Фридрих Незнанский - Клуб смертельных развлечений
— Гип-гип, ура! — Гордеев поднялся на ноги уже адвокатом.
— Кстати, насчет бабы твоей. Я бы хотел на нее глянуть краем глаза. Познакомишь как-нибудь?
— Конечно, — с чувством сказал Гордеев. — Для вас все что угодно. С превеликим удовольствием. Она… она… просто потрясающая женщина.
— Вот и отлично, — благодушно заметил Грязнов. — Ну, Юра, я поехал. Созвонимся. — С этими словами он отправился на диван в ближайшую комнату.
Гордеев снова заскочил под душ, на этот раз — холодный, быстро растерся, мигом собрался и выскочил из дома. Уже в машине он вдруг сообразил, что ведь ничего не говорил Грязнову про Женю. Откуда же он знал? На свете существовали только два человека, имевшие представление о романе Гордеева: супруги Турецкие. Значит, либо Грязнову об этом сказала Ирина, либо он виделся с Турецким, о чем ему, Гордееву, не рассказал. И что же, Турецкий счел это настолько существенным, что сообщил Вячеславу Ивановичу? Как-то странно…
Гордеев сбавил скорость и попытался поймать ускользающую мысль. Почему-то она его смутно тревожила. Не позвонить ли домой, в конце концов, и не спросить ли Грязнова напрямую? Нет, не стоит, пусть доблестный сыщик отсыпается.
Протокол допроса арестованного г-на Хомяка П. П., произведенного следователем Генпрокуратуры Чеботаревым А. П. в следственном изоляторе Лефортово:
Ч е б о т а р е в. Расскажите о том, что произошло двадцатого апреля.
Х о м я к. Вы не могли бы конкретизировать допрос? Я был бы вам очень признателен.
Ч е б о т а р е в. Начните с самого утра и расскажите, как вы провели этот день.
Х о м я к. Я проснулся, как обычно, в половине восьмого утра. Сделал пробежку. Потом принял душ. Потом позавтракал. Потом…
Ч е б о т а р е в. Достаточно. Так мы недалеко уйдем. Вы знакомы с Александром Борисовичем Турецким?
Х о м я к. Да. По распоряжению начальника МУРа меня два или три раза привлекали для проведения оперативных действий межведомственной группой, которой руководил следователь Генеральной прокуратуры Турецкий.
Ч е б о т а р е в. Когда это было последний раз?
Х о м я к. Думаю, года полтора назад…
Ч е б о т а р е в. Хорошо. Хомяк, вы отдаете себе отчет в том, в чем вас подозревают и каковы возможные последствия?
Х о м я к. Гражданин следователь! Я уже сказал во время нашего предыдущего разговора…
Ч е б о т а р е в. У нас с вами не может быть никаких разговоров.
Х о м я к. Извините. Я говорил на предыдущем допросе, что готов всемерно сотрудничать со следствием и готов оказать ему любую помощь.
Ч е б о т а р е в. Вы называете это помощью? Любопытно… Ну ладно. Отвечайте коротко и по существу вопроса. Двадцатого апреля вы видели Турецкого?
Х о м я к. Да.
Ч е б о т а р е в. Где и при каких обстоятельствах?
Х о м я к. В районе Зубовского бульвара. Он выезжал со стоянки клуба «Распутин», а я голосовал, и он остановился.
Ч е б о т а р е в. Это была случайная встреча?
Х о м я к. Нет, я знал, что его встречу. Я был…
Ч е б о т а р е в. Не забегайте вперед и не проявляйте инициативу. Вы мешаете ходу допроса, так же как прежде мешали следствию.
Х о м я к. Но я… (поднимается с места).
Ч е б о т а р е в. Сидеть! Вы были один?
Х о м я к. Нет. Со мной была девушка.
Ч е б о т а р е в. Назовите ее фамилию и имя.
Х о м я к. Ее звали Анной Никифоровой. Она работала в «Распутине».
Ч е б о т а р е в. Это вы застрелили ее?
Х о м я к. Нет!
Ч е б о т а р е в. У вас было с собой оружие?
Х о м я к. У меня вообще нет оружия. Уволившись из МУРа, я сдал свой пистолет.
Ч е б о т а р е в. Отвечайте на вопрос, Хомяк. У вас было с собой оружие?
Х о м я к. У меня не было оружия.
Ч е б о т а р е в. Почему вы остановили Турецкого? Вы ждали именно его?
Х о м я к. Да, конечно!
Ч е б о т а р е в. Расскажите об этом подробней.
Х о м я к. Накануне вечером мне позвонили и предложили деньги за то, чтобы я провернул одно дельце. Я должен был встретить следователя Генпрокуратуры Турецкого, выезжающего из «Распутина» на черной «Волге», подсадить к нему в машину Никифорову…
Ч е б о т а р е в. Стоп. Никифорову вы знали прежде?
Х о м я к. Нет. Мне предлагалось познакомиться с ней и расположить ее к себе любыми способами.
Ч е б о т а р е в. Продолжайте.
Х о м я к. Я должен был сесть вместе с ней в машину к Турецкому и дождаться, пока он заснет за рулем.
Ч е б о т а р е в. То есть как это?
