Михаил Серегин - Отпущение грехов
Начальник ФСБ вышел к ним быстро, буквально через пару минут. Исмаил следил за его движением в перископ и ровно в тот момент, когда Олег Николаевич забрался на броню, дал знак священнику. Тот кивнул и открыл крышку.
– Здорово, придурки! – проворчал начальник ФСБ и с трудом протиснул свое немолодое тело в люк.
– Здравствуйте, Олег Николаевич! – радостно привстал Брыкалов.
– Я с тобой, Вася, позже поговорю. – Карнаухов огляделся.
Даже в тусклом освещении было видно, что внутри все испачкано кровью.
– Что вы здесь, свиней резали? – усмехнулся начальник ФСБ.
– Нет, – покачал головой Исмаил. – Нам свиней употреблять вера не позволяет.
– Исмаил Маратович?! – охнул, приглядевшись, начальник ФСБ.
– Ну вот, а говорят, что разведка все знает! – горько посетовал мулла.
– А вы-то здесь как оказались?! – изумился Карнаухов. – Ладно еще, батюшка очередной фортель выкинул. Я к этому, можно сказать, привык, но вы?! Вы хоть представляете, сколько ваши прихожане у меня крови выпили?!
– Представляю, – кивнул мулла. – Я вот в перископ глянул, это, кажется, они возле администрации с плакатами стоят?
– Они, – нехотя признал Карнаухов. – Но вы мне не ответили на вопрос.
– А я здесь потому, что господин глава районной администрации преследует меня по религиозному и этническому признаку, – серьезно произнес мулла. – И, кстати, моя жалоба уже должна лежать на столах всех соответствующих служб.
– Вы не ошиблись, Исмаил Маратович, уже лежит, – мрачно признал Карнаухов. – Но я с вами поговорю отдельно. Можете идти и заниматься своими делами. У ФСБ к вам претензий нет.
Священник напрягся. Это был ключевой момент. Если Исмаил на это клюнет, он останется в одиночестве. Хотя право на это мулла имеет – он и так уже неплохо ему помог.
– Я не уйду отсюда уже потому, Олег Николаевич, – ответил мулла, – что моя судьба оказалась удивительно похожа на судьбу моего коллеги отца Василия.
Карнаухов сидел, выпучив глаза, и отказывался что-нибудь понимать – конкуренция между этими крупнейшими конфессиями района всегда была весьма напряженной.
– Нас обоих преследуют по религиозному и этническому признакам! – гордо подняв голову, завершил мулла.
– Этническому? А при чем здесь поп? Он же русский!
– Но вы-то, Олег Николаевич, по матушке мордвин! – вспомнил священник.
Начальник ФСБ выпал в осадок. Он уже видел, что ему шьют. Конечно, если следовать букве закона, батюшку давно пора было сажать, вне зависимости от его сугубо личного мнения об этническом происхождении начальника ФСБ. Да и мулла вызывал теперь стойкие подозрения. Но вместе, да еще с таким обвинением, они были опасны. Завести уголовное дело сразу на двух виднейших лидеров конфессий он не мог. Просто не поймут. А точнее, поймут, но не так. Поймут, как выгодно понять.
– Хорошо! – хлопнул он ладонями о колени. – Давайте разберемся по порядку. Я дам своих лучших следователей, и не будем терять времени. И если вы действительно хотите помочь следствию и выяснить, кто и за что вас преследовал, то прошу. Весь мой высокопрофессиональный аппарат в вашем распоряжении.
Карнаухов намеренно не акцентировал вопрос ни на покушении на губернатора, ни на угоне бронемашины, ни на взятии заложника – всему свое время.
– Не пойдет, – цокнул языком мулла. – Мне совсем не улыбаются ночные допросы, тем более если их будет проводить ваш «высокопрофессиональный аппарат».
– А как иначе? Чего тогда вы вообще хотите? – спросил Карнаухов.
– Баню, – загнул Исмаил один палец. – Хороший шашлык, – загнул он второй палец. – Возможность переодеться, просто чтобы чувствовать себя на равных, и очную ставку с Щегловым.
– И Кузьменко, – вставил отец Василий.
– Да, – загнул третий палец мулла. – И очную ставку с Кузьменко.
– Может быть, вам еще телевизор в камеру поставить? – зло рассмеялся Карнаухов.
– Я не шучу, – жестко посмотрел в глаза начальнику ФСБ Исмаил. – Вы должны были это понять из моей жалобы в инстанции. Или еще не поняли?
– Хрен с вами! – вздохнул Карнаухов.
* * *
Ждать пришлось долго. Время от времени к машине подходили товарищи в штатском, осматривали ее, брали какие-то пробы с гусениц, пытались влезть на броню. Но тогда Исмаил заводил двигатель и трогал бронемашину с места, и товарищи бросались врассыпную.
