Дмитрий Красько - Хозяин
Машину я загнал в небольшую рощицу, что колосилась по правую руку от летней дачи. С одной стороны, глаза не мозолит, а с другой — до позиций противника два шага пешком.
Вынув из-под сиденья «Беретту», я проверил обойму. Три патрона. Для полномасштабных военных действий, мягко говоря, маловато. Но в багажнике у меня был склад трофеев в виде «Калаша» и четырех, пусть и неполных, магазинов к нему. Перетащив все это добро в салон, я принялся за приготовления. В том смысле, что включил свет, вытащил из бардачка изоленту и принялся скручивать магазины попарно.
Зоечка смотрела на такое безобразие широко открытыми глазами. И даже прокомментировала. Впрочем, ее комментарий новизной не отличался.
— Ну, ты дурак! — сказала она, впервые увидев арсенал. А когда я потянулся к бардачку за изолентой, попыталась прижаться ко мне грудью в отчаянной попытке соблазнения, еще раз предложив: — Поехали лучше в кабак. Расслабимся.
Я ловко избежал контакта и, целиком сосредоточившись на работе, пробормотал:
— Съездим, солнышко. Вот вернусь — и обязательно съездим.
— Ага, вернешься, как же. Буду ждать, — недоверчиво проворчала она.
— Удачи тебе, Зоечка, в этом нелегком женском деле, — искренно, от всего сердца пожелал я и вогнал первую пару скрученных воедино магазинов в паз. Вторую, выбравшись из машины, прикрутил изолентой к животу. После чего засунул «Беретту» за пояс, под расстегнутую и выправленную, для лучшей вентиляции, рубаху, и отсалютовал блондинке: — Не скучай.
— Музыка у тебя тут есть?
Энтузиазма в ее голосе не стало вовсе. Сварливый такой голос. Упрекающий. Но что я мог поделать, когда меня звала труба? Трубу — ее нельзя игнорировать. От этого мужская сила уменьшается и живот растет. Отцы-командиры в армии мне это четко втолковали. В подкорку въелось так, что никакой кислотой не вытравишь. Да я и не собирался вытравливать. Мне моя мужская сила в мои двадцать пять была еще очень дорога. Поэтому я просто потыкал пальцем в разные места салона, пояснив:
— Кассеты — в бардачке, магнитофон — перед тобой. Щи в горшке, горшок — на печи. Если придут белые — не пугайся, их война давно закончилась, — потом слегка подумал и, еще раз наведавшись к багажнику, вернулся к Зоечке с бутылкой водки, которую реквизировал у Желтого днем. Не дамский, конечно, напиток, но одиночество скрасит. — Наслаждайся. Если что — ключ зажигания в замке. Станет совсем страшно — сваливай отсюда и не жди меня. Пока, целую.
После чего окончательно распрощался с ней. В надежде, однако, что не больше, чем на ближайшие пару часов. Прихватив напоследок Зоечкины слова, сказанные вполголоса, но я их расслышал — потому что тишина, да и уши каждый день мою:
— У, какой самец колоритный!
Мне заулыбалось. По-дурацки широко. Такой характеристикой меня еще никто не удостаивал. Неожиданно оказалось, что услышать в свой адрес подобное довольно приятно. Но я тут же одернул себя — с эдаким фривольным настроением на войну не ходят. На войну нужно идти собранным и ко всему готовым. Даже к тому, что противник попытается оспорить факт моей самцовой колоритности. Его — противника — вкусы вполне могли не совпадать с Зоечкиными.
Вяз, приглянувшийся мне еще когда я проезжал мимо со Штыцем за спиной, стоял на том же месте. Неудивительно — вязы редко бегают с места на место. Это я еще из школьного курса ботаники помнил. Внимательно осмотрел дерево вблизи и удовлетворенно кивнул. Серьезное такое растение, метров пятнадцати в высоту. Оно пленило меня тем, что разбросало свою крону аккурат над высоким забором. Не будь его, я и не знаю, как бы преодолел это двухметровое препятствие. Потому что ворота мне вряд ли откроют. А если и откроют, то далеко пройти не дадут. Впрочем, в этом случае можно было воспользоваться услугами ныне покойного Штыца. То есть, не отвозить его в лес, а использовать в качестве пропуска.
Но был вяз. И мне не пришлось изобретать никаких иезуитских способов. Это очень пагубно отразилось на состоянии здоровья Штыца, но я сомневался, что Штыц — такая уж большая потеря для общества. Однозначно — от вяза больше пользы. Кислород и все такое. Я подошел к нему и взобрался наверх. Ничего сложного в этом не было — в метре от земли толстенный ствол предусмотрительно раздваивался, а еще выше ветки росли часто, и достаточно толстые, чтобы выдержать мой вес.
