Клайв Касслер - Золото инков
– Местные гробовщики были, надо думать, состоятельными людьми, – ядовито заметил Джордино.
– По предварительным оценкам, пик строительства приходился на период между 1200 и 1500 годами нашей эры. Город был оставлен вскоре после испанского завоевания.
– Инки тоже хоронили здесь своих умерших, после того как они покорили Чачапойану? – спросил Ганн.
– Почти нет. Я нашел всего несколько гробниц с характерными признаками позднего периода культуры инков.
Ортис провел гостей по древней улице, вымощенной каменными плитами, стершимися от времени. Затем вошел внутрь сооружения в форме сосуда, построенного из плоских каменных плит с причудливым геометрическим орнаментом. Работа древних каменотесов была на удивление тонкой, с мельчайшей проработкой деталей, а сама архитектура производила незабываемое впечатление. Сооружение было увенчано круглым куполом высотой около десяти метров. Вход также был выполнен в форме сосуда, причем казался таким узким, что по нему мог пройти только один человек. Каменные ступени подымались до уровня пола в центральном зале, из которого уже другая лестница вела в подземную часть здания.
Внутри погребальной камеры скопился затхлый, тяжелый воздух, от которого у прибывших перехватило дыхание. Питт почти физически ощущал рядом присутствие участников последней ритуальной церемонии, замуровавших вход в гробницу, как они полагали, навечно. Вряд ли им могло прийти в голову, что не пройдет и пяти веков, как она послужит пристанищем живым людям другой расы, культуры и религии.
Каменный пол и погребальные ниши были очищены от остатков некогда хранившихся здесь предметов. Стены и потолок помещения были покрыты каменными барельефами, изображавшими лица людей и головы змей. К ним были подвешены несколько гамаков, предназначенных для новых обитателей. На полу лежали маты из соломы. На стене было прикреплено небольшое зеркало.
– По моим оценкам, гробница была построена около 1380 года, – сообщил Ортис. – Замечательный образец архитектуры Чачапойаны. Все условия для отдыха, за исключением ванной комнаты. Однако в пятидесяти метрах к югу от здания протекает ручей, где вы можете умыться. Это лучшее, что я могу вам предложить. Надеюсь, вы останетесь довольны.
– Благодарю вас, доктор Ортис, – сказал от лица всех присутствующих Ганн. – Мы по достоинству оценили вашу заботу.
– Можете называть меня Алберто, – отвечал Ортис, подымая седые брови. – Обед в половине седьмого в моей штаб-квартире. – Он одарил Джордино благосклонной улыбкой. – Я полагаю, вы достаточно знакомы с планом города.
– Уж как-нибудь не заблудимся, – заверил его Джордино.
* * *После купания в ледяной воде друзья побрились, переоделись в теплые костюмы, более подходящие в высокогорье, и отправились в штаб-квартиру перуанских коллег. Ортис приветствовал их у входа и представил им четверых своих помощников, сотрудников Национального института культуры в Чиклайо. Никто из них не говорил по-английски.
– Желаете выпить перед обедом, джентльмены? Есть джин, водка, шотландское виски и писко, местный белый коньяк.
– Вы хорошо позаботились о запасах, – заметил Ганн. Ортис добродушно рассмеялся:
– Неужели только потому, что работаем в труднодоступной местности, мы должны отказывать себе в маленьких удовольствиях?
– Я попробую местный коньяк, – решил Питт.
Ганн и Джордино оказались более консервативны и ограничились шотландским виски со льдом. Подав напитки, Ортис предложил им расположиться в старомодных раскладных креслах.
– Серьезно пострадал храм от ракетного обстрела? – поинтересовался Питт.
– Большинство предметов искусства, брошенных сбежавшими бандитами, в очень плохом состоянии и вряд ли подлежат восстановлению, – сокрушенно информировал его Ортис.
– Но вы нашли что-нибудь стоящее внимания?
– Это кропотливая работа, – покачал головой археолог. – Я не перестаю удивляться, как быстро негодяям удалось обследовать несколько десятков гробниц и вывезти около четырех тонн предметов искусства за сравнительно короткий срок. То, на что испанцам потребовалось несколько десятилетий, гуакерос сумели проделать с удивительной оперативностью.
– Гуакерос? – переспросил Ганн.
– Так называют в Латинской Америке грабителей могил, – объяснил Джордино.
