Кирилл Казанцев - Предатель рядом
Николай Владиславович знал, что не забудет. Поэтому остаток дня посвятил поискам своего приемного сына. Уже около девяти часов вечера он разыскал его по телефону дома и спросил в ходе бестолкового разговора про житие-бытие как бы случайно:
— Слушай, Антон, кем в полиции работает некто Филофеев?..
* * *В трубке уже давно была тишина, но Антон продолжал молча сидеть, сжимая ее в руке. Все происходило с ним словно во сне. Он смотрел и смотрел на телефон, как будто тот под упрямым взглядом опера мог «сломаться», не выдержать и поведать Копаеву, каким образом могут быть связаны воедино засекреченная информация Эберса о поступлении героина, убийство и его, Копаева, бывший отчим — директор завода.
Он аккуратно положил трубку на рычаг и, сам не зная зачем, полез в карман джинсов. Уже нащупав свернутую вчетверо распечатку телефонных разговоров Бабинова, он извлек ее и развернул.
Деревня Сестрино…
«Зачем ты звонил сегодня в деревню Сестрино, товарищ майор? Справился о здоровье бабушки? Узнал, уродились ли сморчки этим летом? Зацвела ли клубника?».
Копаев набрал номер дежурной части своего отдела, узнал пароль на сегодня и перезвонил в Информационный центр УВД области. Представился именем, которое значилось у оператора в списке находящихся под прикрытием полицейских. Все, что его интересовало, — это адрес, по которому в деревне Сестрино установлен телефон с номером, «засветившимся» в распечатке.
— Это не деревня, — сообщила оператор, пощелкав клавишами на клавиатуре компьютера. — Это дом номер восемь на территории бывших обкомовских дач. Знаете, где это?
— Знаю, — соврал Антон. У него была Аля, которая знала, где эти пресловутые дачи. — Дом номер восемь, говорите?
Следующий звонок был Березиной.
— Аля, прокатиться на сон грядущий не желаешь?
Она ответила, что ей как раз нечего делать, и уложила обратно в холодильник продукты, извлеченные оттуда для приготовления ужина. Да заодно и сообщила, что звонил Суровцев. Дозвониться до Антона он не имел возможности — у менеджера то занято, то трубку не берет. Через час Суровцев приедет.
«Вот и хорошо, — подумал Копаев. — Все в сборе».
Когда приехал таможенник, выяснилось, что «прокатиться» придется отложить.
— Антон, меня «пасут».
— Не ошибаешься?
— Я все-таки опер, — заметил Суровцев. — Пасут двое на серой «Тойоте». Я позвонил Малетину и попросил подъехать в центр. И как только он подъехал, сел в троллейбус и стал кататься по городу. Между нами все время висела эта серая «Тойота».
— Кто такой Малетин?
— Это опер из нашей таможни, — объяснила встревоженная Амалия.
— Дальше, — велел Антон.
— А дальше я вышел из троллейбуса и разбил бутылку с колой о стекло «Тойоты». Оторвался, а Малетин поехал за ними. И в конце концов приехал на СТО.
— Собирайтесь, — коротко распорядился Копаев. — Это важно.
Станцией технического обслуживания оказалась небольшая мастерская, спрятанная в гаражах. Она имела площадь, на которой могли разместиться для ремонта три машины.
Оперативник Управления собственной безопасности под прикрытием — многожанровый актер. Он обязан уметь быть комиком и трагиком. Все зависит от сложившейся обстановки. И сейчас Копаеву необходимо было разговорить двоих молодых людей, находящихся внутри СТО, и опознанных Суровцевым как пассажиры серой «Тойоты».
— Я с тобой пойду, — твердо заявил Суровцев.
— Нет, ты останешься здесь. — Подумав, как обосновать, сказал: — Понимаешь, ты — опер. У тебя чутье, то да се… А здесь нужно иначе работать. В общем, сидите и ждите меня в такси.
— Нет, один ты не пойдешь.
— Черт с тобой. Но если хоть раз рот откроешь — все испортишь. Это понятно?
— Я буду нем как рыба, обещаю.
Они вошли. Суровцева сразу узнали. Лица молодых людей напряглись, разговор между собой они закончили и просто стояли и смотрели.
Таможенник остановился рядом с ямой для ремонта. Антон прошел чуть дальше.
— Старушка дорогу не успела перебежать? — Копаев кивнул на стекло.
Парень смерил оперативника УСБ взглядом.
— А че?
— Ниче.
— Ну, и все. — Парень отвернулся.
Любому человеку может показаться, что разговор окончен.
— Земеля! — сквозь зубы процедил Антон слесарю. — Отдохни, децл. Нам с пацанами потереть нужно.
Услышав родную речь, третий лишний, мастер опустил на место стекло и молча пошел к выходу. Парень недоуменно развернулся лицом к Антону.
