Андрей Воронин - Филин
Он успел увидеть Сереброва со спины, входившего на крыльцо дома Нестеровых, а через какое-то время увидел его и Станиславу в спальне. Затем шторы плотно закрыли окно.
Лейтенант, ломая кусты, побежал к товарищам. Те играли в карты, сидя на траве, возле замаскированной ветками машины.
– Все, Нестеров пришел, они в доме! – выпалил лейтенант.
Капитан, собиравшийся оставить в дураках сержанта, бросил карты, вскочил на ноги.
Сержант, избежавший позорного поражения, поинтересовался:
– Кто они?
– Он и Станислава. Что с бабой делать будем?
– Ничего, припугнем, она и заткнется.
Через пару минут все трое уже перебрались через забор. На мужчинах были невнятные комбинезоны цвета хаки с надписью на спине «Озеленение» и черные бейсбольные шапочки с длинными козырьками.
Капитан нес в руках ножницы-кусторезы с длинными деревянными ручками. Лейтенант катил тачку с мотоциклетными колесами, в которой лежал кусок смятого, выцветшего брезента. Сержант, не зная, чем занять руки, бегал вокруг товарищей.
– Угомонись, – цыкнул на него капитан.
– У него, наверное, пистолет с собой.
– У меня тоже, – мрачно произнес капитан. – Еще неизвестно, чей быстрее стреляет.
– Нам Саламахин стрелять запретил.
– Но Нестеров-то об этом не знает, – хихикнул капитан.
Никто в поселке не обратил внимания на троих «озеленителей», передвигавшихся по газонам с тачкой и секатором.
– Ты не ошибся? – зло поинтересовался капитан у лейтенанта и скосил глаза на окно спальни, плотно затянутое шторами.
– Они там.
– Ну, смотри, – капитан вошел на крыльцо и вдавил кнопку звонка.
Внутри дома раздалось мелодичное бренчание электронного звонка.
– Боже мой, это еще что такое? – всполошилась Станислава.
Кульминация уже осталась позади, она лежала с Серебровым рядышком, держа его за руку, уставшая, разгоряченная и счастливая.
– Муж вернулся? – спросил Серебров.
– Нет, мне бы обязательно сообщили, когда он въедет в ворота.
– Тогда кто?
– Кто-то из соседей, жди здесь.
Станислава, как была обнаженная, выбежала на галерею и, прячась за простенок, выглянула в окно.
Увидела трех рабочих с инструментами. Оставляя на паркете влажные следы, вернулась в спальню.
– Рабочие пришли. Озеленители, наверное. Может, хотят узнать, не подстричь ли нам кусты. – Подожди, я сейчас выйду и вернусь, – Нестерова набросила халат и сбежала вниз. Она отодвинула защелку, быстро запахнула халат и скрестила на груди руки. Дверь от ветра открылась сама.
– Молчи! – услышала она грубый голос и не сразу заметила пистолет, наставленный на нее. Взгляд женщины приковал к себе страшный кусторез, при желании им можно было отрезать и человеческую голову.
– Ой!
– Заткнись! – капитан ткнул Станиславу пистолетом в живот.
Женщина медленно подняла руки и отступила на пару шагов. Трое пришельцев оказались в доме.
– Кто вы? – пролепетала Станислава.
– Где он?
Серебров тем временем, не подозревая ничего плохого, накинул халат Нестерова, висевший возле туалетного столика на деревянной вешалке. Халат был парный тому, который набросила Станислава, из одного комплекта. Сергей быстро листал бумаги, лежавшие в папке.
Лейтенант аккуратно усадил Станиславу на диван в гостиной и многозначительно покачал перед ее лицом стволом пистолета.
– Звук издашь – прикончу!
Женщина кивнула и вцепилась ногтями в подлокотник. Противно заскрипела хорошо выделанная кожа. Лейтенант махнул рукой, показывая, чтобы двое его товарищей направились наверх, дверь в спальню осталась приоткрытой. Экспедиторы, переквалифицировавшиеся в рэкетиров, на цыпочках поднимались по устланной ковром деревянной лестнице. Дом Нестеровых был сработан на славу, ни одна ступенька не скрипнула, не затрещала половица.
Капитан ворвался в спальню так, как он привык это делать двадцать лет тому назад в Афганистане, – быстро, решительно, безбожно матерясь, не хватало только гранаты с выдернутой чекой в руке. Сержант еле успел увернуться от резко возвратившейся на место двери.
– Стоять, сука!
Серебров медленно поднял руки и повернулся лицом к ворвавшимся.
– Падла! – капитан зло ударил Сереброва в живот, заломил руки за спину и тут же защелкнул на них наручники. Сергей застонал от боли. Его били достаточно редко.
– Рот ему, рот залепи! – визжал сержант, вытаскивая из кармана широкую клейкую ленту.
