Александр Тамоников - Капитан спецназа
Сергей был категоричен:
— Я решений своих никогда не меняю!
— Возьмите тогда бронежилеты и защитные шлемы, все же на автомат идете, — предложил полковник милиции.
— Одной связи хватит, но раз у него есть, то чего тащить еще одну трубку? О том, что мы пошли к нему, сообщать солдату не надо! Откуда можно незаметно подобраться ко входу в здание?
— Ниоткуда. Солдат постоянно мечется от окна к окну, держит все подходы под контролем.
Антонов сплюнул на асфальт:
— Додержится он у меня, засранец! Ну что, Володь?
Пошли тогда прямо через подъезд? Авось по нас палить не будет.
Командир усомнился:
— А если будет?
— Значит, судьба такая. Итак, Вова, идем, переговариваясь между собой, не спеша, как будто ничего страшного не произошло. Ты анекдоты новые знаешь?
— Да уж найду, что рассказать!
— Вот и рассказывай, а я по пути буду смеяться. Это точно собьет Петрушина с толку. Ты готов? Двинулись!
— Удачи вам, — неожиданно пожелал им майор Крамаренко.
И офицеры, выйдя из-за угла одноэтажного здания, пошли в сторону дома, где засел молодой вооруженный солдат Петрушин. Володя что-то рассказывал, жестикулируя руками, Антон непринужденно смеялся.
— Отчаянные у тебя, подполковник, ребята, — похвалил офицеров начальник ОВД, — боевые!
Ответ командира был краток:
— Других не держим!
А Петрушин через щель балкона смотрел на приближающихся к подъезду офицеров. Он не мог понять, почему они идут в это здание, смеясь, не спеша. Может, не знают, что он здесь? Нет! Этого не может быть! Тогда почему?
Пока рядовой Петрушин размышлял, Антон с Володей достигли входа и зашли в подъезд. Перевели дыхание, все же прогулка под прицелом автомата дело не слишком приятное. А тут еще Антон со своим похмельем, которое, казалось, волновало его больше, чем какой-то захват преступника.
— Как же хреново мне, Володя!
— Я как раз хотел с тобой на эту тему поговорить.
— И место и время самое что ни есть подходящее выбрал, можешь начинать!
— Нет! Поговорим, когда вернемся.
— Приготовь пистолет. Если Петрушин вскинет автомат, бей по ногам. Все, надо идти дальше, а то насторожится парень.
— Только анекдоты на этот раз ты рассказывай, пусть, если вдруг не видел нас, хоть голос твой узнает.
— Ладно! Вперед!
Они пошли дальше, а Антон начал рассказ из своей далекой курсантской жизни:
— А еще, Володя, на стажировке мы были, транзитом через Баку. До вылета было полдня, ну и решили по городу погулять. Зашли в хинкальную. Попробовать местной кухни, ну и водочки выпить. Попробовали, выпили, выходим на улицу. Месяц — март, мы в шинелях, а на улице тепло. Вот и премся распахнутыми по одной аллее.
Слева дома серые, справа парапет, за ним кустарник.
Я тогда не допер, зачем перед кустами парапет. Осознание, как говорится, пришло позже. Ну идем, шинели нараспашку, а тут из-за угла патруль! Приехали! Но ладно…
Петрушин! — закричал Антон с площадки между вторым и третьем этажами. — Петрушин! Оглох, что ли?
— Я!
Сергей передразнил беглеца:
— Я, я, головка ты от… Чего сразу не отвечаешь, уши давно не мыл? Я командир роты, узнал?
— Узнал! Вы зачем пришли? А если я стрелять начну?
— Кто же в парламентеров стреляет?
— В кого?
— В парламентеров, дубина! В них даже фашисты не стреляли, а ты что, хуже фашиста? Мы с капитаном Бережным идем к тебе, чтобы обговорить кое-какие условия. Но если ты предпочитаешь спецназ в масках, то пожалуйста, мы уйдем, черт с тобой!
Солдат крикнул:
— Нет! Поднимайтесь. Только если увижу Оружие в руках, сразу стреляю!
— Кого ты, дура, пугать вздумал? Где окопался?
— Направо, третий этаж, комната с балконом.
— Хорошо! Встречай гостей!
Сергей с Владимиром зашли в указанную комнату, сразу разойдясь по углам.
Напротив, на корточках сидел рядовой Петрушин.
— Здорово, Петрушин! Что ж это тут у тебя такое, присесть и то негде? Чего же у ментов в первую очередь пару кресел не потребовал? — спросил Антон.
— Не надо шутить, товарищ капитан!
— Не можешь ты пользоваться ситуацией, дай-ка сюда телефон!
— Для чего? — Давай, раз говорю!
Солдат толкнул по полу трубку сотового телефона.
— Командир? Нет? Дайте мне подполковника Буланова. Товарищ подполковник, мы здесь, на месте, с Петрушиным. Все нормально, он спокоен, опрятен, как и подобает бойцу второй роты.
— Ты мне лишнего-то не болтай? Чего хотел? — пробурчал командир.
