Андрей Молчанов - Падение «Вавилона»
— Вы любите свой народ, — произнес Джошуа с утвердительной интонацией.
— Я? Не то чтобы люблю… Порой, кстати, он мне омерзителен. Самодовольством, ленью, хамством, звериной жестокостью, непомерными аппетитами… Но, что удивительно, — и быдло, подонки, родившиеся на наших просторах, с первым своим явлением на свет принимают в себя не только излучения космоса, но и излучения земли — особую, мистическую микрочастицу ее сути… Спасительную. Вы понимаете?
— В общем, пытаюсь, — сказал Джошуа.
— Так что, если о Вавилоне — так это, скорее, об Америке. Она уже изъедена своим самопожиранием, как проказой. И вот когда, она, Америка, падет… о, я не позавидую вашему роботизированному тупому обывателю. Для него это и будет Апокалипсисом, у него просто расстроится вся мировоззренческая программа, и знаете, чем кончится дело? Погромами и всеобщей бойней, в которых выплеснется вся растерянность вашего населения — по сути, агрессивного, как никакой другой народ на земле. Мне достаточно лишь одного примера, когда в Нью-Йорке выключили на несколько часов ночью свет. Вы помните, что незамедлительно началось? Вакханалия грабежей, поджогов, убийств… Да, Россия — достаточно опасная страна для проживания, но Америка, поверьте, не в меньшей степени. А те, наши ребята, на вашей территории, естественно, из чувства даже элементарной мести подтолкнут шатающегося исполина… Вероятно, такая задача в их программе существует. Потому вы и забеспокоились. Я прав?
— Вам трудно возразить. — Джошуа поднялся с кресла, прошелся по комнате. Спросил: — А почему вы убеждены в существовании некоей программы?
— Она, безусловно, существует, — категорическим тоном заявил Терехин. — Профессионалы без программы — это моллюски, вытащенные из раковины. Существует и программа, и идея. Без нее тоже никак…
— Какая же идея? Возрождения коммунизма?
— Зачем? Это отработанный материал. Есть идея серьезная, практически не реализованная в истории России. Идея национальная. Сначала она овладевает боевой когортой, позже, по прошествии времени разброда, цементирует массы… А России без новой идеи нельзя. Россией всегда руководила вера во что-то… В царя— батюшку, в коммунизм… А вере обязаны соответствовать лозунги. Оригинальные. Пускай и не конкретные. Например: «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» Пока разобрались, что таковой призыв означает, глядишь — семьдесят с лишним лет прошло. Пожили. Теперь же, братцы, давайте что-нибудь новенькое сочиним…
— Вы полагаете, будущее России — фашизм?
— Фашизм означает всего лишь объединение нации. В экстремальные периоды истории. Он разнолик. Он был в Испании, в Греции, довольно плавно затем перейдя в иную форму общественной жизни. Он есть и в тех цивилизованных странах, где этот термин лицемерно не любят произносить… Разве не национальны в принципах своих привилегий и самого управления Англия, Германия, Франция? Да те же ваши Штаты… Какой вес имеют в них пришельцы? Пусть и заполучившие сертификат о натурализации?..
Паркер вздохнул, посмотрев на часы.
— Итак, мы едем в город?
— По девочкам? — лукаво прищурился Терехин.
— Ага. Походя и уточним кое-что… Совместим приятное с полезным.
Они взяли такси, доехав до узкой торговой улочки, где лавчонки с местной сувенирной продукцией соседствовали с многочисленными бардаками «гоу-гоу», гремевшими музыкой и сиянием неоновых вывесок над козырьками входов.
Проститутки-транссексуалы хрипловатыми мужскими голосами зазывали всех одиноких мужчин составить им временную компанию; не отставали от них и не менявшие свой пол девочки с панели, настойчиво приглашая посетить их комнатенки, расположенные в близлежащих домах; привратники у дверей «гоу-гоу» хватали за рукава, уверяя, что их заведение — лучшее из лучших во всей стране…
— Здесь забавно прогуляться, — сказал Терехин. — Но если хотите что-то приличное и более или менее респектабельное, я знаю один массажный салончик… Едем?
Джошуа снисходительно кивнул.
Он нарушал все служебные установки, идя на столь неформальный контакт с объектом, но, с другой стороны, понимал, что дальнейшая прокачка этого русского не имеет никакой перспективы: неглупый парень успешно вывернулся из капканов всех предыдущих игр, а в новые авантюры влезать не собирался, спокойно доживая свой век на теплом тропическом побережье, чья экзотика постепенно превращалась для него в устоявшийся быт… Так что совместное безнравственное времяпрепровождение никого ни к чему не обязывало, и ником образом ни на чем не могло отразиться… Хотя, прознай об этом шефы из ЦРУ, выволочки бы не избежать.
