Сергей Зверев - Сезон охоты на ментов
Теперь на душе было спокойно. От мясного завода следует проехать к отцу и обрадовать старика, что все неприятности позади. Пусть не вешает носа, снова садится за компьютер и строчит свою историческую эротику, а потом вновь начинает бегать по редакциям. Деньги нужны. Снова навалятся финансовые проблемы: ипотека, кредит за ремонт квартиры, планируемое обучение девчонок в институтах, и Машка, может быть, все-таки помирится с Самсоновым и выйдет за него замуж… А еще достало его вот так мотаться по делам на автобусе да на маршрутках; надо колымагу как следует подлатать. Тут же подумал, что на ремонт машины можно будет втихушку потратить часть денег из кредита, который расходуется на отделку ипотечной квартиры. Правда, Ирка его убьет, когда дознается, но… Если быть с ней поласковей, она и не такие выкидоны прощает!
К мясному заводу Геннадий подъехал в хорошем настроении. Внутри здания управления все еще шла схватка между захватчиками и последними стойкими приверженцами старых хозяев.
Геннадий покинул салон автобуса, перешел дорогу. Из автобуса все было прекрасно видно, а тут толпа зевак, теснившаяся у опущенного шлагбаума при въезде на территорию мясного завода, совсем закрывала обзор. Егоров стал продираться сквозь толпу, вызывая раздражение своей бесцеремонностью.
– Куда прешь, баран? – оскорбился небритый субъект с початой бутылкой крепкого пива в руке.
– Сам баран! – огрызнулся Геннадий.
– Самый охреневший? – начал развивать конфликт субъект.
Геннадий, толкаясь с двумя полными тетками, кивнул на открытую бутылку пива.
– Пьешь в общественном месте?
– А ты мент, что ли? – наваливаясь на Геннадия, пророкотал субъект.
Разозленный Геннадий коротким пинком влепил негодяю в мошонку. Тот обалдел от боли, задохнулся, пуча глаза, и облился своим пивом.
Егоров, орудуя локтями, прорвался в первый ряд зевак.
– Бух! – снова грохнул взрывпакет.
Вся толпа кинулась прочь, истерично крича, только Геннадий остался на месте. Из раскрытой нараспашку входной двери заводоуправления повалили черные клубы дыма.
Зеваки, видя безопасность пиротехники, тут же навалились снова, придвинув Геннадия к красной трубе опущенного шлагбаума.
И тут из потоков дыма и гари вышел на крыльцо Тетеря, потный, чумазый, раскрасневшийся, – внутри здания, видимо, шла жестокая рукопашная схватка. Он бросил взгляд на зевак и сразу побледнел, увидев в первом ряду серьезного Геннадия, даже сглотнул слюну от волнения. Прямо глядя в глаза своему врагу, Геннадий провел пальцем по своей шее. Тетеря в панике нырнул внутрь здания.
«Боится, упырь», – удовлетворенно подумал Егоров, понимая, что сейчас достать негодяя невозможно.
Опять расталкивая зевак, он пробрался сквозь толпу, оправил сбившуюся одежду, вернулся на автобусную остановку и сел на лавку.
Когда входил в салон подошедшего автобуса, внутренний голос пискнул: «Не твоя это победа, а Одоевой! Она все сделала!»
– Пускай. Я рад, что не ошибся в Лизе, – вслух сам себе ответил Геннадий.
– Вы что-то спросили? – обернулся к нему молодой парень-кондуктор.
– Возьмите за проезд, – протянул деньги Геннадий.
Поговорить с отцом не удалось. Когда Геннадий, сделав пересадку, уже сел в автобус, чтобы ехать к нему, во внутреннем кармане зашебуршился сотовый, играя звонком и щекоча вибровызовом.
«Отец», – сразу понял он.
Сейчас его обрадую, а то совсем скис старик, собрался умирать раньше отпущенного Богом срока! Так не пойдет! Еще поживет, и поживет хорошо. Обязательно найдет какое-нибудь издательство, которое начнет его публиковать, он же профессионал в своем деле.
– Да, отец, – отозвался Геннадий.
– Па… это я, – раздался в трубке рыдающий Машкин голос.
– Маша, что стряслось? – Сердце Геннадия защемило плохим предчувствием.
– Дед… У него удар, па… «Скорая» увезла.
– В какую больницу?! – закричал на весь автобус Геннадий, вскакивая с сиденья.
– В Савеловскую.
– Я – туда!
– Я тоже туда! Мама уже там!
Геннадий вытер подступившие к глазам слезы и оглядел салон автобуса, словно не понимая, где находится. Только бы старик перенес этот удар! Это важно не только Геннадию, это важно Ирине, важно девчонкам. Они все очень любят своего старика и не готовы навсегда отпустить его из своей жизни!
