Сергей Соболев - Танго втроем
Надо же, эти чурбаны и вправду поверили, что он готов подорвать себя, а заодно и их прихватить на тот свет… Нет, ребяты, в ряды камикадзе Андрюша не записывался. Просто глупые вы люди. Совершенно без мозгов.
— Менты, однако, примчались, — поделился своими наблюдениями Мокрушин. — Ну и бордельеро… Рвем когти, да? А какие, Андрей, кстати, наши дальнейшие планы?
Бушмин зашвырнул бесполезный брелок в густые заросли кустарника.
— Ты прав, давай-ка сваливать отсюда! И в темпе, Вова!
— Не проблема, я припарковал «фолькс» у южного входа в парк.
Они спешно двинули в указанном направлении, зорко оглядываясь по сторонам.
— Не знаю, как ты, Рейндж, а я притомился… Хватит, пожалуй, с нас на сегодня приключений, предлагаю закрыть лавочку до утра.
Глава 11
— Наденьте повязку! Встаньте лицом к стене!
Розанова послушно подчинилась. А что прикажете делать? Человек — существо внушаемое, приспосабливающееся. Всего несколько часов прошло с тех пор, как состоялось ее первое знакомство с «человекотенями», и вот она уже «созрела», подобно роботу, механически подчиняется командам своих тюремщиков.
— Порожек… Поворот налево… Прямо… Осторожно, поднимаемся по ступеням… Еще поворот налево… Стойте!
Ну и ну! Кажется, с ней не собираются больше церемониться. Не успела она открыть рот, как чья-то рука пришлепнула ей на уста липкую полоску пластыря.
Пол под ногами дрогнул, начался подъем. Не успела сосчитать до десяти, как лифт остановился. С легким шипением открылись дверцы, вышли. Зацепилась за что-то твердое бедром, замычала жалобно, не столько от боли, ударилась вскользь, несильно, сколько от охватившего ее острого чувства отчаяния и собственного бессилия.
«Поводырь», цепко державший молодую женщину под локоть, продолжал вполголоса бубнить:
— Поворачиваем направо… Осторожно, лестница, ступени, сходим вниз…
В пылающее от внутреннего жара лицо пахнуло свежим ветерком. Дуновение донесло летучий аромат цветущей сирени, еще какие-то запахи приближающегося лета как напоминание о том свободном мире, где еще недавно она жила своей не зависимой ни от кого и, в сущности, беззаботной жизнью.
В горле у нее запершило, на глаза навернулась соленая влага, но разреветься не успела: сразу с двух сторон ее подхватили сильные руки… Втиснули в какое-то узкое пространство, заставили лечь навзничь, затем перевернули, как колоду, на бок… Ой, ой, неужто в гроб законопатили?
Стенки «гроба» мелко завибрировали, легонько качнуло раз и Другой, и только вслед за этим она уловила звук работающего автомобильного движка. Куда это ее везут? Неужели на кладбище? Где-то она слышала или читала, что ежели человека поставить у свежевырытой ямы и намекнуть, чья это будет могилка, да еще уложить на ее дно, на сырую землицу, то он, этот потенциальный кандидат в покойники, готов будет на все, точнее, на все-все, лишь бы не стать раньше срока пищей для могильных червей. Не говоря уже о том, что он не откажет в такой малости, как поделиться какой-то известной ему информацией…
Вспоминай молитву, Лена Розанова, потому как, кроме господа, тебе, кажется, уже никто и ничто не сможет помочь.
Но наряду с охватившим ее отчаянием в душе все еще теплилась крохотная искорка надежды. Если эти клюнули, то ее сейчас транспортируют в Дачный. А это, как ни крути, ее единственный шанс, та самая соломинка, за которую готов ухватиться в порыве отчаяния утопающий…
…Пути господни неисповедимы.
Опустился вечер, транспортный поток на городских улицах заметно поредел. Призывно горели вывески, мерцали теплые электрические огни в окнах квартир, сочились тусклым маслянистым светом уличные фонари.
«Фольксваген» с двумя бравыми, но слегка притомившимися к этому часу экс-морпехами неспешно ехал себе по широкому проспекту. Им предстояло вскоре свернуть на шоссе, ведущее к воен-городку, где они собирались перекантоваться до утра, которое, как верно подмечено, вечера мудренее.
Но не тут-то было.
…Рассеянный взгляд Бушмина скользнул по темным глянцевым бокам джипа, отзеркалился от тонированных стекол, затем, став более осмысленным, сфокусировался на проявившихся в свете фар номерных знаках.
— Ага, — озадаченно сказал Андрей. — Ни хрена себе! Так, так… На ловца и зверь бежит!
— Где зверь? — встрепенулся за рулем Мокрушин. — Покажи мне его!
— Да вот же он! — Бушмин стал выковыривать из пачки сигарету. — Только что джипешник нас обошел, «Лендкруизер»… Держись у него в корме, но не так чтобы близко… Мне надо пораскинуть мозгами.
Не прошло и минуты, как Мокрушин поинтересовался:
— Надумал что-нибудь?
— Нет еще. Сижу вот, лоб морщу.
— Я почему спрашиваю… Видишь, поворот показал? На Московский сворачивает… А нам, вообще-то, в другую сторону.
— Давай за ним.
— Прикури и мне сигарету… Добро, сажусь ему на хвост. Бушмин выполнил его просьбу.
—Кто такие?
— По-видимому, Селивестров, — после паузы сказал Бушмин. — А вот один он или в компании, черт его знает…
— По-видимому или точно он?
Ну а кто еще будет на его тачке по городу шастать? Я тебе намедни о нем рассказывал.
— Так это тот «полкан», что в компании с «вервольфами» пас убэповский объект? И «крутой блонд», говоришь, там присутствовал?
— Здорово похож, но не он. Ты же сам трупешник видел… Приговорил я его, отвечаю.
— Селивестров, говоришь… Какие к нему имеются претензии?
— Неплохо бы задать ему пару-тройку вопросов, он человек информированный. Это во-первых. А во-вторых, он может быть причастен к смерти Вани Демченко. Прикрытие «блонду» по целому ряду акций обеспечивала контора, в которой Сильвестр на первых ролях.
— Тогда нет вопросов. Раз надо, начистим рыло и этому ухарю… Детали продумал? А если так… Я счас начну его обходить, ты дернешь стеклышко вниз, и тут же вали его на лету…
— Гм… Вот что, Рейндж. Давай договоримся так: ты будешь водить транспорт, отстреливать супостата, если приспичит, драться на ножах и без оных и брать «языков», все вышеперечисленное ты умеешь делать лучше меня. А думать предоставь бывшему «энша» батальона, ибо не царское это дело… Лады?
— Как скажешь, — усмехнулся напарник. — Ты начальник, тебе, стало быть, и мозгой следует шевелить. Уговорились.
На время они притихли. Мокрушин сосредоточился на вождении, Бушмин «шевелил мозгой». Впереди, метрах в пятидесяти, были видны габаритные огни «Лендкруизера». Селивестров, если это был он, временами притормаживал, какая-то помеха у него была впереди, а обгонять «попутчика» он почему-то не решался. Центр остался позади, вот уже и пригороды пошли…
Куда это Сильвестр подался на ночь глядя? Один он или еще кто-то есть в машине? Где и когда сподручнее будет его повязать? Случится ли такая оказия или они напрасно расходуют время и нервы? И вообще, стоит ли им ввязываться в новую авантюру?
Бушмин досадливо поморщился. Какая-то мысль крутится в, голове, но он никак не может ухватить ее за ломкий хвостик. Что-то важное он упустил из виду, как будто потерял нечто ценное и теперь шарит вокруг себя вслепую, пытаясь на ощупь отыскать лропажу…
Он уже хотел дать отбой, ну его к черту, этого Селивестрова, вязать его на ходу, а уж тем более валить как-то несподручно, когда Мокрушин вслух поделился своими наблюдениями:
— Андрей, наш приятель, кажется, занят тем же, что и мы. Он явно сидит на хвосте у какой-то тачки… Вот только не могу рассмотреть… По-моему, грузовой микроавтобус… Или техничка.
— Да, это любопытно, — задумчиво сказал Бушмин. — Неожиданный какой поворот…
— Кто-то недавно говорил, «хватит с нас на сегодня приключений»…
— Самообман — не самый худший из грехов. Но если ты притомился, давай отвалим в сторонку, успеется еще, придет и его черед.
— Ага, счас… Когда еще представится случай? Ты давай, думай качественней Интенсивнее шевели мозгой…
Бушмин усмехнулся про себя. Они с Мокрушиным однокашники по КВВМУ, дружат еще с курсантской поры. Как и Бушмин, Володя распределился в Дорогомиловскую, служили в морпехах честно и славно, есть чем гордиться, и есть что вспоминать… Кое-кто из сослуживцев числил их в конкурентах, вроде как они соперничали в борьбе за неофициальный статус самого кр-рутого «рейнд-жера» бригады… Но это чушь, не стоит даже опровергать. Правда то, что Володя мастер спорта по стрельбе из спортивного пистолета, призер первенства ВС. Он, наверное, и родился с пистолетом в руках, маленьким таким, игрушечным. И в прочих дисциплинах, как офицер морского спецназа, он дока. Что касается Бушмина, то ему сам бог велел быть в отличниках, его генеалогическое древо сплошь погонами и эполетами проросло, море и война у него в гены заложены…
Но это так, к слову. Можно классно на учениях выглядеть, бойцов своих выдрессировать и отшлифовать, чтобы все на «раз-два» и был блеск в казарме. Но когда до дела доходит… Чечня, как лакмусовая бумажка, проявила все и вся. Впрочем, балтийские морпехи себя в «кавказской кампании» прилично зарекомендовали. На что «чехи» скупы на похвалу, про «черных дьяволов» отзывались с лютой ненавистью, что равно признанию их умения воевать.