В массажном салоне за стеклянным экраном, подобно курицам на насестах, сидели, снабженные инвентарными номерами, довольно привлекательные тайки.
— Встречаемся через полтора часа, — сказал Терехин, подзывая менеджера и указывая ему на приглянувшуюся шлюху.
— Пожалуй, — отозвался Джошуа, — обойдемся без каких-либо обязательств друг перед другом. Я не хочу смотреть на часы…
— Таким образом, наше знакомство исчерпано?
— Думаю, да. Но постарайтесь завтра остаться в отеле. Вдруг какие-то уточнения?..
— Я понимаю.
Джошуа выбрал двух девиц, под руку сопроводивших его в номер — прокуренный, с нечищенным ковром, сомнительной свежести простынями на продавленной широкой кровати и ванной, стоявшей впритык к стене.
Джошуа сразу же дал девочкам чаевые — по двадцать долларов каждой. Сказал:
— Все должно быть очень хорошо, поняли?
Тайки согласно кивнули, тотчас же принявшись раздеваться.
Вымыв его в ванной, они около часа делали массаж, а затем начался секс — профессиональный, равнодушный, с глупой имитацией страсти.
Заведение Джошуа покинул в полночь.
Утром, отправив информацию в резидентуру, он отправился загорать около бассейна, то и дело навещая бар, где вскоре появился приветствовавший его небрежным кивком Терехин.
К нему Джошуа не подошел. Зачем? Философские пассажи собеседника Паркера утомляли, а именно к ним тот неизменно склонялся в своих пространных рассуждениях.
Странный вообще-то засранец. Эксцентричный. Подонок философствующий. Но везучий же…
К вечеру из резидентуры пришло уведомление: объект оставить в покое, завтра же возвратиться в Бангкок, после чего последуют указания о новом задании.
Джошуа удовлетворенно улыбнулся. В распоряжении у него была еще одна ночь рядом с многочисленными обителями разврата. И не воспользоваться предоставляемыми ею возможностями, по его понятиям, было просто-таки греховно!
Тем более СПИД его не страшил. Его вообще ничего не страшило.
ЧАСТЬ 2. ШТУРМ БЕРЛИНА
1.
Поздней ночью пожиратель дорожного пространства по кличке «мерседес» остановился у подъезда моего дома.
Увидев знакомый дворик своего детства, я на какой-то миг испытал ощущение, будто очнулся от привидевшегося кошмара, но два персонажа этого кошмара, сидевшие рядом со мной в машине, наглядно свидетельствовали о том, что попросту одна реальность — неблагополучная — сменилась на иную — покуда неизвестную, однако отмеченную любезными моему взору приметами.
— Слушай, Толя, боевой приказ, — устало произнес Михаил Александрович, закуривая. — Сейчас ты поднимешься к себе в квартиру и скажешь маме, что у тебя отпуск, после которого отбываешь на новое место службы. То же самое говоришь не только маме, но и вообще всем. Через три-четыре дня я тебе позвоню и сообщу, что будем предпринимать дальше. Если, — с нажимом добавил он, — в течение данного отрезка времени сподобишься угодить в какую-либо историю, обещаю лично и очень больно дать тебе в голову. Ясно?
— Я объявляю себе домашний арест, — пообещал я. — Не беспокойтесь.
— Документы твои останутся у меня. А теперь главное: ты, Толя, пускай, перстами легкими как сон, но коснулся провода под очень высоким напряжением. Что за провод и что за напряжение, уточнять не стану. Но оно тебя шандарахнет с гарантией, если кому— нибудь по глупости, доверчивости или…
— Можно я перебью вас? — спросил я.
— Попробуй.
— Я понял.
— Что понял?
— Все. В том числе, что на известных мне фактах стоит гриф «хранить вечно».
— А я, Толя, — вступил в разговор Олег, — с тобой не прощаюсь. Дослужи, а там, даст Бог, свидимся. И еще. В случае абсолютно безвыходной ситуации можешь воспользоваться тем номером телефона, что я тебе дал. Однако поправка: две последние цифры — другие. Тридцать семь. Запомнил? Скажешь: говорит Сержант… Не против такого наименования? — Пока соответствует… Пока не разжаловали. Чудом!
— Вот оно — чудо, — кивнул Олег на своего приятеля. — В общем, представишься, скажешь, что ищешь… кого?
— Карла Леонидовича.
— Именно. Ну, все. — Он протянул мне руку. — До встречи, спаситель…
И я, подхватив вещмешок, покинул автомобиль.
Дома меня поджидал сюрприз: в квартире, помимо маман, находилась еще одна личность — мужчина лет пятидесяти, с физиономией номенклатурного погонялы, кто, в отличие от моей ближайшей родственницы, встретил меня с ощутимым неудовольствием.
![Сэмюэль Дилэни - Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен]](/uploads/posts/books/54853/54853.jpg)
