Лев Константинов - Схватка с ненавистью (с иллюстрациями)
Но если этот факт не был известен соседям, то это не значит, что о нем не знал Юлий Макарович.
И когда однажды вечером к хозяйке дома пришел солидный, ранее незнакомый ей мужчина и доброжелательно посоветовал поскорее собираться в гости к сыну, а хату свою сдать в аренду, она без особой радости, но и без сопротивления приняла этот совет.
Тем более что доброжелатель подкрепил его пачкой ассигнаций и воспоминаниями о тех днях, когда расстреливали советских десантников, фамилий которых вдова не помнила, а он вот не забыл.
Мужчина сидел в густой тени — вдова экономила на электричестве, — и рассмотреть его лицо было трудно.
— А как же хозяйство, птица, садок? — заволновалась вдова.
— Здесь, — гость указал на деньги, — больше, чем стоит вся ваша рухлядь. Но кое-что продайте, и это будет нормально — нельзя ехать к сыну с пустыми руками, нужны деньги на билет, на гостинцы. А это, — он опять указал на ассигнации, — спрячьте и никому не звука. Соседям скажете, что оставляете дом на племянницу: мол, приехала она с учебы на работу, уничтожили фашисты всю ее родню, кроме вас, разумеется. Надо же где-то сиротинке прислонить голову…
— А у нее и в самом деле…
— Ага. Только если вы такая любопытная, то я еще могу вспомнить, как приходил Гнат Трофимович в гестапо со списком активистов, евреев и коммунистов…
— Ох, не надо! — побледнела вдова. — Я с радостью поеду к сыну, давно не видела, хочется внучат понянчить…
— Так-то лучше, — тяжело усмехнулся гость. Улыбался он странно: раздвигались губы, а лицо оставалось неподвижным, каменным.
Нет, это был не Юлий Макарович. Он бы никогда не сделал такой шаг — «показать» себя в работе. К вдове наведался один из его людей, которого отличал Бес за ум и хватку в сложных ситуациях, Мовчун.
— Дивчина к вам придет завтра, — сказал он.
— Неужто мне так быстро ехать? — всполошилась вдова.
— Зачем же? Поживите какое-то время вместе, познакомьте свою племянницу с соседями, соберите гостинцы — и в дорогу.
— Добре, все зроблю, як кажете, — торопливо заверила хозяйка.
— И вот еще, — сказал он уже с порога. — Если хоть кто-нибудь пронюхает…
— Я себе не враг.
— Нет, дослушайте. Если хоть кто-нибудь пронюхает, мы вас будем резать на тоненькие-тоненькие шма-точки; и даже если оживет Гнат Трофимович, склеить эти шматочки он не сможет…
От этих слов у женщины потемнело в глазах, и она уже почти не видела, как осторожно, оглядываясь, покинул пришелец ее хату.
…Так Галя Шеремет неожиданно обрела родственницу и стала почти полновластной владелицей уютного домика на окраине города.
Глава XXI
Мудрый имел все основания быть довольным ходом разворачивающейся операции. По грепсам, теперь достаточно часто поступавшим с «земель», он ясно представлял ее картину.
Злата Гуляйвитер, использовав документы Ганны Божко, успешно перешла кордон.
Она разыскала сотню Буй-Тура и пересидела там время облав и активного розыска Ганны Божко: глупо надеяться, что чекисты не возьмут под наблюдение репатриантку из западной зоны оккупации.
Буй-Тур, как и было предусмотрено, связал агента с референтом службы безопасности Бесом.
Бес обеспечил превращение Златы из Ганны Божко в специалистку по культурно-просветительной работе Галину Шеремет.
У Галины Шеремет сейчас надежное «прикрытие», хорошая, открывающая определенные возможности работа, благополучно с жильем.
Связь с нею поддерживается через Беса. Существует еще один канал связи, но он надежно законсервирован, им разрешено воспользоваться только в аварийной ситуации.
Прошло уже много времени с начала операции. Нет, действительно нечего на бога обижаться, все пока шло хорошо.
Первый, подготовительный, этап можно считать завершенным.
Мудрый твердо придерживался правила, что как у хлебороба урожай зависит от того, как вспахано поле, так и в разведке успех операции обеспечивается работой на самой первой ее стадии. Если именно здесь все продумано и взвешено, то и дальше можно надеяться на хорошие результаты.
Мудрый имел обыкновение задерживаться по ночам в своем кабинете, чтобы в тишине, без суеты снова и снова все продумать, взвесить, попытаться предусмотреть развитие событий.
Сегодня поступило новое сообщение от Златы. Она была готова к активным действиям и даже поторапливала центральный провод. Из ее донесения явствовало, что удалось сколотить небольшую (шесть человек) группу из людей, частью рекомендованных Бесом, частью завербованных самой Златой. Группа энергичная, все проверены, готовы к работе. И помощницу Злата себе подобрала — некую Лесю Чайку, псевдо «Подолянка». Агент сообщала сведения о Подолянке, и Мудрый проверил их, они совпали с тем, что было известно.
Злата просила рассматривать Подолянку в качестве своего заместителя и доверять ей полностью.
Но полностью Мудрый не доверял даже себе. Он любил подчеркивать, что человек сам себе не хозяин, он завтра может вдруг выкинуть такой фокус, о котором вчера и не подумал бы.
Мудрый полностью доверял только мертвым — эти будут молчать, как бы их ни шевелили.
У Подолянки прошлое не вызывало сомнений, ее работа и собачья преданность Рену были известны. В свое время Рен даже просил дозволу уходить за кордон вместе с курьером, которого он обозначал псевдо «Подолянка» и «Мавка». Но не мешало выяснить, как жила Подолянка после гибели проводника. Известно, что девчата, лишенные своих кумиров, к жизни относятся байдуже и способны из-за этого равнодушия на любую пакость.
В свое время у него тоже была подруга, от которой он вынужден был избавиться: решила дивчина, что сотник Мудрый ее разлюбил, и собралась наведаться в связи с этим к чекистам.
Мудрый попытался восстановить в памяти лицо Ксени, но это не удалось — почти семь лет прошло, много.
Итак, Злата готова действовать… Ей нужна техника, без нее она как бы без рук. Технику — мощный радиопередатчик — она ждет из-за кордона. Нужен ей и помощник, специалист.
Референт службы безпеки представил, как в один из дней на всю Европу заговорит подпольная радиостанция. Неважно, сколько она проговорит, — десять минут или год. Политическое значение будет иметь самый факт — поборники «самостийной Украинськой державы» не сложили оружия, они сильны, они могут говорить «оттуда» (а технически установить, откуда работает передатчик, легко) со всем «свободным миром».
Но Мудрый, задумывая эту операцию, даже от Бор-куна и Стронга скрыл некоторые ее возможности. Был эсбековец человеком суеверным и не хотел прокаркать раньше времени. Нет ему необходимости связываться с рискованной операцией по доставке техники на «земли». Вспомнилась ночь…
…Гауптман Кюне вызвал к себе срочно сотника Мудрого.
— Мы уходим, — сказал гауптман.
Что гитлеровцы драпают, это было видно и без напоминаний Кюне.
— Очень жаль, — вполне искренне сказал Мудрый.
— Мы с вами неплохо работали вместе, — гауптман, обычно сухой и сдержанный, пребывал в несколько возбужденном состоянии. — У меня есть инструкция командования передать вам из. наших запасов снаряжения то, что пригодится для длительной борьбы. Бункера готовы?
Два бункера, построенные подразделениями Тодта в глухом лесу, вдали от населенных пунктов, предназначались именно для этих целей — служить тайными арсеналами.
— Да.
— Тогда поднимайте свою сотню по тревоге. Мы с вами отберем все необходимое на армейских складах, а остальное — на воздух…
Гауптман надел фуражку с высокой тульей, намереваясь немедленно приступить к делу. У него были основания торопиться — вдали, как мощный водопад, неумолчно били орудия.
— Одну минуту, — остановил гауптмана Мудрый.
— Что там еще у вас? — проворчал тот.
— Хочу просить, чтобы закладку снаряжения и вооружения в бункера произвели ваши солдаты. Я не смогу потом перестрелять всю свою сотню, — сказал Мудрый с сожалением. — Это слишком много.
Он подумал и добавил:
— Даже для меня.
Гауптман с интересом посмотрел на Мудрого.
— Жаль, что нам не придется больше работать вместе, — сказал он. — Я всегда ценил в вас решительность.
— Наступают такие времена, когда решительность должна подкрепляться дальновидностью…
Вместе с Кюне Мудрый тщательно подобрал все, что могло понадобиться в длительной тайной войне. Гитлеровцы щедро выделили автоматы, ручные пулеметы, легкие минометы, боеприпасы к ним. Несколько грузовиков увезли обмундирование и продовольствие. Внимание Мудрого привлекла радиоаппаратура, добротно законсервированная в непромокаемой упаковке.
— Радиостанция?
— Да, — равнодушно подтвердил Кюне. — Наши пропагандистские подразделения собирались организовать передачи на местном языке. Не понимаю, кому это было нужно?
