Виталий Дёмочка - Бывший
Бандера, естественно, двинулся следом. Там пришлось снять очки, в полумраке в них ничего не было видно, да здесь они и не были нужны. Первое, что предстало перед его взором, когда он убрал с глаз темные стекла, это дергающиеся под кислотную музыку тела. Среди однородной массы он даже не сразу увидел Ириску, которую этот молодой человек обнимал в танце, даже под такие далеко не медленные мотивы.
Это уже был удар, пережить который будет очень тяжело. Прямо на его глазах этот парень развернул Ирину спиной к себе и прижался к ней всем телом, оголяя постепенно ее живот и гладя его руками. А его любимая Ириска улыбалась и закрывала от удовольствия глаза, притираясь задницей к его тазу.
Все это продолжалось в течение двух часов, которые Бандера не забудет никогда. Иногда они отвлекались от танцев и подходили к барной стойке, чтобы немного выпить и отдохнуть. А потом опять шли танцевать. В таких клубах медленная музыка не играла и парами здесь никто не танцевал, а может, Виталий не обращал на других внимание. Все, что он видел перед собой, это обнимающуюся с кем-то девушку, к которой он по-прежнему испытывал очень сильные чувства. И такие минуты особо остро осознаешь, насколько эти чувства бывают сильные. В груди что-то сдавливало и не давало легким дышать.
Несколько раз в порыве отчаяния он даже хотел подойти к ней и высказать в лицо приходящие в голову эпитеты. Нестерпимо хотелось заехать по лицу ее, если можно было так сказать, ухажера. Но в итоге все равно оставался на своем месте и наблюдал сцену со стороны. Хотя сам точно не знал, выдержит ли он до конца и не решится ли на какое-нибудь безумство, ведь в такой ситуации может наступить то самое состояние аффекта, которое предусматривает уголовный кодекс и которое описано в юридической литературе. А для непоправимого несчастья может хватить всего одного его наработанного годами удара.
Парень, обнимая и гладя Ирину, все время что-то нашептывал ей на ухо, и она ему что-то отвечала. Но теперь по их лицам было видно, что разговор носит уже какой-то серьезный характер. Во всяком случае улыбались они уже гораздо реже.
Вот он, наконец, взял ее за руку и повел к столику, где сидели его друзья. Думая, что они теперь будут сидеть там, Виталий направился в тот дальний угол, где был в самом начале, и откуда было все хорошо видно. Но не успел он расположиться, как молодой обольститель попрощался со своими друзьями и, взяв Ирину за руку, повел ее к выходу.
Виталий сразу двинулся за ними. Ирина даже не оборачивалась и не попрощалась со своей подругой, все еще сидевшей за стойкой бара. Подождав несколько секунд, Бандера вышел из клуба и наткнулся на отъезжающую машину, на пассажирском сиденьи которой при опущенных стеклах хорошо было видно обнимающую водителя Ириску.
Не в силах сдвинуться с места, он молча провожал их машину, полным тоски и боли, взглядом.
— Ху из ит? — спросил он, обернувшись, у стоявших за спиной охранников клуба, показывая на удаляющееся авто.
Они что-то ответили по-английски, из чего он разобрал только одно слово — «футболист». Безумные мысли, тут же возникшие в голове, прервал звонок зазвонившего телефона. Первой мыслью было, что это может звонить она, все-таки узнав его в клубе. Он стал лихорадочно шарить по карманам в поиске телефона, но когда достал его, на определителе увидел надпись «Тумак».
— Так вы, оказывается, приехали уже?! Че не звонишь? — прозвучал бас Тумака в трубке.
— Куда приехали? — с горечью в голосе спросил Бандера и, оглядевшись, пришел в себя. Он уснул, не раздеваясь, что случалось крайне редко. — А, ну да. Приехали. Слушай, Сань, вещие сны бывают?
— Че херовое что-то приснилось? Че там, убили тебя? Или посадили? Че-то голос у тебя такой хмурый.
— Да нет, хуже. Так че бывают, как думаешь?
— Плюнь, ерунда все. Видать, просто думал об этом перед сном или раньше, вот мозг и обрабатывал эту информацию. По крайней мере, наука так объясняет эту херню.
— А я слышал сбываются иногда сны.
— Да ты че, в натуре? — рассмеялся Тумак. — Ерунда, говорю, все. Не бери в голову. Приезжай, махнем на природу, воздухом подышем. Я щас позвоню, скажу, чтоб баню натопили. Шашлыков пожрем.
Но Бандера плохо его слушал. Он думал о словах Лены, об Ириске и вспоминал, думал ли он об этом перед сном или нет. Скорее всего, думал, но науке не очень доверял и поэтому вместо ответа на приглашение спросил у Тумака:
— Саня, в Лондоне есть кто из пацанов? Дело есть очень важное. Мне надо.
