, как летом, так что вода – просто прелесть. Я уже проверяла. Ты не против? Одной мне страшно. Далеко все–таки. Туда еще ничего, а назад – совсем темно будет.
– Ты уже не одна. Я с тобой. Значит, ничего не бойся.
– Ты – прелесть. – Лена неожиданно положила ладони Славе на плечи, быстро поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. Смущенно отвела взгляд, покраснела, взяла за руку и потянула к выходу. – Пойдем. Я только загляну к себе, возьму купальник. Моя комната на первом этаже…
Стоящий на выходе из гостиницы, не спеша смолящий папироску рослый громила – почти зеркальная копия того, первого орангутанга из личной охраны Ветра, – проводил Славу и племянницу вора долгим, пристальным взглядом. Корсак ощущал его спиной аж до самого конца площадки, откуда начиналась дорожка, ведущая в окутанный первыми сумерками живописный парк. Некоторое время шли молча, вдыхая свежий запах травы и деревьев, затем тишину нарушила Лена.
– Скажи… у тебя есть девушка? – спросила она, словно невзначай оступившись и тронув Славу за локоть.
– Сейчас нет, – сказал Корсак. – Была раньше. Мы встречались. Она училась на параллельном курсе, потом вышла замуж за военного, лейтенанта, и уехала из Ленинграда.
– У меня сейчас тоже… никого, – чуть слышно прошептала Лена. – Совсем.
– Ясно, – чувствуя, как сердце ускоряет частоту ударов, как можно нейтральнее произнес Слава. – Твой дядя сказал, что ты собираешься поступать в медицинский институт?
– Да. Уже подала в приемную комиссию документы. Но это лишь формальность. У меня красный диплом, так что я могу поступить в любой институт или университет Союза, на выбор. Даже в МГУ. Только в Москве у меня никого нет. А я не хочу оставаться одна в чужом городе. Не хочу жить в общежитии. Не хочу кушать холодные макароны в студенческой столовой. А дядя… он обещал маме подыскать мне квартиру и полностью обеспечить на время учебы. На все годы учебы.
– Хорошо иметь такого влиятельного и богатого родственника, со связями, – хмыкнул Корсак.
– Слава, скажи мне честно. Чем он занимается, Ветер? Он бандит, да?
– С чего ты взяла? – на миг растерялся Корсак.
– Я же не слепая. Живет, как барин. Денег сколько душе угодно. Вроде бы ничего не делает, но вокруг него постоянно вертятся эти угрюмые типы, с наколками на руках и лицами питекантропов… А ты сам… зачем здесь? Только не говори, что приехал в гости, за компанию. Я же вижу: ты совсем не такой, как эти… тупые гориллы с фиксами.
– Я не могу рассказать тебе всего, Лена, – после затянувшегося молчания наконец сказал Корсак. – По крайней мере сейчас. Кроме того, что по нелепому стечению обстоятельств я попал в очень сложную, почти безвыходную ситуацию. Леонид Иванович предложил обратиться за помощью к твоему дяде. Я вообще впервые узнал о его существовании и их тесном знакомстве только сегодня утром… И вот я здесь.
– Ты преступник? Тебя ищет милиция?
– Нет, – после короткой паузы сухо бросил Корсак. – Я не считаю себя преступником.
– И долго ты здесь пробудешь? – как показалось Славе, с надеждой в голосе тихо спросила девушка.
– Пока не знаю, – вздохнул Слава. Нахмурился. Покачал головой. – В воскресенье вечером, через два дня, надеюсь, все станет ясно. – Он взял Лену за руку, остановил и заглянул племяннице вора в глаза. – Но в любом случае… если ты не против… я бы хотел увидеться с тобой еще. И не раз. Ты мне очень нравишься, Лена. Ты самая красивая девушка из всех, кого я встречал.
– Ты тоже милый, – прошептала Лена. Во второй раз поднялась на цыпочки и чмокнула Корсака в щеку. Рассмеялась смущенно. – Странно, да? Мы едва встретились, а уже говорим друг другу такие слова, которые людям иногда трудно произнести даже после нескольких месяцев знакомства. Я сама себя не узнаю. Обычно я с ребятами не такая. У меня вообще всегда было мало друзей. Даже в школе я последние три года сидела на последней парте, одна… Ты чего так хитро улыбаешься? Хочешь сказать, что я не очень–то похожа на тихоню?!
– Я не об этом. Наверное, наша встреча – это судьба. Любовь с первого взгляда и все такое, – предположил Слава. По тону его голоса нельзя было понять – шутит он или говорит искренне. – Иногда такое вроде бы как случается. Ба–бах – и влюбился. Стрела Амура!.. Ты веришь в старинные легенды? Я – верю.
Лена ничего не ответила. Просто задумчиво поджала губки, сильно стиснула кисть Корсака в своей теплой ладошке и, уже не отпуская, вновь направилась вперед по узенькой дорожке, к блеснувшему впереди, за деревьями, озеру.
