Анатолий Сарычев - Боевые пловцы. Водолазы-разведчики Сталина
Истратив на поиски «Черного принца» более ста тысяч рублей, кучу водолазного времени и труда, наше руководство приняло решение о прекращении поисков английского корабля! — скорчил скорбное лицо политрук, показывая свое отношение к приказу начальства.
И тут вмешалась японская компания «Синкай Когиссио лимитед» — очень серьезная водолазная контора, которая в двадцатые годы входила в первую десятку фирм мира по подъему затонувших судов.
— Что такое лимитед? Название я понимаю, а вот последнее слово прямо в голове не укладывается! НЭП мне понятно, а вот последнее слово — нет! — снова вставил слово неугомонный Федоров, на которого слушатели громко зашикали.
— Общество с ограниченной ответственностью, которое отвечает перед государством только уставным капиталом! — зло бросил политрук и, не удержавшись, закурил, выпустив огромный клуб белого дыма. Лицо политрука моментально разгладилось, и, глубоко вздохнув, он продолжил:
— Японцы предложили нам не только золотые горы, но и образцы своей глубоководной техники, которую нам передадут после окончания работ.
Условия были прямо королевские, и ЭПРОН согласился, внимательно наблюдая за ходом водолазных работ.
Но проработав с лета двадцать седьмого года до ноября того же года, представители Страны восходящего солнца свалили на родину, заявив, что единственный железный корабль, который они нашли и обследовали, был именно «Черный принц», на котором они нашли две золотые и две серебряные монетки.
— Это действительно так? — спросил белобрысый старший матрос, смотря на политрука выпуклыми глазами.
Хитро улыбнувшись, политрук снова вытащил папиросу из пачки с гордым горцем на коне и, сунув ее в рот, продолжил рассказ:
— Перед штормом, который разметал английский флот, в эскадре было, по крайней мере, два очень похожих друг на друга железных корабля — «Язон» и «Принц».
Но они были не единственными кораблями, так как, судя по прессе, которая издавалась у капиталистов, железных судов в эскадре было девять!
Теперь хватит травить байки, и я вам расскажу о месте, куда мы передислоцируемся уже сегодня! — не меняя тона, продолжил политрук, закуривая новую папиросу.
«Всегда считал, что все курцы — злые люди! Такой интересный рассказ испоганил! Все-таки интересно: нашли золото или нет?» — с сожалением подумал Федоров, смотря на разочарованные физиономии слушателей.
— Остров находится в дельте Невы и отделен от Васильевского острова рекой Смоленкой. На западе остров выходит к Финскому заливу, на севере омывается Малой Невой. Называется место островом Декабристов, а раньше назывался островом Голодай, а совсем давно назывался Галладай, видимо, от английского «Холлидей», что означает — выходной день.
Все! Сейчас ужин, а после него выдвигаемся к своему постоянному месту жительства.
— Сейчас остров называется островом Декабристов, так как на нем, по преданию, похоронены декабристы, погибшие на Сенатской площади! — выдал незаметно появившийся в комнате черноволосый стройный военврач, знаком остановив вскочившего с места политрука.
— Срочно грузимся на катер и передислоцируемся на свой остров! — скомандовал военврач.
Глава девятая. Первое задание. Переход под водой большой группы бойцов — возможен!
Бойцы РОНа разместились в четырехэтажном здании Ленинградской средней школы, где Федоров вместе с Купцовым, тоже глубоководником, заняли на двоих небольшую комнату на четвертом этаже. Раньше в комнате был кабинет биологии, о чем свидетельствовали два скелета: человека и здоровенного то ли волка, то ли собаки, от которого вдоль плинтуса тянулся электрический провод с вилкой.
Купцов едва только бросил вещмешок и скатку на стол, сразу воткнул вилку в розетку, и головы человека и волка сразу осветились, создавая жуткую атмосферу, тем более что на окнах были повешены плотные зеленые шторы.
— Ночью только не включай, а то от страху можно умереть! — попросил Федоров, кидая на вторую кровать свою скатку.
Из всех жилых помещений школы торчали железные трубы, от чего школа походила на странного ежика.
— Школу курсанты называют сорокотрубной! — пояснил Купцов, который, оказывается, раньше бывал на острове.
Выглянув в окно, Федоров обнаружил широко раскинувшийся Финский залив, на севере, за широкой протокой с мутной водой, заросший высокими тополями остров Вольный. На южном берегу Финского залива в районе Петергофа, на расстоянии примерно шести миль, Федоров знал, уже стоят фашисты.
