Дмитрий Щербаков - Нимфоманка
41
— Короче, мне надо линять отсюда немедленно! — подытожил Север свой рассказ. — Вить, мы договаривались уехать вчетвером…
— Конечно! — воскликнул Чекан. — Лида, готова, да?
Девушка кивнула.
— Ну, тогда так! — рубанул Белов. — Снимать деньги с наших банковских счетов нельзя — Столетник наверняка их контролирует. Но мы с Милкой можем быстро продать свою квартиру — мы там так и не прописались, все недосуг было…
— Ничего продавать не надо, некогда, — заявил Чекан. — Я заранее тайком продал свою виллу. Денег полно, — он показал кейс, набитый долларами.
— Тогда отлично! — кивнул Север. — Еще нужна незасвеченная тачка. Вот с этим проблема. Хорошо бы взять ее на чужое имя…
— Чушь! — заявила Лида. — Если остановит ГАИ, права-то ты все равно будешь показывать свои. Нет, ребята, линять из Москвы нам надо электричками. Самое надежное, и документов не придется показывать. Причем сняться мы должны прямо сейчас.
— Почему? — спросил Белов.
— Ты меня восхищаешь, Север! — фыркнула Лида. — Кого только что мент шмонал — тебя или дядю Васю? Оперы наверняка выяснят, что тенгизовский лимузин привел ты. А там и трупы на дороге всплывут…
— Она права! — всплеснула руками Мила. — Ребята, едем отсюда!..
42
Ночная электричка все дальше и дальше уносила друзей из Москвы. В вагоне, где они сидели, других пассажиров не было. Север дремал: он единственный из всей компании за минувшие сутки так и не поспал. Впрочем, Белов умел быстро восстанавливать силы.
Часа через два Север проснулся, тряхнул головой.
— Витя, пойдем покурим. Девчонки, вы не хотите?
— Мы посидим, — Лида тряхнула кейсом, набитым пачками долларов.
— А мы сходим! — потянулся всем телом Чекан.
Парни вышли в тамбур, закурили у темного окна и задумчиво разглядывали проносящиеся мимо тревожные ночные пейзажи.
— Надо бы нам всем новые документы купить… — сказал Север, словно размышляя.
— Надо, — согласился Витька. — Документы — прежде всего. Потом осядем где-нибудь, приобретем жилье, осмотримся… Только жить мы должны тихо, не высовываться. Согласен?
— Ну! — кивнул Север. — Я железно с «бандитизмом» завязал, как поет незабвенный Аркаша Северный. Потому и предложил стволы наши сбросить…
— Может, рано мы их сбросили… — пробормотал Витька.
…Свинья и Рыло были беглые. Бежать им удалось по нелепому стечению обстоятельств: спец-транспорт, перевозивший заключенных из КПЗ в тюрьму, остановился у светофора как раз позади шикарной иномарки какого-то жирненького нувориша. И вдруг иномарка взорвалась. От нувориша остались только куски грязного сала — собственно, так и задумывали исполнители ликвидации. Но если б дело ограничилось одним нуворишем! К сожалению, окружающие машины вспыхнули, погибли многие невинные люди, а у тюремного автомобиля снесло всю переднюю часть. Свинья и Рыло, на их счастье, находились в конце фургона, поэтому отделались легкими ушибами. Но зато, воспользовавшись паникой, уголовники не преминули дать стрекача.
Терять им обоим было нечего. Свинья и Рыло, давние подельники, первый раз сели за ограбление, изнасилование и попытку убийства. Тогда они всласть истыкали ножами догола раздетую и до потери сознания затраханную девчонку. Но девчонка чудом выжила. Когда подонков взяли при попытке продать грошовые шмотки ограбленной, жертва во время опознания безошибочно указала на своих мучителей. Ребятишек посадили бы и так: у власти еще находились коммунисты, и социалистическая законность чтилась свято, суду хватило бы неопровержимых косвенных улик. Однако дебильные мозги двух преступников заклинило: оба решили, что единственной виновницей их отсидки является пострадавшая. Жертв всегда следует добивать, сделали вывод парни.
Свинья и Рыло ненавидели женщин. Причина этого была проста: женщины на дух не выносили их обоих. Ими гнушались даже уличные проститутки. Почему так происходило, понимал любой нормальный человек, стоило ему хоть мельком увидеть приятелей. Свинья, например, патологически не любил мыться: вонял он, как гнилая выгребная яма, за что уже на зоне бывал неоднократно бит смертным боем. Его вообще хотели отпетушить, но даже блатные побрезговали тухлым чушком. Рыло же имел такое рыло, что вся обезьянья порочность и подлость его натуры угадывались невооруженным глазом. У женщин Рыло вызывал непреодолимый безотчетный страх и столь же непреодолимую безотчетную гадливость. Представительницы прекрасного пола боялись иметь с Рылом вообще какие-либо дела, не говоря уж о делах любовных. Зато для Свиньи Рыло являлся идеальным приятелем, поскольку был начисто лишен обоняния.
Конечно, ни Свинья, ни Рыло не удосуживались поискать в самих себе причины своих неудач среди женщин. Они считали всех баб тупыми кошелками, годными только для половых отправлений. Однако эти чертовы куклы никак не желали удовлетворять естественные потребности двух дружков. И дружки регулярно прибегали к насилию…
Несколько раз это сходило им с рук — пострадавшие девчонки стыдились обращаться в милицию. Безнаказанность развращает. Последняя жертва Свиньи и Рыла слишком отчаянно сопротивлялась. За такую наглость она и получила около десятка ножевых ранений…
Освободившись из заключения через восемь лет, Свинья и Рыло встретились, выпили. Заговорили, естественно, о бабах — эта тема не давала им покоя. И, слово за слово, мужики решили исправить ошибку восьмилетней давности. Сказано — сделано. Отловив на пустыре первую же попавшуюся девчонку, возвращавшуюся с дискотеки, уголовники затащили ее в кусты. Трахали долго, издевательски, наслаждаясь беспомощностью и вялой покорностью избитой, запуганной жертвы. После старательно перерезали ей горло.
Найденные у изнасилованной и убитой девки две сотни баксов решили тотчас прокутить у ближайшего коммерческого ларька. Там и повязал их местный опер…
Обоим приятелям корячилась вышка — с учетом прежних заслуг. Поэтому, когда перевозившая дружков спецмашина столь удачно взорвалась, Свинья и Рыло не колебались. Они благополучно затерялись среди одуревшей мечущейся толпы. До темноты отсиживались в подвале. Ночью осторожно вылезли. Им надо было переодеться и разжиться деньгами, иначе далеко не уйдешь…
Проведя восемь лет за колючей проволокой, Свинья и Рыло плохо ориентировались в новой капиталистической реальности. Заметив мертвецки пьяного, шикарно одетого фраера, они тотчас решили — отличная добыча. Фраер был ростом со Свинью и весьма мускулист, а Свинья отличался врожденной грузностью. Он прикинул: костюм предполагаемой жертвы должен ему подойти.
Рыло обошел фраера, преградил ему дорогу.
— Дай закурить, чувак! — грубо сказал он.
— Кто тебе здесь чувак, козел! — взвился фраер. — Не видишь, кто перед тобой?!
Рыло не видел. Он думал, перед ним какой-нибудь перепившийся мелкий начальник. Не мудрствуя лукаво, Рыло по-блатному подло ткнул парня в глаза растопыренной пятерней.
Однако фраерок оказался профессионалом. Легко уклонившись, он сгреб Рыло за грудки, придавил глотку.
— Ты на кого потянул, петух топтаный, вша парашная?! — взревел он. — Ты у меня всю жизнь последним чмошникам сосать будешь, козел порченый! Понял?!
— Ответишь… за слова… — хрипел Рыло. Он все еще не понял.
Но тут подкравшийся сзади Свинья огрел «фраера» по черепу обломком кирпича. Парень рухнул. Рыло еле перевел дух.
— Раздевай его скорее… — бормотал Свинья. — Помогай! Мне как раз его прикид по размеру. Ну, помогай же!
Вдвоем они быстро раздели оглушенного, под мышкой у которого обнаружилась наплечная кобура, а в ней — пистолет. Нашлись также и запасные обоймы.
— Ого! — удивился Рыло. — А фраерок-то не из простых. Надо его кончать.
— Стрелять я не буду! — заявил Свинья, уже успевший переодеться. — Громко.
— Ломани ему кирпичом, — предложил Рыло.
В этот момент ограбленный открыл глаза.
— Сявки, чушки… — пробормотал он. — Вас раком поставят…
— Еще блеет! — удивился Рыло. — Давай, мочи его, Свин, у тебя размах шире.
Свинья занес кирпич и опустил его на лоб поверженного парня. Однако удар получился неудачный — вскользь. Уголовник замахнулся еще раз, но тут в отдалении показались какие-то фигуры.
— Брось, и так сдохнет! Бежим! — крикнул Рыло. Кирпич не выкидывай, на нем отпечатки!
— Да черт с ними, нам так и так вышка, если поймают! — буркнул Свинья, отшвыривая кирпич.
Ограбленного «фраера» звали Иван. Он был элитным бойцом вора в законе Федора Ильича Столетова по кличке Столетник. Иван не умер — лоб имел крепкий. И обоих гопников запомнил отлично…
Капитализм совсем понравился двум подонкам, когда Свинья, потратив часть отобранной у «фраера» крупной суммы денег, купил в ночном магазине новую одежду для Рыла. В том же магазине уголовники приобрели пару отличных финок — оружие привычное и любимое. Из Москвы беглецы решили срочно сваливать. А поехали они той же электричкой, что и Север с компанией…
