Евгений Сухов - Уловка медвежатника
– Выгоняют только пьяного кучера, перебравшего в кабаке лишку. Я же дворянин… А потому вынужден был уйти в отставку. И выгнали меня не за карты. Играть у нас не возбраняется, играй, сколько душе вздумается! Но вот проигрыш нужно отдавать своевременно!
– И сколько же ты проиграл?
– Каких-то несчастных двадцать тысяч, – произнес беспечным голосом молодой человек. – Я был неопытен и глуп. Вряд ли я сейчас проиграл бы такую сумму, а потом после отставки я сильно прибавил в игре.
– Оставь, Серж! – Анна капризно поморщила губы. – Ты совершенно не меняешься. Просто за это время ты стал еще более искусным шулером. Только-то и всего! Ведь не случайно же в Санкт-Петербурге для тебя закрыты все карточные салоны.
– Верно, – легко согласился Серж. – Но, кроме Санкт-Петербурга, имеются такие города, как Париж, Леон, Прага, Берлин. И в последний год мне очень везло.
– Чего же ты не вспоминаешь Лондон? – ехидно поинтересовалась Анна.
Серж слегка закусил нижнюю губу.
– Опять ты о неприятном… Признаю, Лондон был для меня негостеприимен.
– Настолько негостеприимен, что за твои шулерские проделки ты должен был удирать из будуара через открытое окно?
– Так оно и было. Никто не оценил моего карточного таланта. И вообще, мне никогда не нравился Лондон, там слишком ветрено и сыро.
– Ты невыносимый! – капризно поджала губы Анна.
– Не отрицаю, – легко согласился Серж. – Твои квартиранты ни о чем не догадываются?
– Нет, они оба считают, что я в них безумно влюблена.
– Они наивны, как два больших ребенка, – расхохотался Серж.
– А что у тебя?
– Вчера вечером, любопытства ради, я заходил к вашему миллионщику. Похоже, что он гуляет на деньги сыскной полиции.
– Вот оно как… Но ведет он себя и вправду как заправский миллионщик, – не без удивления протянула Анна.
Серж невольно расхохотался, вскинув острый подбородок.
– Деточка, ты меня удивляешь! Дайте мне казенные деньги, и я потрачу их все до последней копейки. Вот только одна беда, мне их никто не дает. Ладно, оставим мечты. Теперь давай поговорим о реальном. – Солнце померкло, погрузив сквер в сумрак. Пропал и лучик, расположившийся на сапогах Сержа. – Значит, каким-то образом полиция сумела выследить Макарцева с Евдокимовым. Что же им мешает их взять?
– Думаю, что они не знают, где лежат процентные бумаги. Вот с его помощью они и хотят узнать, где они находятся.
– Наша нынешняя ситуация будет позанятнее, чем партия в покер. Тут важно не наделать ошибок. Деньги находятся в комнате?
– Да.
– Макарцев куда-нибудь отлучается?
– Очень редко и всегда ненадолго.
– Он планирует уйти куда-нибудь в ближайший день-два?
– Да. Говорит, что устал от домашней пищи и хочет наведаться куда-нибудь в ресторан.
– Такая беспечность ему обойдется очень дорого, – хмыкнул Серж. – Как только он уйдет, я подъеду к твоему подъезду с фальшивыми процентными бумагами. Их будет пара чемоданов. Так что ты вполне справишься. Принесешь их в квартиру и поменяешь на настоящие. А чтобы они не заметили подмены, настоящие бумаги положи сверху.
– Я поняла.
– Настоящие процентные бумаги всегда держи при себе, чтобы в любую минуту можно было бы исчезнуть с ними. Например, можно держать в шкафу в своей комнате.
– Потребуется время, чтобы поменять процентные бумаги, они запечатаны лентой.
– Постарайся что-нибудь придумать. Времени у нас не так уж много. Ты должна все это проделать до прихода миллионщика.
– Разумеется…
– Как только он придет и убедится в том, что процентные бумаги настоящие, он тотчас подаст какой-нибудь сигнал и к вам сбежится полиция со всего околотка. Так что будь благоразумной и постарайся исчезнуть до всей этой шумихи. Кстати, когда назначена встреча с миллионщиком?
– На послезавтра. Взять два чемодана и уйти будет непросто. В комнате постоянно кто-то находится.
– Пожалуй, ты права, – сдержанно согласился Серж, качнув головой. На какое-то время он задумался, а беспокойные пальцы принялись нервно перебирать лайковые перчатки. – Сделай вот что. Самое благоразумное – исчезнуть в тот момент, когда они сядут за стол, чтобы установить достоверность процентных бумаг. Оставишь тысяч двести-триста. Пусть проверяют! Этого им хватит надолго. А сама в это время просто возьмешь два чемодана с процентными бумагами и уйдешь. Я найду экипаж, который будет находиться все это время поблизости, а когда ты выскочишь с чемоданами, то я просто тебя заберу… И мы навсегда исчезнем. Ты меня хорошо поняла?
