Максим Шахов - Сезон охоты на «кротов»
– Садитесь, девушка. Ваши данные запишем в приемном покое. Володя, трогай!
Машина, развернувшись на широкой аллее, рванула с места…
В последнюю секунду дверь кабины водителя приоткрылась, и на пассажирское сиденье плюхнулся молодой человек в спортивном костюме. Шофер изумленно глянул на него:
– Ну ты и фокусник! Тоже родственник, что ли?
– Нет, эквилибрист… – Тут мужчина легонько ткнул водителя сбоку в шею выпрямленными указательным и средним пальцами. – …и престидижитатор!
Голова мгновенно потерявшего сознание шофера упала на грудь, а «спортсмен» ловко перехватил руль и уверенно повел машину к выходу из парка. В это же время в кузове «газели» на затылок склонившегося над носилками медика опустилась рукоять пистолета, а чудом оживший старик энергично ухватил за шею присевшего на низкую скамью доктора. Руки и ноги последнего конвульсивно задергались, изо рта вырвался негромкий хрип, глаза удивленно выкатились и тут же прикрылись мгновенно отяжелевшими веками. «Старик» аккуратно опустил безвольное тело на пол машины.
– Ты посмотри, Галчонок: наш Циркач уже переоделся. На ходу! Вот она – великая сила настоящего искусства… Вадик, не разгоняйся, спокойненько подруливай к гаражам. Мы тут пока разберемся…
От центральных ворот парка до медицинского центра было рукой подать, однако «Скорая», неторопливо вырулив на трассу, повернула налево, проехала немногим более километра вдоль металлической ограды и свернула к гаражному городку, растянувшемуся вдоль небольшой речушки на добрых два квартала.
Согласно Генеральному плану развития городской инфраструктуры, гаражи подлежали поэтапному сносу, и поэтому их территория давно уже никем не охранялась. «Газель» проехала по трем или четырем внутригаражным «улицам» и остановилась около одиноко приткнувшегося в небольшом тупичке легкового автомобиля трудно определимой марки и не подлежащего никакому определению возраста.
– Господа! – Из кабины в салон «Скорой» обернулся Вадим. – Не совсем удачная нам попалась бригада – три мужика. Что будем де…
Он осекся на полуслове: рядом с освободившимся от седого парика журналистом сидел на скамье молодой парень приятной наружности в медицинском халате с «бейджем» на груди и белом «профессиональном» колпаке, из-под которого не выбивался ни один волос. На строгом лице поблескивали черные глаза и воинственно топорщились примечательные усы.
– Да-а-а… А я-то думал, что в нашей труппе иллюзиониста нет!
Талеев ничего не ответил. Он кивнул преобразившейся в мужчину Алексеевой, и та быстро сунула под нос врача ватку с нашатырем. Лицо сотрудника «Скорой» сморщилось, он чихнул, замотал головой и открыл глаза. Сначала взгляд был абсолютно отрешенный, но по мере узнавания привычного медицинского антуража быстро приобрел осмысленность. Особенно когда сфокусировался на длинном и толстом дуле большого пистолета, который держал в руках строгий светловолосый мужчина.
– Ч-что вам надо?! – В глазах врача плескался неподдельный страх. Это уже было хорошо.
– Чтобы вы точно и быстро ответили на мои несложные вопросы.
– А…
– И ничего больше! – повысил голос мужчина. – Ясно? – уже совсем строго поинтересовался он.
– Да, – четко ответил медик.
– Отлично. Итак, что вы сообщаете в свой центр, когда подбираете пострадавших на улице? Вот как сейчас, например.
– Ну-у-у… – Доктор замялся, и дуло пистолета тут же уперлось ему в лоб. – Я докладываю состояние больного, предположительный диагноз и… все.
– Если необходима срочная госпитализация, куда вы его везете?
– Этим распоряжается наш диспетчер. Он определяет профильную клинику, созванивается с ней и сообщает мне адрес.
– А если нужное медицинское учреждение находится совсем рядом, а больной при смерти, вы лично можете принять решение о доставке его именно туда?
– Ну-у-у… не надо давить пистолетом! Я понял. Да, могу. Даже обязан так поступить, если речь идет о жизни и смерти.
Голос вооруженного мужчины стал совсем грозным:
– Да! Именно так, доктор: о ВАШЕЙ жизни и смерти.
– Не надо! Я понял, рация в кабине.
– Передай мне микрофон, – обратился Гера к Аракчееву. – Спасибо. Я вижу, доктор, что вы не только понятливы, но и весьма благоразумны. Уведомите своего диспетчера, что у больного из парка тяжелый сердечный приступ и вы везете его в ближайшую новую клинику на Стромынке. Прошу вас, без глупостей! Не подвергайте ненужной опасности свою жизнь.