Х о м я к. Это мне гарантировали. Очевидно, Турецкий был чем-то отравлен.
Ч е б о т а р е в. В клубе «Распутин»?
Х о м я к. Это мне неизвестно. После этого я должен был завладеть его пистолетом, застрелить из него Никифорову, пистолет оставить в машине и удалиться.
Ч е б о т а р е в. Вы так и сделали?
Х о м я к (вскакивает). Нет, конечно же нет!
Ч е б о т а р е в. Хомяк, немедленно сядьте на место.
Х о м я к. Простите, пожалуйста, я ужасно волнуюсь. Вы же понимаете, такие подозрения…
Ч е б о т а р е в. То ли еще будет.
Х о м я к. Простите?
Ч е б о т а р е в. Рассказывайте дальше. Кто вам звонил, вы знаете?
Х о м я к. Н-нет.
Ч е б о т а р е в. Что вам предлагали за это? Деньги?
Х о м я к. Да. Десять тысяч долларов США.
Ч е б о т а р е в. Надо же, какая точность. США… Вы не задавались вопросом, почему именно вы? Почему это предложение последовало именно вам?
Х о м я к. Конечно. И я спросил их об этом.
Ч е б о т а р е в. Кого «их»?
Х о м я к. Ну, этих… которые по телефону.
Ч е б о т а р е в. Их что, было несколько человек?
Х о м я к. Нет, это я неправильно выразился. Со мной говорил только один человек.
Ч е б о т а р е в. Опишите его голос. Удалось ли вам сделать какие-то выводы по поводу этого человека?
Х о м я к. Мужчина. Думаю, от тридцати до сорока пяти. Никаких характерных примет, ни заикания, ни акцента, ни специфического выговора. К сожалению. Мне продолжать? Он сказал, что знает, что я сижу без работы, и может предоставить мне хороший заработок. Он сказал, что я оперативный работник, подхожу идеально. Турецкий меня знает, чтобы пустить в машину, но не слишком хорошо, а это как раз то, что нужно.
Ч е б о т а р е в. Так что же произошло у вас непосредственно с Турецким?
Х о м я к. Я хотел ему все рассказать, чтобы предупредить.
Ч е б о т а р е в. В присутствии девушки?! Как-то странно. Зачем вообще вы ее взяли с собой?
Х о м я к. Чтобы тоже оградить от опасности! Ведь просили же застрелить именно ее, а не какую-то случайную с улицы. Значит, она была для кого-то потенциальной жертвой…
Ч е б о т а р е в. Понятно. Итак, вы сели в машину. Что было дальше?
Х о м я к. Турецкий сперва не понял, что это неслучайная встреча, пока я ему не сказал. Он стал меня расспрашивать о работе в МУРе. Я знал, что они большие друзья с Вячеславом Ивановичем Грязновым.
Ч е б о т а р е в. А вы сказали ему, что в МУРе больше не работаете?
Х о м я к. Не успел. Это же было не самое главное в тех обстоятельствах. Я торопился. Я же знал, что он скоро вырубится, и мне нужно было попытаться успеть ему все объяснить.
Ч е б о т а р е в. Что именно?
Х о м я к. Что меня пытались нанять, чтобы его подставить.
Ч е б о т а р е в. Скажите, Хомяк, а почему вы тянули до последнего? Почему бы вам не позвонить Турецкому на работу, не встретиться с ним заранее? Да хотя бы подойти к нему в «Распутине»?
Х о м я к. Я звонил ему на работу, но не дозвонился. А ездить на Большую Дмитровку не стал, возможно, за мной наблюдали, возможно, это как-то навредило бы Турецкому. По той же причине я не стал подходить к Турецкому и в клубе, я хотел, чтобы внешне все выглядело так, как мы условились с заказчиком, чтобы усыпить его бдительность, чтобы он думал, что я собираюсь выполнить все инструкции.
Ч е б о т а р е в. Как отреагировал Турецкий на то, что вы ему рассказали?
Х о м я к. Он не поверил и засмеялся. Это было как раз то, чего я боялся. Понимаете, время уходило, и что делать, когда Турецкий потеряет сознание, я не знал. Я должен был как-то успеть убедить его, что опасность реальна. Увы, я даже не догадывался, откуда она на самом деле исходит…
Ч е б о т а р е в. Не забегайте вперед. Между тем он продолжал вести машину?
Х о м я к. Да. Это была моя ошибка, я как-то вообще не подумал о том, куда мы едем.
Ч е б о т а р е в. Куда же вы ехали?
Х о м я к. Понятия не имею! Куда-то на северо-восток. Когда я спохватился, я стал умолять Александра Борисовича остановить машину, но он продолжал смеяться, и тогда я увидел, что с ним явно не все в порядке. У него были сильно расширенные зрачки и замедленная реакция. Между тем машина ехала очень быстро. Думаю, мы все могли разбиться.
Ч е б о т а р е в. Какой ужас.
Х о м я к. Да…
Ч е б о т а р е в. Знаете, Хомяк, не хочется вас разочаровывать, но Турецкий вообще не помнит, чтобы к нему кто-то садился в машину, ни вы, ни кто-то другой. Как с этим быть? Не хотите изменить показания?