Питт удивленно уставился на него:
– Откуда ты нахватался таких слов, старина?
Джордино пожал плечами:
– Когда постоянно вращаешься в обществе археологов, поневоле научишься чему-нибудь.
– Впрочем, не только они ответственны за разграбление могил, – продолжал Ортис. – Местные крестьяне, одинаково страдающие от засилья террористов и коррумпированных правительственных чиновников, также не прочь при случае воспользоваться случайной находкой. Деньги, вырученные от продажи, помогают им свести концы с концами.
– Каждая палка о двух концах, – философски заметил Ганн.
– Поэтому очень часто на долю археологов остаются только кости и обломки керамики. Порой целые строения – дворцы и храмы – разбирают на части и продают любителям древностей по смехотворно низкой цене. А камни, не пригодные для продажи, используют как строительный материал. Нам не остается ничего другого, как только признать свое полное бессилие.
– Полагаю, это своего рода семейный бизнес, – заметил Питт.
– Да, профессия грабителей могил очень часто передается по наследству в отдельных семьях на протяжении многих поколений. Отцы, братья, дети, племянники предпочитают работать сообща. Иногда целые деревни занимаются поиском и разграблением древних захоронений.
– Выходит, гробницы остаются главной целью гуакерос? – задал очередной вопрос Ганн.
– Конечно, ведь там хранится больше всего древних сокровищ. Следует помнить, что нередко большая часть достояния древних правителей отправлялась в загробный мир вместе с владельцем.
– Видимо, они считали, что и на тот свет можно взять с собой все, – усмехнулся Джордино.
– Неандертальцы, египтяне, инки – все без исключения верили в загробную жизнь, – продолжал Ортис. – Не в воскресение после смерти, а именно в продолжение их земного существования, но только в иных условиях. Многие правители Древнего мира захватывали с собой на тот свет не только свои сокровища, но и жен, придворных, солдат, слуг, любимых животных. Ограбление могил – одна из древнейших профессий на планете.
– Жаль, что президенты США не следуют их примеру, – саркастически заметил неунывающий Джордино. – Как было бы хорошо, если бы вместе с очередным почившим хоронили, например, половину конгресса и правительственных чиновников.
– Да, в этом с тобой согласилось бы немало граждан США, – подтвердил Питт.
– И в моей стране немало людей разделяют подобную точку зрения, – поддержал его Ортис.
– Но как они ухитряются находить древние захоронения? – спросил Ганн.
– Решающее значение имеет прежде всего, конечно, опыт и знание местных условий. Гуакерос используют любые подручные средства – пики, лопаты, длинные металлические прутья, чтобы сквозь мягкий грунт определить точное расположение гробницы, и лишь в редких случаях пользуются специальным оборудованием. Впрочем, последнее по средствам лишь крупным преступным группировкам, прибегающим для этих целей к помощи весьма известных специалистов.
– Пересекались ли в прошлом ваши пути с людьми из “Солпемачако”? – поинтересовался Питт.
– Да. В четырех других крупных исторических захоронениях. – Ортис презрительно сплюнул на землю. – И вы только подумайте: каждый раз они опережали меня. Организация существует, в этом не может быть ни малейшего сомнения. Мне не раз приходилось сталкиваться с результатами их преступной деятельности. Но кто эти люди, платящие рядовым исполнителям жалкие отступные, а затем сбывающие их находки на рынке, не знает никто.
– Разве полиция и секретные службы не могут перекрыть поток украденных ценностей, уплывающих из вашей страны? – спросил Ганн.
– Остановить грабителей могил не менее трудно, чем удержать ртуть в руках, – вздохнул Ортис. – Их слишком много, а доходы от контрабанды слишком велики. К тому же, как вы уже могли убедиться на собственном опыте, наших военных и правительственных чиновников можно купить.
– У вас тяжелая работа, Алберто, – посочувствовал Питт. – Лично я никогда бы не взялся за нее.
– И к тому же очень неблагодарная, – горько заметил Ортис. – Для нищих обитателей высокогорий я естественный враг. Да и многие сильные мира сего бегут от меня, как от чумы, поскольку сами коллекционируют предметы древнего искусства.
– Одним словом, ситуация безвыходная.
– Совершенно верно. Мои коллеги из других культурных центров делают все от них зависящее, но где уж им соперничать с гуакерос.