— Есть, но это с Геной надо разговаривать. Я с лондонскими не общаюсь.
— В смысле, это не ваши, что ли?
— Наши, но я же тебе рассказывал, как у нас. Отдельных групп много было, всех, порой, даже и не знали. Лет десять назад своих же на стрелке чуть не перебили, потому что не знали друг друга. А че тебе там надо, в Лондоне.
— Проследить надо за одним человеком, — не стал вдаваться в подробности Бандера.
— Ну съезди к дяде Мише, тебе-то он не откажет. Объясни ему че по чем. Там и наши есть в Лондоне, и англичане тоже с ними работают, есть и нормальные.
— Давай тогда я сейчас к Гене съезжу, а потом уже к тебе. А то дело срочное, — предложил Бандера и, сбросив вызов Тумака, набрал дядю Мишу.
Обращаться к серьезным людям по такому вопросу ох как не хотелось. Но слова Елены не выходили из головы, и сон, приснившийся как наяву, не даст ему покоя, это он знал точно. Поэтому звонок Геннадию он оправдывал особой жизневажностью для него этого вопроса, и пока шел вызов, он думал, какими словами объяснить это.
* * *— Да, без проблем, — ответил Геннадий, когда Бандера приехал к нему домой, так как было уже поздно, и объяснил суть своего вопроса. — Сейчас позвоню нашим в Лондон, они все там организуют. На, напиши данные, че там за тип…
Он протянул Виталию ручку с листком бумаги и сняв трубку домашнего телефона, стал набирать номер. Когда Бандера написал данные Ириски, он взял листок обратно и спросил, не глядя:
— Где живет там знаешь?
Виталий отрицательно покачал головой и хотел было уже сказать, как можно найти. Но Геннадий прочитал написанное и, нахмурив брови, повесил трубку на место так и не дождавшись соединения. Потом поднял глаза и спросил:
— Ты че, за телкой какой-то проследить хочешь?
— Да. Но для меня это важно, — ответил Бандера и, приставив два пальца, изображающих двустволку, к виску, добавил: — Очень важно. Поверь.
Геннадий встал и заходил по гостиной своего большого дома, зачем-то взяв в руку листок с данными Ириски. Видно было, что он нервничал и над чем-то размышлял.
— Ну, Виталя, — наконец произнес он, зло усмехнувшись. — Я-то думал дело какое серьезное…
— Да для меня сейчас это самое серьезное, — перебил его Бандера. — Пока не выясню, че там к чему, я вообще больше ничего не смогу делать. Ни кино снимать, ни даже грабить. Башка забита только одним, ты просто не знаешь, что это такое.
— Да уж… — произнес в ответ Геннадий и остановился. — Бог миловал. У тебя что, информация какая-то есть или просто подозрения?
— Подозрения, но обоснованные, — ответил Бандера, не став рассказывать о словах завистливой подруги и тем более о своем сне, чтобы Геннадия это окончательно не разозлило или не рассмешило. — Сказали, что якобы с футболистом она там каким-то.
Дядя Миша опять заходил взад-вперед, теребя в руке листок и посматривая на написанное.
— Ладно, — сказал он, остановившись, и сел в кресло рядом с Бандерой. — Давай так сделаем. Пацанам я звонить не буду, сам понимаешь. Я-то тебя, может, и пойму, но они вряд ли поймут. Подумают, что мы тут с жиру бесимся, за своими телками путешествующими, глаза приставить хотим.
— Она не путешествует, — сказал Бандера и опустил голову. Ему и самому действительно было стыдно, но для него будет гораздо лучше, если будет знать всю правду, какой бы она ни была. Тогда он уже успокоится или… Впрочем, что или, пока он еще не думал, сначала было нужно узнать. — Она живет там.
— Да подожди ты, я еще не договорил, — сказал Геннадий и опять посмотрел в листок с данными. — Какая разница, живет она там или что? Сделаем вот как. Позвоним нашим английским друзьям, есть там одна фирма, они мне обязаны, поэтому никуда не денутся. Короче, все сделают как надо. Только я по-английски не очень, завтра вызову человека в офис, он им все объяснит.
— Лады-ы, — обрадовано протянул Виталий и провел рукой по горлу, — просто, ну вот, как надо, Ген.
— Да ладно, еб твою, — махнул рукой дядя Миша и встал провожать Бандеру. — Бывают в жизни огорчения и разочарования.
— Ты только Тумаку не говори, ладно? А то этот кабан угорать с меня будет. Да и вообще, лучше чтоб никто не знал, — говорил на ходу Виталий и уже за дверью протянул ему руку. — Спасибо тебе, Ген. Если скажу, что выручил или спас это будет не то, здесь надо какое-то новое слово придумывать в русском языке.