— Че за дела?
— Что ты чекаешь, родной? — Копаев водил головой, как баран перед битвой. — К тебе поговорить пришли, а ты чекаешь. Ты знаешь, что в хате за чекание бывает?
Копаев, со своей убедительной наружностью ездил от райотдела на все «стрелки», если те входили в план оперативно-разыскных мероприятий. В нем, разводившем по «понятиям» бывалых братков, еще никто ни разу не заподозрил опера. Потом братва сидела в камерах и никак не могла понять — кто из них «сука»? Во всех таких случаях «сукой» оказывался оперуполномоченный уголовного розыска Антон Копаев, но именно его и отметала в своих мыслях братва, ломавшая над сложным вопросом голову.
От неожиданного наезда парень не мог сосредоточиться и молчал. Ему не хотелось начинать говорить, потому что все его фразы содержали «че». Это предвещало неприятное течение разговора, и парень пытался завязать разговор с другого конца. Пока это не получалось. Понимая проблему парня, Антон продолжал наседать:
— Уважаемый, у тебя здоровья много? Нет? Может, тебя под крылом кто плотно держит от чужого клева? Или ты в блатном мире по пояс увяз, и поляны не сечешь? Тебя кто сподобил за людьми следить? Ты хоть знаешь, кого ты «пас»?
Суровцев напряг лицо и поднял голову.
Лицо парня пошло бордовыми пятнами. Еще минуту назад все было спокойно, и вдруг — такая напасть. Копаев держал свой рот полуоткрытым и со стороны был похож на законченного отморозка.
— Ты думаешь, если в гараж зарюхался, так тебя никто не пробацает? Менты тебя, может, и не сыщут, но от братвы-то куда рюхаться, родной? Мы ж тебя и в Антарктиде найдем, в заднице у белого медведя.
— Пацаны… — начал парень.
— Пацан у тебя в штанах, — оборвал Копаев.
— Мужики…
— «Мужики» на зоне. — Антон сморкнулся в яму.
— Братва, сукой буду…
— Будешь, — пообещал Копаев. — Через полчаса будешь, если не поведуешь, на хера ты кемеровского авторитета Андрюху Сурового пас.
Молодые люди ошеломленно разглядывали Суровцева. Тот кашлянул и вынул сигареты.
— Ты если будешь на меня, как карась, бебики свои пялить, я тебя сейчас в яме бетоном закатаю, — пригрозил Копаев.
— Братва… — Парень вынул руки из карманов и начал отчаянно жестикулировать. — Я отвечаю! Мне сказали, что он — мусор!.. Клянусь, мне сказали, что он — мент!..
— Крыльями не маши, — попросил Антон, склоняясь к зажигалке. — Кто сказал?
Парень осекся. Копаев, не выпуская сигарету из зубов, подвел его к колонне и ударил в солнечное сплетение. Тот резко, словно выстрелил, выдохнул, и стал сползать вниз. Опер снова выпрямил ватное тело и вынул из-за пояса «макарова».
— Привет от кемеровской братвы…
Все это выглядело настолько естественно, что даже у Суровцева пробежал по спине холодок. А у братка в организме начались совершенно иные превращения. По полу, из-за колонны, стала расползаться лужа…
— Бабинов! Бабинов, мать вашу!.. Убери ствол, я все сказал и все понял! Бабинов это, шишка в таможне оперативной!
— Вы че, твари, вообще здесь маму потеряли?! — На лице Копаева застыла гримаса изумления. — Заказы мусоров исполняете?!
— Он с нами! Он помогает товар гнать из-за кордона! А тут, говорит, активный опер в таможне сыскался, нужно проследить, где он бывает и с кем встречается… Снимки сделать.
— Сделали?
— Сделали. Винт, дай камеру!
К «Тойоте» метнулся второй молодой человек и принес «зеркалку».
— Дай сюда! — Копаев отнял камеру. — Слушайте внимательно, лохи. Еще раз за спиной кого увидим — пишите завещание. Куда Бабинов велел отснятый материал доставить?
— Мы в Сестрино всегда приезжаем. Шашлыки, пиво…
— Адрес?
Тот назвал.
Антон затолкал мокрого бандита в яму и вылил ему на голову из банки краску цвета «серый металлик». Кажется, ею должны были красить посеченный осколками от бутылки капот «Тойоты»…
Уже в машине, просматривая кадры, Антон увидел на фото и Суровцева, и Алю, и свой дом, и все те места, где их удалось застать этим двоим. К счастью, не было только его. Значит, он был прав, выезжаю по делам и оставляю Алю…
— Сестрино, — произнес Антон, закрыв глаза и откинувшись на спинку сиденья. — Как же много интересного узнаешь о людях в погонах, когда пройдешься по бандитским притонам.