Распределив бойцов по отделениям, начали учебу, делая упор совсем не на те дисциплины, на которые рассчитывал Федоров.
Учили передвигаться под водой по компасу, стрелять из всех видов оружия, в том числе и трофейного, которого в отряде было много. И рукопашному бою, а вот водолазной подготовки было мало! Вернее, она была, но не такая, к которой привык Федоров на ТОФ.
Рукопашный бой Федорову нравился! Даже не просто нравился, а он в него влюбился, с первого занятия поняв, как много можно сделать в бою, освоив эти сложные приемы. Хотя до китайца, с которым Федоров занимался во Владике, или Соколова, нынешнему инструктору было весьма далеко. Но вот тело Федорова с удовольствием вспоминало чуть позабытые навыки.
Федоров много раз с трудом удерживался от инстинктивного желания применить приемы карате в спарринге со своими товарищами, видя огромные щели в защите, куда так легко было пробить рукой или на растяжке ногой. Приходилось специально падать и даже раз притвориться нокаутированным.
Тем более что вел занятия по рукопашному бою смешливый коренастый парень из НКВД, тренер специальных отрядов, и, как он мельком сказал, добавив, что он ученик Ознобишина, в полной надежде на то, что никто из маленькой группы никогда не слышал этой фамилии.
Парень был майором НКВД и быстро отобрал восемь краснофлотцев, с которыми занимался отдельно. В эту же группу попал и Федоров, но не за свои физические данные, а по стечению обстоятельств.
Так как Федоров занимал среди отряда третье место по плаванию, майор попросил научить его прилично плавать и ходить под водой, преследуя какие-то свои личные интересы. Майор жаждал заняться подводной охотой, о которой читал в каком-то иностранном журнале на немецком языке, которым, по мнению Федорова, очень прилично владел. Свое знание английского языка Федоров не то что не скрывал, но и особо не афишировал, написав в анкете:
«Английский — для моряков, со словарем».
А вот майор со сложной фамилией Иванов и еще более редким именем Иван, наоборот, кичился знанием немецкого языка, часто употребляя длинные фразы. Кое-какие слова Федоров понимал, но не комментировал, предпочитая помалкивать и мотать на ус.
Про Ознобишина Федоров много слышал совсем недавно и даже имел его книгу, которая стояла у него на самом видном месте, спрятанная под обложкой третьего тома «Капитала» Карла Маркса и дореволюционным изданием романа Майн Рида «Всадник без головы».
После прочтения книги Федоров решил ее оставить у себя, специально купив на толкучке «Капитал» Маркса в трех томах и использовав для хранения запрещенной книги один том, прекрасно понимая, чем ему это грозит. Но уж больно интересной была книжка с грифом «Издательство НКВД» на последней странице.
Клавка, из библиотеки Дома офицеров, под страшным секретом рассказывала, как изымали книгу Ознобишина, а потом демонстративно сжигали.
— Забрали у нас десять экземпляров, а сожгли один! Я сама видела, как чекист кинул пачку книжек Ознобишина в сумку и передал своему товарищу! Зачем надо сжигать книжку, которую издавало само НКВД? — спрашивала Клавка, прижимаясь к Федорову своим крепеньким телом с острыми грудками.
Ответить Федоров не успел, так как прибежал посыльный, вызывая на погружение к затонувшей торпеде.
А через три дня Федоров уже трясся в вагоне, который уносил его в Сибирь, потом были Омск, Одесса и Черноморский флот, а теперь вот и остров Голодай, недалеко от Северной столицы Советского Союза.
— Конечно, помогу, товарищ майор! — пообещал Федоров с таким же редким именем Сергей, старательно повторяя удар ногой в голову, который сегодня показывал энкавэдэшник.
Получалось у него не так ловко, как у майора, но намного лучше, чем у товарищей, особенно прыжки и растяжки.
Вечером, а то и поздно ночью Федоров учил Иванова ходить под водой, ориентироваться по компасу. И самое главное — дышать! Сам попутно оттачивая умение ориентироваться под водой, тем более что ходить рядом с энкавэдэшником было довольно затруднительно. Работник секретной службы здорово тащил ноги в утяжеленных свинцовых калошах, поднимая такую муть, что видимость снижалась до тридцати сантиметров днем. Ночью это тоже имело значение, так как заставляло подносить компас близко к глазам, сгибаться и в конечном итоге здорово снижать скорость передвижения под водой.