– Да.
– Ничего не перепутаешь?
– Разве я могу?
– Вот и отлично! А теперь давай расходиться. Что ты должна взять для них?
– Несколько бутылок французского вина, – сказала Анна. – Без этого у них не клеится карточная игра.
– Не разочаровывай их, – поднялся Серж. – Принеси им все, что нужно. Ты выбрала место, куда бы потом хотела поехать?
– Мне всегда нравился Париж.
– Мне тоже, тем более что российские процентные бумаги там в большой цене.
* * *
Когда Анна вошла в комнату, игра была в самом разгаре. Похоже, что мужчины даже не заметили ее отсутствия. Пыхтя сигарами, они допивали остатки какого-то кислого вина, к которому не прикасались прежде. Азарт – вещь не шуточная: если бы вместо кислого вина на столе стоял уксус, то они вряд ли заметили бы подмену.
Настроение у Тимофея Макарцева было скверным: вопреки обыкновению он проигрывал, и, по его мнению, немалую сумму – около десяти тысяч рублей. Евдокимов, напротив, пребывал в благодушном настроении. Столь поразительная удача ему выпадала не каждый день, а потому он без конца поднимал ставку, рассчитывая сорвать как можно больший куш.
– Вот ваше вино. – Анна поставила на стол три бутылки бургундского.
– Очень кстати, – произнес Тимофей. – А то у меня совершенно не идет карта. Даже не знал, что и делать. – Рука Макарцева слегка коснулась талии Анны. – Ты посидишь с нами?
Неловко освободившись от ненавязчивого объятия, барышня произнесла:
– Мне хочется побыть одной, я что-то устала.
Закрыв за собой дверь, Анна вошла в гостиную. Прислушалась. Из соседней комнаты раздался восторженный возглас Макарцева. Похоже, что бургундское и вправду принесло ему удачу.
Половицы под ногами Анны скрипнули. Она подошла к огромному шкафу и распахнула дверцы. В самом низу лежал непримечательный кожаный саквояж. Щелкнув замками, она заглянула во внутрь. Деньги лежали плотными пачками, аккуратно перетянутые бечевой. В какой-то момент ею овладела отчаянная мысль, – а что, если подхватить этот саквояж и, выскочив за порог, уплестись подальше от этого места на лихаче.
«Не время». – И Анна решительно захлопнула замки.
Глава 23
ВЫ НЕ СПИТЕ, СЕРАФИМ
Проворочавшись полночи, Виктор Алексеевич уснул только под самое утро. Хотя, казалось бы, для крепкого сна у него были все предпосылки: удалось отвертеться от полудюжины барышень, назначив им свидание на завтрашний день, и, не считаясь с этикетом, спровадить приятелей, рассчитывавших на дармовую выпивку. Так что можно было раскинуться по всей кровати, не опасаясь, что ночью будешь оттеснен в самый угол.
Однако стоило только сомкнуть глаза, как исстрадавшееся воображение подкидывало красочную картину: улыбающегося Макарцева с окровавленным топорищем за широким кушаком. Эдакий расхожий образчик детинушки с большой дороги. Впечатляющую картину дополнял Евдокимов, сжимающий в правой руке холщовый мешок. В нем трепыхалось нечто ужасное и заявляло о себе гортанными звуками. И Виктор не сразу начинал осознавать, что в мешке находилось его собственное тело. Требовалось время, чтобы унять колотившую его дрожь.
И поди тут усни с подобными кошмарами. Когда он наконец канул в небытие, сумев превозмочь все свои страхи, откуда-то из преисподней раздался навязчивый методичный звук. Так могли стучать только черти, желая добудиться до сознания упырей. Он не сразу сообразил, что это был стук в дверь.
Виктор Краюшкин невольно продрал глаза и с некоторым для себя удивлением отметил, что по-прежнему пребывает на широкой и мятой кровати. Преисподняя размещалась где-то далеко внизу.
«Ну и пес с ней!» – Не без удовольствия Краюшкин откинул одеяло и босыми ногами протопал к порогу. Отомкнув дверь, он увидел широко улыбающегося Евдокимова. Подобные проявления чувств возможны только между близкими друзьями, поэтому радоваться отчего-то не хотелось.
Разлепив губы, Краюшкин поприветствовал гостя, и очень хотелось верить, что мимика получилась вполне дружеской. Хотя чего уж теперь!
– Вы еще спите, Серафим? – громогласно проговорил Евдокимов, уверенно шагнув в комнату.
Где-то под самым потолком не то восторженно, не то протестующее звякнула люстра. Краюшкин невольно задрал голову: ничего страшного не произошло – хрустальные подвески, слегка раскачиваясь, собирали свет свечей.