Капитан сжал рукой челюсть Сереброву, и сержант криво заклеил Сергею губы клейкой лентой.
– Все, порядок – и бывшие милиционеры поволокли Сереброва по лестнице. Они не церемонились с захваченным в плен. Сергей не успевал перебирать ногами и в кровь сбил пальцы босых ног о жесткий ковер.
– Вот так.
Сереброва толкнули в грудь, и он оказался сидящим на собственных руках, скованных наручниками, рядом со Станиславой.
– Я здесь ни при чем, это все он! – запричитала женщина, будучи в уверенности, что убийц-озеленителей послал муж.
Мужчины переглянулись.
– Знаю, – сказал капитан. – Если скажешь хоть слово, если закричишь, вмиг кончу.
– Не посмеешь, – прошипела Нестерова.
– У меня право на это есть, – гордо сообщил капитан. – Ни в милицию.., никуда.., не обращайся.
– Связать ее надо.
Лейтенант сбегал в ванную комнату и вернулся с большим банным полотенцем. Разрезал его острым сверкающим охотничьим ножом на несколько полос.
Станиславе связали руки, ноги, уложили на диван.
Сержант зашел Сереброву за спину, вытащил из кармана куртки носок, туго набитый песком, и резко опустил его Сергею на макушку. У Сереброва мгновенно потемнело в глазах, он обмяк и завалился на пол.
Нестерова тихо запричитала:
– О Боже, я здесь ни при чем! Я не виновата!
– Виновата уже тем, что замуж вышла, – прошептал ей на самое ухо лейтенант и, захохотав, состроил страшную гримасу.
Станислава забилась в угол, стараясь занять как можно меньше места.
– Поволокли его, – капитан выглянул за дверь, втащил тачку на крыльцо под самую дверь.
Двое его подручных забросили бесчувственного Сереброва в небольшой кузов, мгновенно прикрыли брезентом. Напоследок капитан еще раз продемонстрировал Станиславе пистолет и напомнил:
– За тобой наблюдать будут. Нас ты не видела и знать не знаешь.
Бандиты исчезли. Дверь затворилась. Станислава приподняла голову, пытаясь рассмотреть, куда направятся бандиты. Но, лежа на диване, она могла видеть лишь одно окно.
«Они могли убить и меня», – подумала манекенщица и за последние минуты впервые глубоко вздохнула.
Она осталась жива. Она практически не сомневалась в том, что троих налетчиков подослал муж и теперь ее нового знакомого ожидает судьба Николая.
Сержант, капитан и лейтенант с трудом стащили с высокого крыльца тачку. Сержант присел, заглянул под брезент.
– Живой?
– Кажется, да. Во всяком случае, дышит.
Трое мужчин, не очень торопясь, покатили тачку по проезду. Пистолет капитан держал в кармане.
– Перестань секатором щелкать, – приказал он лейтенанту, который в нервном припадке постоянно сводил и разводил рукоятки огромных ножниц.
– Что? А? – не понял лейтенант.
– Отхватишь еще что-нибудь.., жизненно важное.
– Тяжелый, урод! – возмущался сержант.
– Когда человек без сознания или мертвый, он сразу вдвое тяжелее кажется, – с видом знатока сообщил капитан.
Он тоже нервничал, боялся, но старался не подавать виду, все-таки был старшим по званию и обязан был являться примером для подчиненных.
На проезде показалась белая «Вольво».
– Спокойно, – сказал капитан, поглубже натягивая бейсбольную кепку.
Из машины выбрался мужчина солидного вида в золотых очках. Дождался, пока тачка поравняется с ним:
– Добрый день.
Нервы у лейтенанта сдали, и он защелкал секатором, словно решил потренироваться перед тем, как отхватить очкарику голову.
– Добрый, – капитан опустил голову так низко, что козырек уперся ему в грудь.
– Вы кусты подстригаете?
– И кусты тоже, – нашелся сержант.
– Фигуру выстричь можете?
– Чью?
– Уж не знаю, – растерялся мужчина. – Я журналы вам покажу по парковому искусству, там кусты подстрижены в форме слона, бегемота.
– Слона – можем, бегемота – нет, – брякнул капитан.
– Вы бы наведались ко мне на участок, о цене договоримся.
– Мы только через два дня освободимся.
– Приходите, у меня дома всегда кто-нибудь есть, – и мужчина указал рукой на трехэтажный особняк под зеленой черепичной крышей. На лужайке перед домом двое детей играли в бадминтон.
– Лады, договорились.
Сержант с трудом сдвинул с места тяжелую тачку.
В этот момент Серебров глухо застонал и зашевелился. Сержант не придумал ничего лучшего, как застонать самому и скорчить гримасу боли. Затем совсем уж невпопад запел строевую песню и покатил тачку подальше от машины.