Медик кивнул и очень четко сообщил по рации то, что потребовал Талеев.
– Отлично, доктор! Спасибо и… простите… – С этими словами Гера коротко, без замаха ударил врача ребром ладони по шее, чуть ниже заушной впадины. Доктор потерял сознание.
Журналист вместе с Алексеевой надежно обмотали обоих медиков широкими лентами скотча. Потом с помощью Вадима перетащили весь экипаж «Скорой» в старенькую легковушку и разместили на заднем сиденье так, что их было практически невозможно увидеть через запыленные и потрескавшиеся стекла.
Вернувшись в медицинскую «газель», Вадик занял место водителя, Гера, натянув парик, улегся на привычные носилки, а Гюльчатай устроилась рядом на откидном сиденье. «Скорая», включив сирену, понеслась на Стромынку…
Глава 8
В главном корпусе медицинского центра навстречу быстро двигающейся каталке с пожилым седовласым больным от приемной стойки торопливо поднялась энергичная женщина в белом халате:
– Да-да, мы вас уже ждем, операционная готова, и туда вызвана бригада реаниматологов. Вам направо по коридору, а там до самого конца. Я провожу…
С этими словами она собралась уже выйти из-за ограждающего барьера, но была на месте остановлена резким приказным окриком молодого врача, сопровождающего пациента, никак не вязавшемся с его приятной, интеллигентной внешностью:
– Сидеть на месте! Не мешать! Я сам прекрасно знаю, куда доставить больного.
При этом черные усы доктора так угрожающе встопорщились, что бедная регистраторша почла за благо остаться на своем рабочем месте, лишь презрительно фыркнув вслед уносящемуся грубияну и чуть слышно прошептав: «Таракан!»
Длинный коридор за поворотом был пуст. Каталка въехала в распахнувшиеся двери широкой кабины грузового лифта. Галя нажала кнопку 26-го этажа. Друзья сосредоточенно молчали. Пока все шло строго по плану и не требовались никакие коррективы и пояснения. Свою роль каждый знал наизусть.
Это был последний этаж, на котором размещались лечебные палаты. Выше были только административные кабинеты, а под самой крышей – служебно-хозяйственные помещения и технические выгородки, обеспечивающие работу пассажирских и грузовых лифтов. Да и то на 26-м палат было всего четыре, зато перед каждой находился просторный холл с небольшими аккуратными диванчиками, обилием зелени в декоративных кадках и множеством эстампов и постеров на стенах.
Палата, куда поместили раненого Лифанова, была третьей от лифта. Миновав два пустых холла, каталка с мнимым больным свернула в следующую залу и, не останавливаясь, проследовала к закрытой двери палаты. Однако на ее пути тут же вырос огромного роста охранник в строгом черном костюме и белой рубашке с узким галстуком. Он рывком поднялся с маленького дивана и одним движением мощной руки затормозил ход каталки. Пуговицы его пиджака были расстегнуты, и распахнувшиеся полы открывали взгляду кожаную наплечную перевязь кобуры.
«Ну и громила! – подумал Вадим. – Как хорошо, что я послушался совета Геры и кое-что на такой случай прихватил! А то бы не обошлось без изрядного членовредительства. Экий человек-гора…»
Не дав охраннику даже начать говорить, Аракчеев жестом доброго киношного чародея, манипулирующего волшебной палочкой, протянул свою руку куда-то в направлении впечатляющего живота охранника. Из-под широкого рукава его медицинского халата высунулся продолговатый черный цилиндрический предмет с двумя короткими «усиками» на конце. Послышалось характерное потрескивание сильного электрического разряда, и тело монументального стража сотрясла волна неконтролируемых конвульсий. Однако гигант продолжал стоять на колонноподобных ногах, преграждая путь каталке.
Вадик нажал предметом посильнее, потом поднес «усики» к своим глазам, перещелкнул незаметную кнопку на корпусе разрядника и убедился, что аппарат исправно работает. В это время охранник перестал содрогаться, замер на секунду, а потом, как опрокинутый манекен, навзничь рухнул на пол. Грохот его падения заглушил бы и разрыв гранаты, а сотрясение пола заставило подпрыгнуть даже тяжеленную каталку с лежащим на ней Талеевым.
Впрочем, журналист в это время уже принял сидячее положение и, опережая рванувшуюся навстречу новой опасности Гюльчатай, коротким взмахом ноги остановил второго охранника, который от дверей палаты бросился на помощь товарищу, вытаскивая на ходу пистолет. Удар Гериной стопы пришелся прямо в лоб нападавшего и сразил его не менее эффектно, чем разрядник Аракчеева. Вадим не преминул прокомментировать:
