Кровь океана - Орехов Василий
– Ты говорил, у тебя что-то есть против них! – напомнил Делягин индейцу. – Что-то противотанковое! Давай скорее, а то ребят сомнут!
Но каково же было удивление капитана, когда он, спустившись на «оружейную палубу» маяка, увидел, чем именно Уэйн Симпсон намеревается уничтожать монстров. Это оказались самодельные дульнозарядные пушки – примерно такие же, какие устанавливались на военных кораблях в середине восемнадцатого века, только значительно меньше.
– Пипец! – Капитан даже рот раскрыл от изумления. – Они ядрами заряжаются, что ли?!
– Да хоть кирпичами! – заржал охотник. – Два фунта черного пороха что угодно разгонят до нужной скорости!
Совместными усилиями морпехов четыре пушки с деревянными лафетами подняли на верхнюю площадку маяка. Следом затащили булыжники из подвала, ветошь на пыжи и пару мешков черного пороха. Показывать, как заряжать, времени не было, так как твари уже разорвали взбесившегося огнеплюя в клочья и продолжали рваться к центру поселка. Уэйн не стал терять времени, а просто не спеша зарядил пушку, наглядно демонстрируя каждый прием, и трое матросов повторили за ним нехитрые манипуляции.
Запалив газовую паяльную лампу, Симпсон прицелился по старинке, вдоль ствола, и подпалил огнепроводную трубку.
Громыхнуло так, что даже у привычных к ожесточенным боям контрактников заложило уши. Пламя и частицы догорающего пороха ударили из ствола метра на три, распугав густые лунные тени. Булыжники, разогнанные до скорости нескольких сотен километров в час, навылет пробили рвавшегося вперед гигантского краба. Причем входные отверстия оказались чуть больше диаметра снарядов, а вот на выходе панцирь зверски выломало ломтями, и через зияющие дыры хлынули потоки бледной крови, стекавшие по свисавшим внутренностям. Краб изумленно рухнул на бок, со скрежетом подергивая длинными зазубренными лапами.
Морпехи-канониры, сообразив, как осуществляется процесс стрельбы, тут же бросились перезаряжать отстрелянное орудие. Из бойниц маяка ветром понесло в океан огромный клуб белого дыма.
– Прочищать после каждого выстрела! – крикнул Уэйн. – А то разорвет к чертям на следующем!..
Для этих целей имелся специальный банник – палка с приколоченными к концу кусками каната. Бойцы быстро сообразили, как в два прохода убрать им частицы несгоревшего угля и селитры с внутренних стенок ствола.
Индеец навел следующую пушку на цель и снова выстрелил.
Дистанция для такой древней артиллерии была в самый раз, к тому же булыжники вылетали из ствола широким шрапнельным снопом, снижая риск промаха почти до нуля. Более того, твари перли так плотно, что с одного выстрела прилетело сразу троим – в клочья разнесло ракоскорпиона, размазало по земле гигантскую многоножку, а один булыжник попал в голову сухопутной каракатице. Для того чтобы убить гиганта, этого было мало, но, получив ощутимую оплеуху, хищный моллюск временно потерял ориентацию и притормозил напирающий поток. Тварям пришлось огибать беспомощно завертевшуюся на месте каракатицу, и тут первые ряды атакующих накрыло двумя следующими выстрелами.
– Снизу все сюда! – приказал Делягин, осознав, что три морпеха не в состоянии заряжать пушки с нужной скоростью.
Когда на площадку поднялись бойцы с лестницы, наверху стало тесновато, зато прицеливание со стрельбой и заряжание теперь шли почти с равной скоростью. Это значительно увеличило плотность огня. Симпсон бил только по авангарду напиравших на поселок сил, поэтому через три залпа скорость продвижения тварей сильно замедлилась, так как им приходилось перебираться через тела павших сородичей. Тех, кто пытался обогнуть завал со стороны моря, выбивала Савельева, поражая чудовищ из снайперки в уязвимые места. Делягин вернулся к пулемету и принялся отсекать от потока тварей поменьше.
Но наибольшие потери атланты несли от пушечной пальбы, поэтому огнеплюи и ракоскорпионы, способные к дистанционной атаке, оторвались от основной массы и устремились в сторону маяка, собираясь подавить раздражающую огневую точку.
К этому времени Таксынбаев и один из эфэсбэшников нашли два пикапа, которые удалось завести, и двинулись собирать уцелевших бойцов. Те уже начали понемногу приходить в себя после акустического удара.
– Все сюда! – кричал Таксынбаев во всю глотку. – Все в кузов!
Приходившие в себя бойцы кидались к машинам и забирались в кузова. Однако аквамены, продолжавшие рыскать по поселку, зафиксировали новые цели и слаженно, словно единый организм, хлынули им навстречу.
Над головами бегущих людей грохнула из кузова пулеметная очередь, заставив их пригибаться, но риск попасть в своих был слишком велик.
– Твою ж мать… – сквозь зубы шипел Макаров, остановившимся взглядом наблюдая через пробитое пулей лобовое стекло, как двуногие зубастые полулягушки-полурыбы хватают отступающих солдат за плечи и за ноги, в считаные мгновение разрывая их в клочья острыми когтями на перепончатых лапах и полосуя трофейными клинками. – Твою ж мать…
Ихтиандры догнали отступающих бойцов и смешались с ними, окончательно перекрыв возможность вести по ним пулеметный огонь из джипа. Общая битва стенка на стенку распалась на множество отдельных поединков, в которых каждому из десантников, морпехов или местных жителей противостояло по несколько двуногих морских тварей. Люди лупили по противнику в упор, но патроны быстро подходили к концу, а место выбывшего подводного штурмовика занимали двое новых. Гора вражеских трупов росла, однако для атлантов это были не чудовищные потери, а лишь все новые и новые количества биомассы для создания новых тварей. А вот людям возместить гибель своих бойцов было нечем и некем.
До каждого из автомобилей все же успели добежать человек по десять, прежде чем остальных закрутила и увлекла назад прихлынувшая волна противников. Вот только шансов спасти хотя бы добежавших все равно не было: так как возможности отсечь акваменов пулеметным огнем не имелось, твари, расправившись с отступавшими бойцами, неизбежно обрушились бы на два пикапа, обнаруженные ребятами в поселке, и уничтожили бы всех, кто там находился. Прорываться же на машинах прямо сквозь плотные ряды монстров было форменным самоубийством.
Решение принял за всех штурмовик ФСБ в кузове машины Макарова. Он прильнул к пулемету и принялся длинными очередями резать прямо по толпе – и по ихтиандрам, и по своим.
– Ты что делаешь?! – заорал Макаров. – Сдурел?!
Выскочив из кабины, он бросился в кузов, но эфэсбэшник ударом ноги отправил его в нокдаун. Пока сержант пытался подняться, рефери на ринге уже успел бы засчитать ему поражение. Когда Макаров все-таки сумел привстать, все уже было кончено – мимо него по кровавому месиву из убитых акваменов и людей, отчаянно буксуя в кровавой каше, промчались в сторону маяка два пикапа.
– За руль! – рявкнул терминатор, не прекращая молотить из пулемета. – Ты в адеквате уже? Вести сможешь?!
Людей в его секторе обстрела уже не было – только аквамены. Их головы разлетались от крупнокалиберных пуль, словно гнилые арбузы, далеко расплескивая темную мозговую жидкость.
Макаров резко развернул машину, ощущая, как по грязному лицу текут слезы. Пулеметчика в кузове сильно мотнуло, и очередь ушла в небо.
– Зачем ты так?! – не выдержав, крикнул сержант. – Зачем?! По живым людям!..
Он несколько раз изо всех сил злобно ударил ладонями по рулю.
– Чтобы остальных спасти, кретин! – яростно гаркнул штурмовик. – На войне соплям не место! Утрись, сука, и веди машину, не то все здесь останемся на хрен! И ребят, выходит, я напрасно положил!
– Свои ведь… Нельзя же так, нельзя! – Макаров снова не выдержал и, ударив по газам, сорвался на крик. – Да чтоб тебя! Как с этим жить теперь?!
– Насчет этого я бы особо не беспокоился! – крикнул штурмовик, немного взяв себя в руки. – До утра бы дожить, и то за счастье будет!..
На маяке размеренно грохали пушки. Огнеплюи и ракоскорпионы, бросившиеся на подавление человеческой артиллерии, поделать с ней ничего не смогли: чем ближе они подбирались, тем легче было Делягину всаживать в каждую тварь по десятку пуль. Для самих же чудищ дистанция стрельбы в сотню метров была непреодолимой – дротики и плазменные плевки, пущенные ими на ходу и из неудобного положения, с трудом преодолевали половину расстояния до цели и падали на землю.