Потом на них начали выходить по рации то Кузьменко, которому срочно понадобилось переговорить с Брыкаловым, то начальник штаба, но Исмаил все попытки повлиять на своего недавно обретенного единоверца решительно пресекал.
– Потом поговоришь, Иса, – ласково говорил он. – Давай сначала наши совместные дела закончим.
И Брыкалов печально вздыхал и снова опускал плечи.
А потом на них вышел Карнаухов.
– Значит, так, батюшка, баня готова, шашлык подоспеет через полчаса. Выходите и идите в направлении горадминистрации – вас встретят.
– Где Щеглов?
– Скоро будет.
– Не пойдет, – вторя Исмаилу, цокал отец Василий. – Я хочу видеть Щеглова и Кузьменко. Причем вместе.
Карнаухов прервал сеанс и не возобновлял связь еще долгие полчаса.
– Брешет он все, – покачал головой мулла. – Я же тебе говорил, все они шваль.
Но через полчаса Карнаухов снова вышел на связь и сообщил, что Щеглов и Кузьменко уже стоят на крыльце районной администрации, в чем господа служители культа могут лично убедиться.
Отец Василий глянул в перископ. На этот раз их не обманывали.
– Ну что, Исмаилушка, пойдем? – улыбнулся он.
– Пошли, Мишаня, – спокойно кивнул в ответ мулла.
* * *
Только когда поп и мулла вылезли на броню, они поняли, почему теперь все будет нормально. Невдалеке, сдерживаемая ментами, стояла огромная толпа. Православные и мусульмане стояли вместе, переживая общую беду. Игнорировать эту силу было уже невозможно.
Они приветственно помахали своей пастве и, улыбаясь, подошли к напряженно ожидающим их на ступенях главе районной администрации и заместителю командира полка.
– Ну что, в баньку, ребята? – потер ладонью о ладонь мулла. – А потом и за шашлычок!
И в тот же миг справа и слева к ним подлетели рослые ребята в бронежилетах, подхватили обоих под белы рученьки и потащили в разные стороны.
– Держись, Мишаня! Я с тобой! – крикнул мулла.
– И ты держись, друг! – ответил священник.
* * *
Отца Василия допрашивали в течение целых суток. Практически беспрерывно. И поначалу, в первые три или четыре часа, он отвечал искренне и правдиво на каждый заданный вопрос. А потом понял – то, что он говорит, следователей не устраивает. По крайней мере ни очной ставки с Кузьменко, ни возможности переговорить со Щегловым ему так и не предоставили. А уж о покушении на губернатора здесь и вовсе забыли. Кому нужно это притянутое за уши «покушение», когда есть настоящий криминал?
И поэтому следователи делали то, что им сказали, и упрямо подводили священника к тому, чтобы он как можно точнее описал все технические тонкости угона машины и похищения Брыкалова, оставив «за кадром» все предшествовавшие этому события и мотивы.
– С какой целью вы угнали передвижной разведывательный пункт? – нависал над ним рослый, мордатый следователь – явно не из местных.
– Я буду говорить только в присутствии Олега Николаевича Карнаухова, Николая Ивановича Щеглова и майора Кузьменко, – устало отвечал священник.
– Какую роль играл в угоне гражданин Кугушев? – спрашивал следователь.
Отец Василий удивился. Он и не знал, что у Исмаила такая фамилия, и предложил спросить это у самого гражданина Кугушева.
Проходило ровно восемь часов, и следователь менялся, с тем чтобы и второй мог задать точно такие же вопросы.
Отец Василий точно знал – дело не в законе и не в законности. Четыре года назад пьяный офицер въехал на БМП в винно-водочный ларек только для того, чтобы заправиться «горючим», и ничего. Пригнали солдат, те руками выровняли по ниточке весь окружающий ландшафт, заасфальтировали и забетонировали все, и никому ничего не было.
Годом позже опять-таки невменяемый от выпитого офицер той же части и, более того, из той же роты, совершил вооруженный налет на местных рыбаков. Здесь ситуация была похуже, поскольку он проделал это при помощи своего подразделения. Именно солдаты, опасаясь дисциплинарной ответственности за неподчинение приказу пьяного командира, протыкали гражданским резиновые лодки штык-ножами, рвали сети и ломали спиннинги. Как рассказали сами рыбаки, все дело было в том, что офицер искренне считал это место на волжской протоке своим. Офицера, конечно, как-то наказали, но совсем не за то, что он совершил.
Разумеется, на центральную площадь Усть-Кудеяра никто, кроме как в строю на первомайском параде много лет назад, на бронетехнике не выезжал… кажется… Но и тут не все было гладко – отец Василий не один на нее въехал, а в сопровождении целой колонны бээмпэшек, и если уж начать разбираться, то еще неизвестно, кому башку отрывать надо.