Глава 13
– Это здесь, – сказала девушка, когда, обогнув заросший камышом заливчик, они вышли на небольшую пустынную полянку.
Вокруг не было ни души. В этом месте берег озера плавно спускался к воде, а у самого края виднелась узкая полоска чистого песка.
– Прошлый раз я была здесь в день приезда, с дядей и одним из его головорезов, – непринужденно стаскивая легкое платьице и бросая его на траву, сообщила Лена. – Сергеич сказал, что это – единственное место, где ровное дно и нет коряг. Как раз то, что нужно. Ведь я совершенно не умею плавать. Хотя наш семейный дом под Новгородом стоит на самом берегу озера Ильмень. Оно огромное, как море… Ну что же ты? Раздевайся! Вода – просто парное молоко!
Слава сбросил брюки с рубашкой и вслед за племянницей вора вошел в кажущуюся в этот поздний час черной, как чернила, теплую воду. Не спеша окунаться, он, как завороженный, не сводил глаз с впервые представшей его взгляду целиком, без одежды, Лениной точеной фигурки. В ней все было идеально – и маленькая упругая грудь, и тонкие гибкие руки, и тонкая талия, и узкие, соблазнительные сверх всякой меры бедра с чуть оттопыренной попкой, и длинные стройные ножки. Словно умышленно дразня Корсака, стоящая к нему спиной, по колени в воде, девушка на секунду нагнулась вперед, плавно изогнув спину, зачерпнула ладошками чуть пахнущую травой воду и с задорным визгом вылила себе на грудь. Сделала пару шагов в глубину, погрузившись сначала по пояс, затем – по грудь. Окунулась с головой, вынырнула. Рассмеялась. Пригладила мокрые волосы, обернулась, махнула Славе рукой:
– Иди сюда! Здесь так здорово! – И в сторону берега полетели два веера сверкающих брызг.
Корсак приблизился, чувствуя, как застучавшее, словно пулемет, вконец взбесившееся сердце буквально выпрыгивает у него из груди, а с погруженной в воду нижней частью тела творится вообще что–то невероятное– оттопыривший трусы член готов был разорваться от ударившего в него кровяного цунами. Слава нежно обнял неподвижно стоящую Лену за талию и осторожно прижал к себе. Девушка не сопротивлялась. Напротив, послушно прильнув к мускулистому, переплетенному мышцами и словно высеченному из гранита виртуозом–скульптором торсу Корсака, Лена развернулась, обвила Славину шею мягкими и гибкими, как тропические лианы, руками, прижалась плавно вздымающейся грудью, укусила Славу за мочку уха и жарко, с мольбой прошептала:
– Поцелуй меня. Сильно…
Слава поднял Лену на руки – и без того хрупкая, в воде она показалась ему просто пушинкой – и накрыл призывно приоткрывшиеся девичьи губы цвета коралла своими. Накрыл неистово, жарко, требовательно. Кончики их языков нашли друг друга и принялись гладить, щекотать, торопливо бегая и оглаживая со всех сторон. Корсак отстранился лишь тогда, когда дыхание сдавило, а голова от недостатка кислорода и чудовищного возбуждения буквально пошла кругом. Он вопросительно заглянул в такие близкие, такие манящие голубые глаза девушки – и, к своей великой радости, прочитал в них именно то, что хотел. Покорность и страсть.
– Я хочу тебя! – полуприкрыв веки, прошептала Лена. – Я хочу тебя, Славочка! Прямо сейчас! Здесь…
Сказать, что это было восхитительно, – значит не сказать ничего. Корсак впервые в жизни заполучил девушку, стоя по грудь в озерной воде, посредине огромного, окутанного сумерками безлюдного парка, и даже не заметил, как купальник Лены и его собственные безразмерные «семейные» трусы соскользнули вниз и перестали быть последним препятствием на пути соития их разгоряченных, жаждущих любовной ласки молодых тел. Когда его гудящий от твердости и желания член сам нащупал готовой взорваться головкой мягкую, призывно раскрывшую ему навстречу свои лепестки теплую щелочку и Слава двумя быстрыми, нетерпеливыми толчками вошел внутрь Лены, девушка охнула, зажмурилась, со стоном закусила нижнюю губу и полоснула по спине Корсака ногтями, оставив на лопатках длинные и глубокие, словно от острых кошачьих когтей, порезы, не заживавшие потом долгие две недели… Держать девушку в воде на руках, лицом к лицу, щека к щеке, вжимаясь грудью в грудь, оказалось не труднее, чем придерживать воздушный шарик за веревочку. Они двигали бедрами, обнимались, льнули, ластились друг к дружке так крепко, словно боялись, что их вот–вот разлучат, не дав завершить начатый акт дикой, страстной, первобытной любви.