«Господи, если он умрет сейчас, это будет верхом несправедливости!» – взмолилась вся сущность Геннадия.
Бессильно опустившись обратно на сиденье, уткнувшись лбом в пыльное, нагретое солнцем стекло, он ехал, не думая ни о чем. Потом, очнувшись, вышел на какой-то остановке и стал ловить такси.
«Господи, мне уже ничего не нужно! Ничего! Я устал! Я не могу выдерживать эти бесконечные удары со всех сторон! Не могу, поверь. Делай, что хочешь, только пусть он живет! Пусть!» – Мысли Геннадия текли, словно шуршащий ручей по каменистым кручам.
– Куда едем? – спросил таксист.
– Что? – очнулся Геннадий.
– Ехать куда, друг?
– Савеловская больница.
– Понял. Что-то серьезное? На тебе лица нет.
– Отец…
– Не переживай. Все будет в норме, поверь мне. – Пожилой таксист обернулся к Геннадию, улыбнулся и ободряюще подмигнул.
– Спасибо. – Геннадий со вздохом отвернулся к боковому стеклу задней дверцы. Он просто жаждал, чтобы произошло все так, как пожелал этот посторонний человек…
Утренняя «проработка» в управлении, обещанная Геннадию Ассаровым, получилась не такой, какой представлял Егоров. Обычно, если следователи срывали намеченные Ассаровым сроки сдачи дел, он не только, постепенно заводя себя, переходил на повышенные тона, но мог даже и поорать. Сегодня же после вчерашней катастрофы, Геннадий был бесчувственен к какому-либо давлению. Пусть бы даже его уволили, он не испытал бы никаких эмоций, хотя работа была его сутью, частью его души.
Ребров, встреченный Геннадием в вестибюле, посоветовал не злить Ассарова и, даже не заходя в родной кабинет, двигать к нему на «совещание».
– Он как на иголках! Идет и то подскакивает! Ох, Геннадий Андреевич…
– Лиза уже в управлении?
– Уже у Ассарова… После вчерашнего вашего рандеву с Ондатром и Малофеем ее буквально рвут на части наши коршуны…
Геннадий махнул рукой – ничего не поделаешь, когда от твоей пули погибает человек, кем бы он ни был по роду занятий, на какой ступени социальной лестницы ни стоял, придется упорно доказывать, что лишил жизни отъявленного подонка из-за критически сложившихся обстоятельств, при которых закон разрешает отнять чужую жизнь, чтобы сохранить свою. Достанется теперь Одоевой, но Геннадий был уверен, что Лиза отобьет все атаки чересчур прытких проверяющих и продолжит успешную работу следователем.
Поднявшись по широким мраморным ступеням лестницы на второй этаж, где группировались кабинеты начальства управления, Геннадий прошел к шпонированной двери с табличкой: «Заместитель начальника областного управления внутренних дел Ассаров Игорь Георгиевич» и постучал.
– Заходи, Геннадий! – прокричал из кабинета Ассаров. Значит, кроме Геннадия, больше никого не ждали.
Егоров вошел. За длинным столом сидели Одоева (по ее бодрому виду было ясно, что основные наскоки она уже отбила), Урюпин, командиры оперативников Кулаков и Шматов. Ассаров восседал во главе этого сборища, физиономия полковника выражала легкую растерянность. Указывая на свободный стул у длинного стола, он сказал без всякого раздражения:
– Присаживайся, Геннадий. Дело Игошина готово к передаче в суд?
– Сегодня закончу оформление.
– Ситуация изменилась. Все материалы дела сдашь мне, я сам назначу человека, который оперативно все оформит и передаст в суд. Ты же срочно нажимай на дело Нуретовой!
Усевшись за стол рядом с Урюпиным, Геннадий чуть двинул плечом в знак согласия, хотя как нажимать на дело Нуретовой, если теперь, после устранения компроматов на отца, оно полностью расследовано, только в суд его не передашь, его закрывать надо. Окунев указал убийцу Зии – это Гордей, но Гордей мертв. Окунев указал заказчика убийства – Ондатра, но Ондатр тоже мертв. А Окуневу, оговорившему себя, что вменишь? Только соучастие и сокрытие. Помог Гордею прикопать труп Зии, не донес в органы о случившемся – так это другая песня, отдельная…
Скрестив руки в замок и покручивая большими пальцами, Ассаров внимательно изучал их, говоря при этом:
– Обстановка в городе сложилась критическая… Сразу три криминальных авторитета лишились жизни… Баланс сил между группировками нарушился. Пантелей начал подминать город под себя. Вчерашние события на мясном заводе – тому пример. Для чего я вас всех здесь собрал? Коллеги из ФСБ поделились информацией – в город к нам едут трое «смотрящих»… Пантелею город на откуп забрать не позволят, заявят, что гибель авторитетов – его рук дело.
– Наших рук это дело! – подал голос Кулаков.