Вскарабкавшись на уровень забора, я выглянул из-за ствола и оценил обстановку во дворе. Забавно, но оказалось, что Кар не по недосмотру оставил расти этот вяз. Под его могучей кроной он обустроил себе место для отдыха во время летнего зноя — три стола и с десяток пластиковых стульев. Наверное, жара действительно неплохо переносилась в такой шикарной тени.
Относительно живой силы и техники противника я ничего экстраординарного не обнаружил. Штыц не соврал — у Кара собрались человек десять. Видимо, наиболее приближенные. Возможно, кое-кто из самых осторожных прихватил с собой охрану. Но, в любом случае, братвы было немного, потому что около входа стояло всего три легковые иномарки. Даже если предположить, что они прибыли сюда, забитые под завязку, выходило не более пятнадцати человек. Плюс Кар — шестнадцатый. Отчего-то я сильно сомневался, что нашлись еще господа, подобные Штыцу, то есть прибывшие на такси. Которые, к тому же, должны были отпустить это самое такси, раз ожидающих не было видно.
Короче говоря, с «Калашом» можно было попытаться штурмовать эту крепость. Патронов у меня, во всяком случае, хватало. К тому же, фактор внезапности был на моей стороне, а он много решает, этот фактор. И я начал прикидывать, с чего начать.
Особо напрягаться не пришлось. У крыльца, между двух машин, кучковались пять человек. Вели важный разговор. Полагаю, обсуждались результаты недавних выборов в парламент Гондураса. Неподалеку величаво шлялась собака системы «немецкая овчарка». Серьезная псина, способная при желании танк грудью остановить. Но псина была безоружна, — в смысле огнестрельном, — поэтому начинать нужно было не с нее, а с пятерки у крыльца. Оружия у них я тоже не разглядел, но не сомневался, что оно есть. Не такое серьезное, как у меня — «Калашников» за пазуху не спрячешь, — но есть.
Сняв со спины автомат, я перевел его на режим коротких очередей и, снова выглянув из-за вяза, поднял «Калаш».
Противотанковая собака, до этого инспектировавшая двор неспешным шагом, вдруг забеспокоилась. С детства не любил противотанковых собак. Они отвечали мне взаимностью. И эта не стала исключением. Сообразив, откуда ветер дует, она зашлась истеричным лаем, помчалась в мою сторону и принялась метаться между стульями и столами, опрокидывая первые и тараня вторые.
Никогда не жаловался на свою реакцию, но в этот раз она меня чуть не подвела — я едва-едва успел спрятаться за спасительно толстым стволом. Один из озабоченных положением в Гондурасе оказался весьма проворным типом — выхватил из незамеченной мною наплечной кобуры пистолет и открыл огонь.
И он явно не думал ни о чем, доставая пистолет. Все на полном автомате — черта, которой можно позавидовать. Я бы даже позавидовал, если бы он включил соображалку позже — чтобы сориентироваться, куда палить. Но, похоже, кто-то когда-то начисто отломал ему выключатель, так что соображать парень не мог по определению. Так и всадил все пули, не думая. Расхерачил два стула и пристрелил собаку. Часть пуль, правда, пришлась и на мою долю, но, будучи наполовину прикрыт толстенным стволом и — полностью — густой листвой, я уцелел. Правда, свою пригоршню щепок в лицо получил, но это мелочи.
Когда стрельба прекратилась, я снова осторожно высунул из-за ствола правый глаз. Скорострельный тип все еще стоял, протягивая руку с пистолетом в мою сторону. И вхолостую щелкал бойком. Заклинило, короче. Или патроны кончились. Количество выстрелов, по причине внезапности произошедшего, я не считал. Четверо его собеседников разглядывали парня с видом натуралистов, обнаруживших неизвестный доселе вид сумчатых тараканов. Наконец один из них не выдержал и спросил:
— Ты че, Толян?
— Там кто-то был, — ответил Толян и перестал-таки щелкать пистолетом. — Собака не зря лаяла.
— А на хрена ты ее завалил?
— Да темно там, как у негра! Я думал, она рвет кого-то.
— «Думал»! Ты сначала думать научись! — фраза, между прочим, целиком подтверждала мою догадку относительно умственных способностей Толяна.
Входная дверь коттеджа слегка приоткрылась, и оттуда прозвучал чей-то недовольный голос:
— Что за стрельба?
— Толяну показалось, что под деревом кто-то был. Он Джульбарса завалил.
— Идиоты! Сказано же было — стрелять только наверняка! Нам еще ментов тут не хватало. Проверьте, что там, у дерева. Толян! А тебе Кар лично за Джульбарса очко на немецкий крест порвет. Так что готовь вазелин.