— Да вот, требует Петрушин бутылку водки и блок «Marlboro».
Петрушин удивленно посмотрел на командира роты.
Но тот продолжал разговор:
— Как передать? Бросьте веревку, а потом в пакете пузырь и сигареты, я подниму. Да милиции передайте, пусть хоть половину касок уберут. Собрали народу, словно дом отрядом чеченцев захвачен. И военного прокурора пригласите, может понадобиться.
— Прокурор уже здесь. Позвать его?
— Рано! Пока достаточно водки и сигарет!
— Сам, наверное, похмелиться хочешь? — подозрительно спросил подполковник.
— Я, командир, при выполнении боевых задач не пью, и вы это прекрасно знаете! И «Marlboro» не курю, не на что, не заработал еще!
— Все, хорош базарить, выполняю требование!
Через несколько минут Антон поднял пакет с бутылкой водки и блоком сигарет. Внес все в комнату.
— Я же не требовал ни водки, ни сигарет, товарищ капитан, — заметил солдат.
— Ты еще сдай меня насчет водки! Ты когда вечером пережрешь, похмелиться хочешь?
— Да я вообще не пью!
— Это пока молодой! А я вот болею после перепоя, мне похмелиться нужно, понял? И куришь ты что?
— «Приму».
— Ну вот видишь? Какой ты, к черту, террорист, если «Приму» куришь?
Сергей достал две пачки, одну бросил Владимиру, остальное — Петрушину.
— В газетах сообщат про твою «Приму», засмеют ведь, так что держи марку, кури «Marlboro», пока есть такая возможность!
Сам Антон открыл водку, отпил почти половину, закурил. Петрушин вдруг спросил:
— Зачем вы пришли?
— Я же сказал, обсуждать условия твоего освобождения!
— Моего освобождения? От кого?
— Не от кого, а от чего. От собственной твоей глупости!
— Я могу выстрелить.
— Знаю, но прежде ответь мне, — после изрядной доли спиртного Антон чувствовал себя значительно лучше, — зачем ты потребовал вертолет и деньги? Ну деньги понятно, а вот вертолет зачем?
— Чтобы улететь отсюда!
— Логично. Позволь узнать, куда? В Чечню?
— Зачем в Чечню? Чего я там не видал? В тайгу!
Антон изобразил крайнее удивление:
— В тайгу??? Но тогда вернемся к деньгам, зачем тебе в тайге деньги?
— Это мое дело!
— Понял. Твое так твое! Эту тему закроем. А с чего ты решил дернуть из части? Неужели из-за денег?
— Это тоже мое дело.
— Э, нет, браток. Вот это и мое дело тоже. Меня же после твоего побега сразу с должности снимут. Должен же я как-то оправдаться? Или я причинил тебе зло, что ты в отместку так решил меня подставить?
— Вас я не хотел подставлять!
— Хотел, не хотел, но подставил. Так что разъясни ситуацию.
Солдат закурил импортную сигарету, с непривычки закашлялся.
— Ладно, скажу! Девка моя. Галька, в деревне, замуж за фермера собралась. А обещала ждать! Я люблю ее!
— А она? — спросил Владимир.
— Что она?
— Она тебя любит?
Петрушин вздохнул:
— Говорила, что любит!
— Понятно! — Антон сделал еще несколько глотков. — Скажу тебе, Коля, дурак ты! Кто же бабам верит?
Ты, извини за вопрос, перед армией переспал с ней?
— Да!
— Еще больший дурак! Она же бабой стала! Ей теперь мужик нужен. По-любому! А не тронул бы, глядишь, и ждала бы тебя девочкой по-тихому, мужской ласки не зная, а значит, и не испытывая в ней потребности. А ты влюбился и сразу полез на нее, да еще перед армией. Как хочешь воспринимай мои слова, но ты, Коля, дурак! Но можешь утешиться тем, что не один ты такой, далеко не один! Вот у меня какая любовь была? Что ты! Как в романе приличном, но это пока все шло хорошо. А когда подранило меня в Чечне, она и упорхнула к одному своему школьному товарищу, «новому русскому». Обидно, Коля, стало, слов нет, думал застрелиться, в натуре тебе говорю. А потом решил, нет! Посмотрим сначала, как у них жизнь сложится? Признаюсь, переживал, но ничего, отпустило понемногу. А дальше ее нувориша…
Петрушин не понял слова, произнесенного Антоновым, переспросив:
— Кого?
— Нувориша! Ну это так называют тех, кто быстро разбогател. Так вот, нового муженька моей бывшей супруги кто-то грохнул за дела их. Моя в обратку было, прости, мол, Сереженька, а я ни в какую! Умерла так умерла!
Теперь она возле мамы своей трется вместе с чуханом каким-то, а я, как видишь, орлом хожу. Свободен я, Коля, и свободу эту больше ни на какую бабу не променяю. Вот так-то! А ты из-за бабы под пулю лезешь! Нет чтобы отслужить, приехать домой с медалью и почетом, все же в Чечне был.
